С. Валянский и И. Недосекина "Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова"
Сергей Александрович Стебаков - из записи взглядов изложенных ему Николаем Александровичем Морозовым при их встрече в Борках.
....
И вот я прочел в Апокалипсисе: «Я увидел на небе Деву, одетую Солнцем, под ногами ее была Луна, а над головою ее венок из двенадцати звезд». Мне сразу представилась не какая-нибудь прекрасная мистическая девушка с солнцем на груди, вроде медальона, а созвездие Девы, в которое, как я и сам не раз наблюдал в сентябре, входило Солнце, одевая ее своими лучами, а под ногами ее мне ясно представилась Луна, как это бывает каждый год после сентябрьского новолуния, и над головой ее, как венок, мне представилась кучка тесных звездочек, называемых теперь Волосами Вероники. Затем меня заинтересовала фраза: «Вот вышел на небо Конь Красный и сидящему над ним дан в руки меч». И мне, уже знавшему, что Красным Конем (по-египетски - Гор Тезер) называлась планета Марс, ярко представился не какой-то рыцарь на сказочном Красном Коне, а красный Марс, над которым находилось созвездие Персея, держащего в руке полоску звезд, называемую его мечом, как это происходит и теперь через каждые два года.
Со все возрастающим интересом начал я пересматривать в Апокалипсисе и другие места и вновь и вновь узнавал в них давно знакомые мне картины неба.«Вот вышел на небо Конь Бледный и сидящему на нем имя Смерть», - читал я, а моему воображению представлялся совсем не скелет на каком-то невиданном бледном коне, а бледноватая планета Сатурн, в сидящем на ней всаднике я узнавал созвездие Скорпиона, астрономический символ смерти, в которое Сатурн входит через каждые двадцать девять с половиной лет.
Я читал далее: «Вот вышел на небо Конь Темный и сидящему на нем были даны Весы». И мне ясно представлялась большей частью невидимая планета Меркурий под созвездием и до сих пор называемым Весами.
Я читал еще: «Вот вышел Конь Ярко-белый и сидящему на нем даны в руки Лук и Венец». А я снова видел яркую белую планету Юпитер в созвездии Стрельца, в руке которого одна полоска звезд и до сих пор называется луком, а под ним группа звезд и до сих пор называется Южным Венцом.С нетерпением я читал далее и во всех без исключения псевдомистических образах Апокалипсиса узнавал созвездия неба. Ничего мистического в нем не оставалось, а только самая обычная астрономия.
«Но почему же никто из ученых не указал этого до меня?» - думал я и находил только один ответ: теологи никогда не наблюдали звездного неба и не читали астрономий, а если и читали и видели, что тут описаны планеты и созвездия, то скрывали, чтоб не соблазнять верующих. А астрономы, очевидно, не читают Библии, как не читал бы ее и я сам, если б мне не дали ее насильно.
....
Я пытался при каждом обращении к В.И. Ленину по тем или иным вопросам напомнить ему о своей исторической работе, все никак не печатаемой. Председатель Совнаркома довольно хорошо относился ко мне, так как его старший брат Александр, которого он очень любил, сложил голову за идеи партии «Народная воля». После каждого такого обращения он давал указание разобраться с этим вопросом. Те, кому предназначались эти распоряжения, также были всегда по крайней мере лояльны ко мне. Вот, например, А.В. Луначарский. Сначала он хотел честно ознакомиться с работой, но, увидев ее объем, решил ограничиться разговором со мной. Идеи, положенные в основу моей работы, ему понравились, и он дал положительный отзыв на нее.
Но дело по-прежнему стояло на мертвой точке. И книга так бы никогда и не увидела свет, если бы не вмешательство прагматичного начальника ОГПУ Ф.Э. Дзержинского.
....
К сожалению, импульса, данного Ф.Э. Дзержинским, не хватило на все издание. Его хватило лишь на издание шести томов, А для того чтобы увидел свет седьмой том, потребовались дополнительные усилия
...
Оказывается, мой труд идет вразрез с учением Маркса и Энгельса, признававшим Древнюю Грецию. Против этого возразить было нечего.
...
....
И вот я прочел в Апокалипсисе: «Я увидел на небе Деву, одетую Солнцем, под ногами ее была Луна, а над головою ее венок из двенадцати звезд». Мне сразу представилась не какая-нибудь прекрасная мистическая девушка с солнцем на груди, вроде медальона, а созвездие Девы, в которое, как я и сам не раз наблюдал в сентябре, входило Солнце, одевая ее своими лучами, а под ногами ее мне ясно представилась Луна, как это бывает каждый год после сентябрьского новолуния, и над головой ее, как венок, мне представилась кучка тесных звездочек, называемых теперь Волосами Вероники. Затем меня заинтересовала фраза: «Вот вышел на небо Конь Красный и сидящему над ним дан в руки меч». И мне, уже знавшему, что Красным Конем (по-египетски - Гор Тезер) называлась планета Марс, ярко представился не какой-то рыцарь на сказочном Красном Коне, а красный Марс, над которым находилось созвездие Персея, держащего в руке полоску звезд, называемую его мечом, как это происходит и теперь через каждые два года.
Со все возрастающим интересом начал я пересматривать в Апокалипсисе и другие места и вновь и вновь узнавал в них давно знакомые мне картины неба.«Вот вышел на небо Конь Бледный и сидящему на нем имя Смерть», - читал я, а моему воображению представлялся совсем не скелет на каком-то невиданном бледном коне, а бледноватая планета Сатурн, в сидящем на ней всаднике я узнавал созвездие Скорпиона, астрономический символ смерти, в которое Сатурн входит через каждые двадцать девять с половиной лет.
Я читал далее: «Вот вышел на небо Конь Темный и сидящему на нем были даны Весы». И мне ясно представлялась большей частью невидимая планета Меркурий под созвездием и до сих пор называемым Весами.
Я читал еще: «Вот вышел Конь Ярко-белый и сидящему на нем даны в руки Лук и Венец». А я снова видел яркую белую планету Юпитер в созвездии Стрельца, в руке которого одна полоска звезд и до сих пор называется луком, а под ним группа звезд и до сих пор называется Южным Венцом.С нетерпением я читал далее и во всех без исключения псевдомистических образах Апокалипсиса узнавал созвездия неба. Ничего мистического в нем не оставалось, а только самая обычная астрономия.
«Но почему же никто из ученых не указал этого до меня?» - думал я и находил только один ответ: теологи никогда не наблюдали звездного неба и не читали астрономий, а если и читали и видели, что тут описаны планеты и созвездия, то скрывали, чтоб не соблазнять верующих. А астрономы, очевидно, не читают Библии, как не читал бы ее и я сам, если б мне не дали ее насильно.
....
Я пытался при каждом обращении к В.И. Ленину по тем или иным вопросам напомнить ему о своей исторической работе, все никак не печатаемой. Председатель Совнаркома довольно хорошо относился ко мне, так как его старший брат Александр, которого он очень любил, сложил голову за идеи партии «Народная воля». После каждого такого обращения он давал указание разобраться с этим вопросом. Те, кому предназначались эти распоряжения, также были всегда по крайней мере лояльны ко мне. Вот, например, А.В. Луначарский. Сначала он хотел честно ознакомиться с работой, но, увидев ее объем, решил ограничиться разговором со мной. Идеи, положенные в основу моей работы, ему понравились, и он дал положительный отзыв на нее.
Но дело по-прежнему стояло на мертвой точке. И книга так бы никогда и не увидела свет, если бы не вмешательство прагматичного начальника ОГПУ Ф.Э. Дзержинского.
....
К сожалению, импульса, данного Ф.Э. Дзержинским, не хватило на все издание. Его хватило лишь на издание шести томов, А для того чтобы увидел свет седьмой том, потребовались дополнительные усилия
...
Оказывается, мой труд идет вразрез с учением Маркса и Энгельса, признававшим Древнюю Грецию. Против этого возразить было нечего.
...