Новые книги и брошюры, полученные в редакции.
Л. А. Золотарев. Студенческое пьянство, его значение и причины. Издание автора. М. 1898. Стр. 50. Ц. 20 к.
Обзор журналов. Revue philosophique, 1898, №№ 1-4. - Ю. И. Айхенвальда.
A. Fouellе́e. Факторы национальных характеров (№ I)
...Как психология народов не сводится к их физиологии и эволюция не сводится к борьбе рас, так и история не исчерпывается борьбою классов и экономическими отношениями. Модная теория, которая так узко смотрит на жизнь человечества,
всегда видит в человеческой природе только результат и никогда не видит в нем причины. В этом глубокая ошибка материалистического понимания истории; оно игнорирует духовные силы и национальный характер данного народа, оно упускает из виду, что каждый народ - особая естественная единица.
Психологическое общество. CLXVIII. Отчет о заседании 17 октября 1898 г.
П. А. Каленов выразил сочувствие мыслям докладчика и просил только разъяснения относительно того, что понимает референт под «красотой аритмологии».
Н. В. Бугаев указал, что научной красотой он признает таинственность некоторых аритмологических явлений; например, таинственны и необъяснимы те свойства чисел, которые отмечаются в теореме Вильсона и законе Ферма. На таинственное взаимоотношение чисел уже давно обращалось внимание разных мыслителей; достаточно назвать Пифагора и каббалистов.
…
Н. Я. Грот, выразив свое согласие с основными взглядами референта, поднял вопрос о приложимости закона сохранения энергии в психической сфере.
Вопросы философии и психологии. Год X. Книга I (46). Январь-февраль 1890 г.
М. С. Корелин †. - В. О. Ключевского
...В том же письме, отвечая на один поставленный корреспондентом вопрос, он настойчиво пишет о „неизбежности культуры“, постепенного ее движения вперед, и о невозможности поворота назад. „Может быть, некультурный человек живет и умирает счастливее нас, но к его состоянию нельзя уже вернуться, потому что это противно законам человеческого духа, а следовательно и истории“. Тожество законов человеческого духа и истории - одно из основных положений исторического идеализма, как он сложился в мировоззрении М. С. Корелина. „Нам не остается, значит, - продолжает он далее, - никакого другого выхода, кроме работы над тем, чтобы при культурных формах жить счастливо и умирать спокойно. И это возможно, потому что во всем мире нет существа сильнее слабого, хрупкого человека; он подчинил себе природу, не будучи в состоянии создать крупинки материи и самого минимального количества силы; ужели он не справится с условиями и формами собственного общежития? Невероятно, по моему мнению“.
...Потом, обычные его отзывы о России и Западе возбуждали во многих подозрение в недостатке у него любви к отечеству. В ответ на это приведу выдержки из одного письма его ко мне 1886 г. из-за границы. В том году совершились известные болгарские события, встревожившие Западную Европу, объединение Болгарии, падение князя Александра и пр. В западной пpeccе поднялся ужасный шум и гам против России. «В газетах, кроме поразительного невежества, особенно любопытна совершенно патологическая, психопатическая вражда и ненависть к нашей родине... В этом всеобщем лае не было, однако, и тени презрения, что особенно характерно... В основе этой психической болезни лежит трусость, совершенно невероятная по своим размерам... Bсе опасения усиливаются в виду свойств врага: что-то огромное, страшное, неизвестное, почти стихийное. У себя дома Россия непобедима - это прямо говорят журналисты, когда расчувствуются. А что будет с буржуазно-скаредною экономностью и с полированною нищетой, если это чудище перевалится за границу? Конечно, вслух об этом не говорят, но в частных разговорах эта мысль проскальзывает частенько. Из массы примеров приведу один. Дело происходило нынешним летом в Английском саду в Мюнхене. Моя дочь игралась своей куклой и, конечно, болтала по-русски. В это время проходит мимо нее совсем интеллигентный старик, гладит ее по голове и говорит: о Русские, Русские вы еще много наделаете нам хлопот. Не правда ли, характерно, какие мысли наводит на немца играющий русский ребенок, да еще девочка. Это всеобщее помешательство производило на меня двоякое впечатление: во-первых, заставляло задумываться о том, что такое европейское общественное мнение и какую оно имеет цену, и, во-вторых, будило любовь и, странно сказать, даже нежность к этому страшному и темному чудищу. Темные стороны вдали забывались, светлые выступали ярче, и в результате являлось искреннее желание отдать все свои силы, всего себя на служение этому гиганту».