(no subject)
- Ты погляди, - Добрыня ткнул старшего товарища локтем под ребра, - голые бабы на крыше.
- Это статуи нимф, деревня, - презрительно бросил Алеша. - Памятники, так сказать, древнего зодчества.
Илья поднял глаза. Бабы, надо сказать, были слеплены так себе: узковаты в бедрах, да и перси на его вкус жиденькие - нечем ладоши заполнить. Много они понимали в своей древности.
Между бабами-нимфами колыхался плакат: "Константинополь приветствует участников первого съезда Государевой Лиги". Центральный проспект Императорского квартала был забит делегатами. Где-то совсем рядом невидимый оркестр бухал барабанами и пищал флейтами, с балконов летели вниз лепестки цветов, толпы византийских зевак махали разноцветными флажками. Киевские посланники брели по улице, расталкивая готов, вандалов, франков и прочую варварскую шушеру. На душе у богатырей было погано - выданного им князем под охрану боярина-дипломата они последний раз видели три дня назад с ипподромской танцовщицей.
- Эй, ребятки! - за широкими спинами варягов императорской гвардии, стоявших в оцеплении, прыгал плюгавенький рыжий мужичок в драном хитоне. - Ребятушки, я свой! С Руси я!
- Ну, срись, коли приспичило, - рассеянно пробормотал Муромец, провожая взглядом гаремных executive assistants шамаханского делегата.