Дневники голодания ноябрь 2011, или трудно ли голодать?
Что до трудностей голодания, самое тяжелое в нем, так это, как говаривают йоги, "лечь на коврик", начать упражнение.
Сложно бывает прервать это вкусную ритмичность животной радости от еды. Еда занимает много времени, сегодня, пусть не много труда, но много мысли. Не раз и не два на дню подумаешь, что будешь есть, из чего сотворишь, если прошлое кончилось. Подготовка к еде. За полчаса до еды, ну разве что Ленин удержится от мысли о ней. Приготовление трапезы, или приготовления к ней, это уж как кому повезет. Трапеза. Закусочка, нечто, чего больше всего хотелось весь день. Синенькие в аджике - после украинского периода моей жизни - из фаворитов, маринованные помидорчики. Ну и колбаска, ветчинка, сырокопченый балык, с черным хлебушком, с аджикой - острой - ах, всегда любил. У меня закусочка идет в процессе приготовления пищи. Основное блюдо. Часика через так полтора - дессерт, творожок, ну и под занавес, перед сном можно еще молочка с парой плюшек. Ну и пошел процесс. Уже ни до чего. Сколько времени это занимает? Кстати, заметили, как я распелся насчет трапезы? Тоска тела и интеллекта по ритму, по привычному узору бытия. И вот, в голодании это, пожалуй и есть то самое сложное, что порой трудно преодолеть. Остановить движуху тела и мысли, поток событий, связанных с пищей, не забудем время на поиск и доставку продуктов. Эти потоки, сплетенные единым ритмом, который повторялся и повторялся - обладают серьезной инерцией. Остановиться есть - вот, что пожалуй, самое тяжелое дело в голодании. А уже после недельки, сегодня день восьмой - уже все привычки рассредоточились, свободное время утилизируется без остатка, инерция иных процессов обрела свою ритмичную, более насыщенную временем жизни чистого тела и чистого разума. Значительную часть сознания начинает занимать процесс увлеченного слежения за изменениями тела и духа, разум чист, передумываешь многие мысли, думаешь о проблемах, что парили тебя до. Другое время. И оно - не тяжелое. И кушать уже не хочется, и прошлые массивы привычных движений уже за спиной, а уже к тому времени, что у меня сейчас, а именно, день восьмой - уже и вполне приличная эйфория, снижение веса ощутимы для ног, шаг становится легче, на улицу идешь охотно и шагаешь бодро. Голодать - не трудно, трудно прекратить есть.
Кстати, в голодании есть и очень милые занятия, например, можно бродить по инете и примечать рецепты тех блюд, которые ты хотел бы сотворить в следующей жизни. После голода. Для многих клеток этот голод стал последним, к ним пришел всадник на белом коне и их дни завершились. Но мы-то! Мы-то живы! Помните, у Булгакова? Зная, что пищи вдоволь, особое наслаждение доставляют мысли о том, как ты её приготовишь, выработка первой последовательности трапез. Ага, скажут некоторые. Ага, значит, время на пищу продолжает расходоваться? Хм. Ну и что? Это же очень приятное время, время пищи, не будем совсем уже схимниками, умеренность не есть отсутствие радости тела, радости тела, если не у руля - не вредят никому и грехом не являются.
Сложно бывает прервать это вкусную ритмичность животной радости от еды. Еда занимает много времени, сегодня, пусть не много труда, но много мысли. Не раз и не два на дню подумаешь, что будешь есть, из чего сотворишь, если прошлое кончилось. Подготовка к еде. За полчаса до еды, ну разве что Ленин удержится от мысли о ней. Приготовление трапезы, или приготовления к ней, это уж как кому повезет. Трапеза. Закусочка, нечто, чего больше всего хотелось весь день. Синенькие в аджике - после украинского периода моей жизни - из фаворитов, маринованные помидорчики. Ну и колбаска, ветчинка, сырокопченый балык, с черным хлебушком, с аджикой - острой - ах, всегда любил. У меня закусочка идет в процессе приготовления пищи. Основное блюдо. Часика через так полтора - дессерт, творожок, ну и под занавес, перед сном можно еще молочка с парой плюшек. Ну и пошел процесс. Уже ни до чего. Сколько времени это занимает? Кстати, заметили, как я распелся насчет трапезы? Тоска тела и интеллекта по ритму, по привычному узору бытия. И вот, в голодании это, пожалуй и есть то самое сложное, что порой трудно преодолеть. Остановить движуху тела и мысли, поток событий, связанных с пищей, не забудем время на поиск и доставку продуктов. Эти потоки, сплетенные единым ритмом, который повторялся и повторялся - обладают серьезной инерцией. Остановиться есть - вот, что пожалуй, самое тяжелое дело в голодании. А уже после недельки, сегодня день восьмой - уже все привычки рассредоточились, свободное время утилизируется без остатка, инерция иных процессов обрела свою ритмичную, более насыщенную временем жизни чистого тела и чистого разума. Значительную часть сознания начинает занимать процесс увлеченного слежения за изменениями тела и духа, разум чист, передумываешь многие мысли, думаешь о проблемах, что парили тебя до. Другое время. И оно - не тяжелое. И кушать уже не хочется, и прошлые массивы привычных движений уже за спиной, а уже к тому времени, что у меня сейчас, а именно, день восьмой - уже и вполне приличная эйфория, снижение веса ощутимы для ног, шаг становится легче, на улицу идешь охотно и шагаешь бодро. Голодать - не трудно, трудно прекратить есть.
Кстати, в голодании есть и очень милые занятия, например, можно бродить по инете и примечать рецепты тех блюд, которые ты хотел бы сотворить в следующей жизни. После голода. Для многих клеток этот голод стал последним, к ним пришел всадник на белом коне и их дни завершились. Но мы-то! Мы-то живы! Помните, у Булгакова? Зная, что пищи вдоволь, особое наслаждение доставляют мысли о том, как ты её приготовишь, выработка первой последовательности трапез. Ага, скажут некоторые. Ага, значит, время на пищу продолжает расходоваться? Хм. Ну и что? Это же очень приятное время, время пищи, не будем совсем уже схимниками, умеренность не есть отсутствие радости тела, радости тела, если не у руля - не вредят никому и грехом не являются.