Вопросы философии и психологии. Год XII. Книга III (58). Май-июнь 1901 г.
Гносеология Риля (Характеристика). - Тихомиров Павел Васильевич (1868-1937)
III. Учение Риля о происхождении элементов познания
...Представление времени, учил Юм, ничем не отличается от представления последовательности. Пять тонов, взятых на флейте, непосредственно дают представление времени, которое не есть особое, шестое впечатление, наряду с ними, а просто лишь их порядок. Подобные объяснения, по мнению Риля, грешат тем, что последовательность представлений отождествляют с представлением последовательности. Хотя существование ощущений одного после другого и есть простой данный сознанию факт, однако отсюда не следует, чтобы самое представление этой последовательности было простым. Скорее в этом случае прав Кант, предположивший для объяснения этого представления особое воззрение времени (Zeitanschauung). Следование друг за другом ощущений, из которых каждое в отдельности сознавалось бы, могло бы иметь место,и все-таки отсюда не развилось бы представление последовательности. Поток представлений мог бы оставлять след в сознании в виде ряда впечатлений, но оно могло бы не заметить самого этого потока. Для этого, кроме простого следования требуется еще представление длительности (Dauer), т.-е. чего-то постоянного в самой смене. Только из синтеза следования и получается сознание времени.
Как происходит это синтез? По мнению Риля, этот синтез возможен только при помощи единства сознания. Простейшее выражение сознания времени находит в узнавании повторяющихся впечатлений одного и того же рода.
...В образовании представления пространства, как видим, участвует, кроме деятельности чувств, и особая объединяющая деятельность сознания. Это - та же самая деятельность, которая участвует и в образовании восприятий, представления вообще и представления времени в частности. Еще более, конечно, обязано интеллектуальной функции понятие пространства своими формальными свойствами, однообразием всех своих частей, постоянством их связи и бесконечностью.
...
„Представление причинения (Verursachung), говорит Риль, по своему содержанию происходит из восприятия собственной воли и первоначально ограничивается только отношением внешнего мира к воле. Первоначальное понятие причинного отношения совпадает с представлением волевого обнаружения“. „Психологическое понятие причинения, говорит он в том же месте, есть опытное понятие (Erfahrungsbegriff); даже более того, оно в известном смысле есть экспериментальное понятие, потом что только через многократно повторенные опыты достигаем мы сознательного господства над движениями наших членов“. Таким образом, представление об отношении между волей и действием делает возможной „апперцепцию“ внешних изменений, связанных причинным отношением.
Доказательство этого Риль видит в том любопытном психологическом факте, что „самая неудобоизъяснимая форма причинного отношения, происхождение движения из воли, кажется неразвитому сознанию даже собственно понятною сама по себе, и потому оно вполне последовательно изъясняет все другие явления по этой форме“.
Даже в языке, по Рилю, можно находить подтверждение этому взгляду. Так, например, греческое слово αὶτία, которое „может быть впервые Демокрит стал употреблять для обозначения причины“, первоначально обозначало вину, нравственную ответственность. Даже немецкое слово Gesetz, по его уверениям, „не свободно от весьма ясной примеси волевой метафоры“.
...Формальные признаки понятия причины он старается вывести из чисто интеллектуальной функции сознания, из потребности осмыслить действительность, понять все ее элементы, как необходимое единство, как связное целое. Самый перенос на внешние явления закона внутренней (волевой) жизни обусловливается именно потребностью сознания в объединении разрозненного познавательного материала. [связность!] Даже более того, без этой внутренней потребности связывать явления необходимым отношением мы не могли бы сознавать и связи нашей воли с движением.
III. Учение Риля о происхождении элементов познания
...Представление времени, учил Юм, ничем не отличается от представления последовательности. Пять тонов, взятых на флейте, непосредственно дают представление времени, которое не есть особое, шестое впечатление, наряду с ними, а просто лишь их порядок. Подобные объяснения, по мнению Риля, грешат тем, что последовательность представлений отождествляют с представлением последовательности. Хотя существование ощущений одного после другого и есть простой данный сознанию факт, однако отсюда не следует, чтобы самое представление этой последовательности было простым. Скорее в этом случае прав Кант, предположивший для объяснения этого представления особое воззрение времени (Zeitanschauung). Следование друг за другом ощущений, из которых каждое в отдельности сознавалось бы, могло бы иметь место,и все-таки отсюда не развилось бы представление последовательности. Поток представлений мог бы оставлять след в сознании в виде ряда впечатлений, но оно могло бы не заметить самого этого потока. Для этого, кроме простого следования требуется еще представление длительности (Dauer), т.-е. чего-то постоянного в самой смене. Только из синтеза следования и получается сознание времени.
Как происходит это синтез? По мнению Риля, этот синтез возможен только при помощи единства сознания. Простейшее выражение сознания времени находит в узнавании повторяющихся впечатлений одного и того же рода.
...В образовании представления пространства, как видим, участвует, кроме деятельности чувств, и особая объединяющая деятельность сознания. Это - та же самая деятельность, которая участвует и в образовании восприятий, представления вообще и представления времени в частности. Еще более, конечно, обязано интеллектуальной функции понятие пространства своими формальными свойствами, однообразием всех своих частей, постоянством их связи и бесконечностью.
...
„Представление причинения (Verursachung), говорит Риль, по своему содержанию происходит из восприятия собственной воли и первоначально ограничивается только отношением внешнего мира к воле. Первоначальное понятие причинного отношения совпадает с представлением волевого обнаружения“. „Психологическое понятие причинения, говорит он в том же месте, есть опытное понятие (Erfahrungsbegriff); даже более того, оно в известном смысле есть экспериментальное понятие, потом что только через многократно повторенные опыты достигаем мы сознательного господства над движениями наших членов“. Таким образом, представление об отношении между волей и действием делает возможной „апперцепцию“ внешних изменений, связанных причинным отношением.
Доказательство этого Риль видит в том любопытном психологическом факте, что „самая неудобоизъяснимая форма причинного отношения, происхождение движения из воли, кажется неразвитому сознанию даже собственно понятною сама по себе, и потому оно вполне последовательно изъясняет все другие явления по этой форме“.
Даже в языке, по Рилю, можно находить подтверждение этому взгляду. Так, например, греческое слово αὶτία, которое „может быть впервые Демокрит стал употреблять для обозначения причины“, первоначально обозначало вину, нравственную ответственность. Даже немецкое слово Gesetz, по его уверениям, „не свободно от весьма ясной примеси волевой метафоры“.
...Формальные признаки понятия причины он старается вывести из чисто интеллектуальной функции сознания, из потребности осмыслить действительность, понять все ее элементы, как необходимое единство, как связное целое. Самый перенос на внешние явления закона внутренней (волевой) жизни обусловливается именно потребностью сознания в объединении разрозненного познавательного материала. [связность!] Даже более того, без этой внутренней потребности связывать явления необходимым отношением мы не могли бы сознавать и связи нашей воли с движением.