Василий Осипович Ключевский (1841-1911) Сочинения: В 9-ти т. Т. VII. М.: Мысль, 1989.
Приложения
Древняя и новая Россия
Все три наброска впервые были опубликованы в кн.: Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983.
...Очевидно, речь идет об историческом процессе, об общих условиях исторического развития, о законах исторического движения, а изучение этих законов, науку о свойствах и условиях действия исторических сил, строящих и движущих людское общежитие, мы уговорились называть социологией. Итак, вопрос о нашем отношении к Западной Европе в наш век перенесен с почвы нравственной на социологическую или, если угодно, философско-историческую.
...Положим, мы решим подражать Западной Европе. А что, если дела пойдут так, что там решат подражать нам? Что тогда станем мы делать с нашим решением?
...Схема в простейшем виде: что один человек может заимствовать у другого (знания, уменья, удобства и правила жизни, внешние манеры) и что заимствовать невозможно или ненужно (походка, покрой платья, вкусы, привычки, чувства, способности, жесты, гримасы - физиономия).
Но и общечеловеческие, т. е. общеполезные и общедоступные, элементы заимствуются неодинаково. Обыкновенно низшие культуры заимствуют эти общечеловеческие элементы высших в порядке, обратном их причинной связи и исторической последовательности, начиная с наиболее доступных и непосредственно нужных, т. е. идя от следствий к причинам, от плодов к корням, от житейских удобств к мастерствам, от них к знаниям. Самый способ заимствования становится труднее на каждой стадии: удобства можно просто взять или купить (зеркало, шведских спичек коробку), мастерства надобно перенять механ[ическим] навыком (выучиться делать зеркала и спички), знания необходимо усвоить самостоятельным мышлением и изучением. В первом случае человека может заменить автомат, обезьяна, во втором - машина, в третьем он сам должен заменить своего учителя.
Три неправильности в способе усвоения западной цивилизации русским обществом:
1. Общечеловеческие элементы этой цивилизации усвоялись не только в порядке обратном их причинной связи и исторической последовательности, но и с напряжением и успехом, обратно пропорциональным трудности и важности этих элементов: сперва (и успешнее всего) удобства, потом (и с меньшим успехом) - мастерства, после всего (и с наименьшей охотой и удачей)- знания.
2. Вместе с общечеловеческими элементами усвоялись и местные национальные, и притом в разное время усиленнее заимствовались различные элементы: в XVII в. и при Петре - преимущественно технические средства и удобства; после Петра и до конца XVIII в.- преимущественно увеселения, украшения, обычаи светского общежития, нравы, вкусы, чувства; в XIX в. - понятия, знания, законы, учреждения, убеждения.
3. Пытались распределить труд усвоения различных элементов цивилизации между разными слоями русского общества. Именно высшие слои, наиболее зажиточные и досужие, брали на свою долю преимущественно плоды просвещения; последние, наиболее подготовленные для потребления результаты цивилизации, предоставляя корни и основы ее другим, менее состоятельным и более занятым классам. Ученые-разночинцы и дворяне-вольтерьянцы второй половины XVIII в. Заботы Екатерины о создании 3-го чина как проводника науки и склонность высшего дворянства к философии и искусству. Цвет общества хотел стать только потребителем плодов цивилизации, с тем чтобы другие были только ее производителями. Неохота вольтерьянцев со многими тысячами крепостных душ заниматься психологией и аллеи вздохов в их парках. Вершина общества хотела сделать своей специальной образовательной задачей потребление, эстетику образования, предоставив средним классам труд, технику просвещения. «Нам - гостиная цивилизации, вам - кухня, - говорил просвещенный дворянин XVIII в. ученому-разночинцу, даже дворовому (Зап[иски] Дашк[овой, с.] 174).
Из этих неправильностей родились два неудобства, ощутительно сказывавшиеся в ходе нашей духовной жизни в прошлом и истекающем столетии.
1. Заимствуемая цивилизация оставалась у нас без домашних источников питания, не получала самостоятельной обработки, не выходила из тесного общественного круга, имевшего средства выписывать или вывозить ее из-за границы, и, с одной стороны, поддерживала нашу зависимость от Западной Европы, заставляя нас обновлять заимствуемый культурный запас все новыми и новыми привозами, не делая в него своих вкладов, а с другой - питая духовное бездействие, приучая искать готового без собственного труда, т. е. жить чужим умом. Это все - следствия первой и третьей неправильности, и этим надолго установилось наше неправильное отношение к западноевропейской цивилизации.
2. Вторая из указанных неправильностей произвела перерыв в ходе духовной жизни русского общества или разрыв между древней и новой Россией, как у нас было принято выражаться. Усвояя механически и безрасчетливо чужой быт и чужой духовный обиход, одни просто бросали свой быт и обиход, как тяжелый завет темной родной старины, не развивая и не улучшая его в меру новых потребностей и новых образовательных средств, а другие, не решившись на такой перелом, с такой же враждой отнеслись ко всему заимствуемому и еще крепче уцепились за отживавшую старину, тоже не обновляя и не улучшая ее, со староверческой косностью поддерживая ее ветшавшие обычаи и предания. Так два соседние века поссорились и из древней и новой России вышли не два смежные периода нашей истории, а два враждебные склада и направления нашей жизни, разделившие силы русского общества и обратившие их на борьбу друг с другом вместо того, чтобы заставить их дружно бороться с трудностями своего положения. Старое получило значение не устарелого, а национального, самобытного, русского, а новое - значение иноземного, чужого, немецкого, но не лучшего, усовершенствованного.
Древняя и новая Россия
Все три наброска впервые были опубликованы в кн.: Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983.
...Очевидно, речь идет об историческом процессе, об общих условиях исторического развития, о законах исторического движения, а изучение этих законов, науку о свойствах и условиях действия исторических сил, строящих и движущих людское общежитие, мы уговорились называть социологией. Итак, вопрос о нашем отношении к Западной Европе в наш век перенесен с почвы нравственной на социологическую или, если угодно, философско-историческую.
...Положим, мы решим подражать Западной Европе. А что, если дела пойдут так, что там решат подражать нам? Что тогда станем мы делать с нашим решением?
...Схема в простейшем виде: что один человек может заимствовать у другого (знания, уменья, удобства и правила жизни, внешние манеры) и что заимствовать невозможно или ненужно (походка, покрой платья, вкусы, привычки, чувства, способности, жесты, гримасы - физиономия).
Но и общечеловеческие, т. е. общеполезные и общедоступные, элементы заимствуются неодинаково. Обыкновенно низшие культуры заимствуют эти общечеловеческие элементы высших в порядке, обратном их причинной связи и исторической последовательности, начиная с наиболее доступных и непосредственно нужных, т. е. идя от следствий к причинам, от плодов к корням, от житейских удобств к мастерствам, от них к знаниям. Самый способ заимствования становится труднее на каждой стадии: удобства можно просто взять или купить (зеркало, шведских спичек коробку), мастерства надобно перенять механ[ическим] навыком (выучиться делать зеркала и спички), знания необходимо усвоить самостоятельным мышлением и изучением. В первом случае человека может заменить автомат, обезьяна, во втором - машина, в третьем он сам должен заменить своего учителя.
Три неправильности в способе усвоения западной цивилизации русским обществом:
1. Общечеловеческие элементы этой цивилизации усвоялись не только в порядке обратном их причинной связи и исторической последовательности, но и с напряжением и успехом, обратно пропорциональным трудности и важности этих элементов: сперва (и успешнее всего) удобства, потом (и с меньшим успехом) - мастерства, после всего (и с наименьшей охотой и удачей)- знания.
2. Вместе с общечеловеческими элементами усвоялись и местные национальные, и притом в разное время усиленнее заимствовались различные элементы: в XVII в. и при Петре - преимущественно технические средства и удобства; после Петра и до конца XVIII в.- преимущественно увеселения, украшения, обычаи светского общежития, нравы, вкусы, чувства; в XIX в. - понятия, знания, законы, учреждения, убеждения.
3. Пытались распределить труд усвоения различных элементов цивилизации между разными слоями русского общества. Именно высшие слои, наиболее зажиточные и досужие, брали на свою долю преимущественно плоды просвещения; последние, наиболее подготовленные для потребления результаты цивилизации, предоставляя корни и основы ее другим, менее состоятельным и более занятым классам. Ученые-разночинцы и дворяне-вольтерьянцы второй половины XVIII в. Заботы Екатерины о создании 3-го чина как проводника науки и склонность высшего дворянства к философии и искусству. Цвет общества хотел стать только потребителем плодов цивилизации, с тем чтобы другие были только ее производителями. Неохота вольтерьянцев со многими тысячами крепостных душ заниматься психологией и аллеи вздохов в их парках. Вершина общества хотела сделать своей специальной образовательной задачей потребление, эстетику образования, предоставив средним классам труд, технику просвещения. «Нам - гостиная цивилизации, вам - кухня, - говорил просвещенный дворянин XVIII в. ученому-разночинцу, даже дворовому (Зап[иски] Дашк[овой, с.] 174).
Из этих неправильностей родились два неудобства, ощутительно сказывавшиеся в ходе нашей духовной жизни в прошлом и истекающем столетии.
1. Заимствуемая цивилизация оставалась у нас без домашних источников питания, не получала самостоятельной обработки, не выходила из тесного общественного круга, имевшего средства выписывать или вывозить ее из-за границы, и, с одной стороны, поддерживала нашу зависимость от Западной Европы, заставляя нас обновлять заимствуемый культурный запас все новыми и новыми привозами, не делая в него своих вкладов, а с другой - питая духовное бездействие, приучая искать готового без собственного труда, т. е. жить чужим умом. Это все - следствия первой и третьей неправильности, и этим надолго установилось наше неправильное отношение к западноевропейской цивилизации.
2. Вторая из указанных неправильностей произвела перерыв в ходе духовной жизни русского общества или разрыв между древней и новой Россией, как у нас было принято выражаться. Усвояя механически и безрасчетливо чужой быт и чужой духовный обиход, одни просто бросали свой быт и обиход, как тяжелый завет темной родной старины, не развивая и не улучшая его в меру новых потребностей и новых образовательных средств, а другие, не решившись на такой перелом, с такой же враждой отнеслись ко всему заимствуемому и еще крепче уцепились за отживавшую старину, тоже не обновляя и не улучшая ее, со староверческой косностью поддерживая ее ветшавшие обычаи и предания. Так два соседние века поссорились и из древней и новой России вышли не два смежные периода нашей истории, а два враждебные склада и направления нашей жизни, разделившие силы русского общества и обратившие их на борьбу друг с другом вместо того, чтобы заставить их дружно бороться с трудностями своего положения. Старое получило значение не устарелого, а национального, самобытного, русского, а новое - значение иноземного, чужого, немецкого, но не лучшего, усовершенствованного.