А вы говорите, Урушев!
Сила и слабость рассказа Дмитрия Урушева об истории русского старообрядчества - в том, что рассказ этот страстный и пристрастный.
Несбыточная Русь
Русское старообрядчество - феномен, не слишком хорошо известный широкой публике. О нем, конечно, знают. Но знают, скорее, фрагментарно: церковные реформы Никона, протопоп Аввакум, боярыня Морозова. Ну, и, пожалуй, все. Заполнить недостаток знаний об этом величественном феномене отечественной истории и культуры поможет книга историка-религиоведа Дмитрия Урушева.
«“Долго ли муки сея, протопоп, будет?” И я говорю: “Марковна, до самыя смерти!” Она же, вздохня, отвещала: “добро, Петровичь, ино еще побредем”». Эти строки из «Жития протопопа Аввакума» одни из самых берущих за душу в истории русской литературы. За ними - не только мученичество идеолога старообрядчества, принявшего смерть за свою борьбу с никонианскими реформами, но и вся драма русских старообрядцев, оставшихся верными церковной старине и отеческой древности.
В начале ХХ века в России насчитывалось не менее 15 миллионов старообрядцев. Сейчас на постсоветском пространстве проживает более одного миллиона приверженцев Русской Православной Старообрядческой Церкви.
«Староверие - своеобразная русская Атлантида, - пишет Дмитрий Урушев. - Она подобна сказочному городу Китежу, ушедшему на дно озера Светояр… Так и старообрядчество - отражение Святой Руси, воспоминание о Третьем Риме, мечта о Небесном Иерусалиме».
Какой была бы наша страна, если бы она на исторической развилке в XVII веке выбрала другой путь, сохранив старую веру? Осталась бы на обочине мировых процессов? Или, как считает Дмитрий Урушев, была бы мощной христианской страной? Ведь «старообрядчество - это не только старые обряды, двуперстное крестное знамение, трисоставный (восьмиконечный) крест и борода. Это также честность, верность, трезвость и трудолюбие».
Авторы книги «Выбирая свою историю» И. Карацуба, И. Курукин и Н. Соколов, рассуждая о расколе и указывая, что у каждой стороны конфликта старообрядцев и никониан была своя правда, полагают, например, что «церковные реформы царя Алексея Михайловича и патриарха Никона прошли по, увы, традиционной русской схеме - “хотели как лучше, а получилось как всегда”. Точнее, получилось небывало хуже».
Реформы Никона раскололи не только Православную Церковь, но и все русское общество. И раскол этот был трагическим. Дмитрий Урушев вообще называет его «началом самоубийства русского царства».
Те, кто не пожелал принять нововведения, обрекал себя на преследования. Старообрядческих проповедников, по закону 1635 (???) года, к примеру, надлежало казнить, сжигая в срубах, а простых верующих - бить кнутом, лишать рук, ушей и языков, отправлять в тюрьму и ссылку. При Петре Первом, которого современники-старообрядцы считали чуть ли не антихристом и слугой дьявола, была введена пошлина на бороду (т.е. старообрядцы, которые не могли платить за бороду, отправлялись на каторгу).
Под пером Дмитрия Урушева предстает история приверженцев старой веры - от крещения Руси до наших дней. Это история подвижничества, мученичества, история расколов внутри староверчества, история чудес. В конечном счете, это история нашей страны в одном из наиболее трагических ее проявлений.
Можно принимать или не принимать правоту старообрядцев, но их стойкость перед лицом испытаний и, как бы это сказали сейчас, нонконформизм не может не вызывать как минимум уважения.
Менялись цари, шли годы, а старообрядцам - пусть их уже не жгли в срубах - так или иначе давали понять, что они «люди второго сорта» в своей же стране. На них по-прежнему было клеймо «раскольников». Представители духовенства могли оказаться в темнице за проповедь старой веры. Староверам запрещали обновлять храмы, иметь паспорта. Запрещено было устраивать колокольный звон и крестные ходы. Лишь в 1905 году старообрядцы получили свободу - староверам разрешили свободное отправление богослужения. В стране стали строиться старообрядческие храмы, открываться школы и училища. В 1912 году на Рогожском кладбище в Москве открылся Старообрядческий институт.
Удивительно, что именно старообрядцы, как это ни покажется странным, были финансовой и экономической опорой России. В руках старообрядцев-предпринимателей - всем известны имена фабрикантов Морозовых, «фарфоровых королей» Кузнецовых, банкиров Рябушинских - были сосредоточены огромные богатства страны.
Короткий промежуток между 1905 и 1917 годами стал «золотым веком» русского старообрядчества - так много было сделано. Но большевистская революция стала катастрофой для русских староверов (как и для Русской Православной Церкви, и для других конфессий): репрессиям подвергались священнослужители и миряне, храмы разрушались и подвергались надругательству.
То, что не смогли сделать за два с половиной века царские власти, сумели за несколько десятилетий сделать большевики, в своем антирелигиозном запале едва не уничтожив старообрядчество полностью. Но оно выжило, пережив и Романовых, и коммунистических вождей…
Сила и слабость рассказа Дмитрия Урушева об истории русского старообрядчества - в том, что рассказ этот страстный и пристрастный. Здесь нет академической отстраненности, здесь четко расставлены акценты в авторских симпатиях и антипатиях. Что ж, наверное, старообрядцы с их вековым терпением перед лицом гонений заслужили такой рассказ.
http://chitaem-vmeste.ru/reviews/%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BE%D0%B1%D1%80%D1%8F%D0%B4%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0/
Несбыточная Русь
Русское старообрядчество - феномен, не слишком хорошо известный широкой публике. О нем, конечно, знают. Но знают, скорее, фрагментарно: церковные реформы Никона, протопоп Аввакум, боярыня Морозова. Ну, и, пожалуй, все. Заполнить недостаток знаний об этом величественном феномене отечественной истории и культуры поможет книга историка-религиоведа Дмитрия Урушева.
«“Долго ли муки сея, протопоп, будет?” И я говорю: “Марковна, до самыя смерти!” Она же, вздохня, отвещала: “добро, Петровичь, ино еще побредем”». Эти строки из «Жития протопопа Аввакума» одни из самых берущих за душу в истории русской литературы. За ними - не только мученичество идеолога старообрядчества, принявшего смерть за свою борьбу с никонианскими реформами, но и вся драма русских старообрядцев, оставшихся верными церковной старине и отеческой древности.
В начале ХХ века в России насчитывалось не менее 15 миллионов старообрядцев. Сейчас на постсоветском пространстве проживает более одного миллиона приверженцев Русской Православной Старообрядческой Церкви.
«Староверие - своеобразная русская Атлантида, - пишет Дмитрий Урушев. - Она подобна сказочному городу Китежу, ушедшему на дно озера Светояр… Так и старообрядчество - отражение Святой Руси, воспоминание о Третьем Риме, мечта о Небесном Иерусалиме».
Какой была бы наша страна, если бы она на исторической развилке в XVII веке выбрала другой путь, сохранив старую веру? Осталась бы на обочине мировых процессов? Или, как считает Дмитрий Урушев, была бы мощной христианской страной? Ведь «старообрядчество - это не только старые обряды, двуперстное крестное знамение, трисоставный (восьмиконечный) крест и борода. Это также честность, верность, трезвость и трудолюбие».
Авторы книги «Выбирая свою историю» И. Карацуба, И. Курукин и Н. Соколов, рассуждая о расколе и указывая, что у каждой стороны конфликта старообрядцев и никониан была своя правда, полагают, например, что «церковные реформы царя Алексея Михайловича и патриарха Никона прошли по, увы, традиционной русской схеме - “хотели как лучше, а получилось как всегда”. Точнее, получилось небывало хуже».
Реформы Никона раскололи не только Православную Церковь, но и все русское общество. И раскол этот был трагическим. Дмитрий Урушев вообще называет его «началом самоубийства русского царства».
Те, кто не пожелал принять нововведения, обрекал себя на преследования. Старообрядческих проповедников, по закону 1635 (???) года, к примеру, надлежало казнить, сжигая в срубах, а простых верующих - бить кнутом, лишать рук, ушей и языков, отправлять в тюрьму и ссылку. При Петре Первом, которого современники-старообрядцы считали чуть ли не антихристом и слугой дьявола, была введена пошлина на бороду (т.е. старообрядцы, которые не могли платить за бороду, отправлялись на каторгу).
Под пером Дмитрия Урушева предстает история приверженцев старой веры - от крещения Руси до наших дней. Это история подвижничества, мученичества, история расколов внутри староверчества, история чудес. В конечном счете, это история нашей страны в одном из наиболее трагических ее проявлений.
Можно принимать или не принимать правоту старообрядцев, но их стойкость перед лицом испытаний и, как бы это сказали сейчас, нонконформизм не может не вызывать как минимум уважения.
Менялись цари, шли годы, а старообрядцам - пусть их уже не жгли в срубах - так или иначе давали понять, что они «люди второго сорта» в своей же стране. На них по-прежнему было клеймо «раскольников». Представители духовенства могли оказаться в темнице за проповедь старой веры. Староверам запрещали обновлять храмы, иметь паспорта. Запрещено было устраивать колокольный звон и крестные ходы. Лишь в 1905 году старообрядцы получили свободу - староверам разрешили свободное отправление богослужения. В стране стали строиться старообрядческие храмы, открываться школы и училища. В 1912 году на Рогожском кладбище в Москве открылся Старообрядческий институт.
Удивительно, что именно старообрядцы, как это ни покажется странным, были финансовой и экономической опорой России. В руках старообрядцев-предпринимателей - всем известны имена фабрикантов Морозовых, «фарфоровых королей» Кузнецовых, банкиров Рябушинских - были сосредоточены огромные богатства страны.
Короткий промежуток между 1905 и 1917 годами стал «золотым веком» русского старообрядчества - так много было сделано. Но большевистская революция стала катастрофой для русских староверов (как и для Русской Православной Церкви, и для других конфессий): репрессиям подвергались священнослужители и миряне, храмы разрушались и подвергались надругательству.
То, что не смогли сделать за два с половиной века царские власти, сумели за несколько десятилетий сделать большевики, в своем антирелигиозном запале едва не уничтожив старообрядчество полностью. Но оно выжило, пережив и Романовых, и коммунистических вождей…
Сила и слабость рассказа Дмитрия Урушева об истории русского старообрядчества - в том, что рассказ этот страстный и пристрастный. Здесь нет академической отстраненности, здесь четко расставлены акценты в авторских симпатиях и антипатиях. Что ж, наверное, старообрядцы с их вековым терпением перед лицом гонений заслужили такой рассказ.
http://chitaem-vmeste.ru/reviews/%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BE%D0%B1%D1%80%D1%8F%D0%B4%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0/