С. Валянский и И. Недосекина "Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова"
Письма из шлиссельбургской крепости.
....
Ребенок еше не может отличить учителя от его науки, и если первый не внушил ему к себе симпатии, то он будет относиться с недоброжелательством и ко всему, о чем он говорит.
Признак взрослого, выходит, умение отличить учителя от его науки...
....
Иду я раз по Лондону с одним знакомым и говорю ему случайно: «Удивляюсь я вашей англофобии! По всем моим наблюдениям, англичане даже очень добродушный и внимательный народ!» Мой спутник - натурализованный француз и, в общем, совсем не глупый человек - сразу пришел в страшное негодование от одной возможности такого удивления и тотчас же окинул взглядом улицу, чтоб на первом попавшемся предмете излить свой гнев. А нужно тебе заметить, что нигде в Европе (ни в Париже, ни в Берлине, ни в Петербурге) не бегает по улицам столько хорошеньких девушек, как в Лондоне (почти все молодые англичанки очень красивы). На беду моего приятеля, две такие особы как раз пробежали мимо нас. В ту же минуту гнев моего спутника обрушился на них. «Видите вы ихних мисс? - воскликнул он. - Вон они! Бегают без проводников по всем улицам и днем, и ночью! А попробуйте-ка пальцем тронуть хоть одну из них! Вся улица бросится на вас и, - окончил он с содроганием, - вас разорвут в клочки! Вот вы и увидите тогда, какой это добродушный и внимательный народ!»
Последнее умозаключение было сделано с таким неожиданным и наивным негодованием, что я невольно внимательно взглянул на него и подумал про себя: уж не испытал ли он чего-нибудь подобного на своих собственных боках, и не в этом ли кроется истинная причина его англоненавистничества? Но курьезнее всего было то, что мой спутник - человек, повторяю, совсем не глупый, но лишь ослепленный ненавистью к англичанам, - так и не заметил, что вместо порицания он высказал величайшую похвалу, которую только можно было придумать для любого народа!
....
....
Ребенок еше не может отличить учителя от его науки, и если первый не внушил ему к себе симпатии, то он будет относиться с недоброжелательством и ко всему, о чем он говорит.
Признак взрослого, выходит, умение отличить учителя от его науки...
....
Иду я раз по Лондону с одним знакомым и говорю ему случайно: «Удивляюсь я вашей англофобии! По всем моим наблюдениям, англичане даже очень добродушный и внимательный народ!» Мой спутник - натурализованный француз и, в общем, совсем не глупый человек - сразу пришел в страшное негодование от одной возможности такого удивления и тотчас же окинул взглядом улицу, чтоб на первом попавшемся предмете излить свой гнев. А нужно тебе заметить, что нигде в Европе (ни в Париже, ни в Берлине, ни в Петербурге) не бегает по улицам столько хорошеньких девушек, как в Лондоне (почти все молодые англичанки очень красивы). На беду моего приятеля, две такие особы как раз пробежали мимо нас. В ту же минуту гнев моего спутника обрушился на них. «Видите вы ихних мисс? - воскликнул он. - Вон они! Бегают без проводников по всем улицам и днем, и ночью! А попробуйте-ка пальцем тронуть хоть одну из них! Вся улица бросится на вас и, - окончил он с содроганием, - вас разорвут в клочки! Вот вы и увидите тогда, какой это добродушный и внимательный народ!»
Последнее умозаключение было сделано с таким неожиданным и наивным негодованием, что я невольно внимательно взглянул на него и подумал про себя: уж не испытал ли он чего-нибудь подобного на своих собственных боках, и не в этом ли кроется истинная причина его англоненавистничества? Но курьезнее всего было то, что мой спутник - человек, повторяю, совсем не глупый, но лишь ослепленный ненавистью к англичанам, - так и не заметил, что вместо порицания он высказал величайшую похвалу, которую только можно было придумать для любого народа!
....