О здоровье, болезнях, о Лейбнице и неуловимой разнице между
Заранее извиняюсь перед девочками и интеллигентами, которых может покоробить лексика текста. "Других писателей у меня для вас нет", в смысле базовые вещи могут быть адекватно выражены только базовыми лексемами.
Итак. Болезнь есть процесс, который препятствует жизни. Жизнь чрезвычайно разноо́бразна и разнообра́зна, а значит и процессам которые могут ей воспрепятствовать несть числа. Чтобы разобраться в этих процессах необходимо их разделить. Практика этим и занимается. Например, бывают болезни понятные и непонятные, излечимые и не очень, венерические и гастрономические, иностранные и посконные, старые и новые, бесплатные и дорогие, страшные и красивые, женские и детские и так далее и так далее и так далее. "Так можно всю ночь копать."
Как же разобраться в этих завалах медицинской хрени? Вспоминаем Конфуция: -- Хочешь разобраться - исправь понятия. Понятия должны быть понятны и доступны любому правильному мышлению. Правильное мышление есть мышление мужское.В мужественном мышлении всегда и незримо присутствует пиздец. Мужчина легко и непринужденно додумывается до пиздеца, его и учить не надо. Все, что грозит пиздецом есть вещь серьезная и заслуживает мышления. Концепция, в которой нет пиздеца неинтересна и обсуждению не подлежит.
Отсюда, все болезни делятся на две группы. А именно: бывает хуйня и бывает пиздец.
Хуйня проходит, пиздец неизбежен. Пиздец не лечится. Хуйня лечении не подлежит.
Но есть одна тонкость. Пиздец есть несомненно русское явление. Русский во-первых, сам себе пиздец, а во-вторых ему пиздец часто похуй. Русский пиздец есть явление чрезвычайно интересное, но мы пока обойдем эту необъятную тему стороной. Продолжим о болезнях.
Итак, мы практически вывели и теоретически обосновали две группы болезней. Болезни типа пиздец и болезни типа хуйня. Болезни первого типа неизлечимы, болезни второго типа лечению не подлежат. Что же теперь? Не реагировать на болезни? Зачем же нам знание, которое не влияет на наше здоровье? Попробуем разобраться. И на помощь нам придет Лейбниц. Готфрид Вильгельм Лейбниц изобрел дифференциальное исчисление и систематизировал идеи по разработке методов исчисления бесконечно малых.
Die Natur macht keinen Sprung. Природа не делает скачков, таков тезис друга и наставника Петра Великого, инициатора создания Императорской академии наук в России. Да. Мысль тут просится и дальше порастекаться, уж больно интересна наша история. Но. Будем последовательны.
Что же мы видим? А видим мы товарищ зарю Востока. За ожиданием рассвета не замечаешь сам рассвет. Вот - небо розовым согрето. Вот - утро. А рассвета - нет. Стоп. Это лирика. Итак. Пиздец подкрался незаметно, хоть виден был издалека. В этом суть. Здесь исчисление бесконечно малых. Народ заметил, Лейбниц обосновал. Между хуйней и пиздецом существуют миллиарды оттенков, переливов, переходом и незаметностей. Часто хуйня неотличима от пиздеца, а то, что недавно было пиздецом становится хуйней беспонтовой, стоит лишь протрезветь. И наоборот, то, что казалось хуйней неотвратимо становится пиздецом, стоит лишь протрезветь. То, что кремню хуйня, инфантилу представляется пиздецом. Интеллигент видит пиздец издалека, но не видит, что он в пиздеце глубоко и надежно. Работяга живет в пиздеце полагая его за хуйню. Сложно все. А что со здоровьем?
Да. Что же дальше? Да хер его знает. Надо видимо обрисовать алгоритмы перехода хуйни в пиздец и признаки грозящего пиздеца. То, что не лечится вовсе не обязательно должно быть оставлено в состоянии разрухи, любой непоправимый пиздец может быть несколько стабилизирован, влияния его на функционал могут быть нивелированы, развитие его может быть если и не прекращено, то замедлено. Опять же с хуйней. Надо бы определить границы допустимой хуйни и признаки перехода, точней угрозы перехода ее в пиздец. Но это потом. И так дохира наваял. Как-нибудь докуем. Если конечно не наступит тот самый, который "подкрался незаметно, хоть виден был издалека".
Итак. Болезнь есть процесс, который препятствует жизни. Жизнь чрезвычайно разноо́бразна и разнообра́зна, а значит и процессам которые могут ей воспрепятствовать несть числа. Чтобы разобраться в этих процессах необходимо их разделить. Практика этим и занимается. Например, бывают болезни понятные и непонятные, излечимые и не очень, венерические и гастрономические, иностранные и посконные, старые и новые, бесплатные и дорогие, страшные и красивые, женские и детские и так далее и так далее и так далее. "Так можно всю ночь копать."
Как же разобраться в этих завалах медицинской хрени? Вспоминаем Конфуция: -- Хочешь разобраться - исправь понятия. Понятия должны быть понятны и доступны любому правильному мышлению. Правильное мышление есть мышление мужское.В мужественном мышлении всегда и незримо присутствует пиздец. Мужчина легко и непринужденно додумывается до пиздеца, его и учить не надо. Все, что грозит пиздецом есть вещь серьезная и заслуживает мышления. Концепция, в которой нет пиздеца неинтересна и обсуждению не подлежит.
Отсюда, все болезни делятся на две группы. А именно: бывает хуйня и бывает пиздец.
Хуйня проходит, пиздец неизбежен. Пиздец не лечится. Хуйня лечении не подлежит.
Но есть одна тонкость. Пиздец есть несомненно русское явление. Русский во-первых, сам себе пиздец, а во-вторых ему пиздец часто похуй. Русский пиздец есть явление чрезвычайно интересное, но мы пока обойдем эту необъятную тему стороной. Продолжим о болезнях.
Итак, мы практически вывели и теоретически обосновали две группы болезней. Болезни типа пиздец и болезни типа хуйня. Болезни первого типа неизлечимы, болезни второго типа лечению не подлежат. Что же теперь? Не реагировать на болезни? Зачем же нам знание, которое не влияет на наше здоровье? Попробуем разобраться. И на помощь нам придет Лейбниц. Готфрид Вильгельм Лейбниц изобрел дифференциальное исчисление и систематизировал идеи по разработке методов исчисления бесконечно малых.
Die Natur macht keinen Sprung. Природа не делает скачков, таков тезис друга и наставника Петра Великого, инициатора создания Императорской академии наук в России. Да. Мысль тут просится и дальше порастекаться, уж больно интересна наша история. Но. Будем последовательны.
Что же мы видим? А видим мы товарищ зарю Востока. За ожиданием рассвета не замечаешь сам рассвет. Вот - небо розовым согрето. Вот - утро. А рассвета - нет. Стоп. Это лирика. Итак. Пиздец подкрался незаметно, хоть виден был издалека. В этом суть. Здесь исчисление бесконечно малых. Народ заметил, Лейбниц обосновал. Между хуйней и пиздецом существуют миллиарды оттенков, переливов, переходом и незаметностей. Часто хуйня неотличима от пиздеца, а то, что недавно было пиздецом становится хуйней беспонтовой, стоит лишь протрезветь. И наоборот, то, что казалось хуйней неотвратимо становится пиздецом, стоит лишь протрезветь. То, что кремню хуйня, инфантилу представляется пиздецом. Интеллигент видит пиздец издалека, но не видит, что он в пиздеце глубоко и надежно. Работяга живет в пиздеце полагая его за хуйню. Сложно все. А что со здоровьем?
Да. Что же дальше? Да хер его знает. Надо видимо обрисовать алгоритмы перехода хуйни в пиздец и признаки грозящего пиздеца. То, что не лечится вовсе не обязательно должно быть оставлено в состоянии разрухи, любой непоправимый пиздец может быть несколько стабилизирован, влияния его на функционал могут быть нивелированы, развитие его может быть если и не прекращено, то замедлено. Опять же с хуйней. Надо бы определить границы допустимой хуйни и признаки перехода, точней угрозы перехода ее в пиздец. Но это потом. И так дохира наваял. Как-нибудь докуем. Если конечно не наступит тот самый, который "подкрался незаметно, хоть виден был издалека".