Шапошников Борис Михайлович (1882-1945) Мозг армии. Книга первая. Военный вестник, Москва 1927 г.
Глава V. Тени прошлого
...Как видим, полководец должен почти подчинить себе политику, да не только политику, но всю остальную жизнь государства. Указывая на то, что наличие Германии -- залог мира, Мольтке с откровенностью заявляет, что стремление к мирной политике "может быть проведено при опоре на армию, всегда готовую к войне. Если бы недоставало этого огромного махового колеса, то государственная машина остановилась бы, дипломатические ноты нашего министерства иностранных дел не имели бы надлежащего веса". "Армия самое важное учреждение в стране, так как только благодаря ей могут существовать все остальные учреждения; всякая свобода, политическая и гражданская, все, что создано культурою, финансыи государства процветают и гибнут вместе с армией".
"Для ведения войны, - поучает нас фельдмаршал, - по сравнении с прошлым понадобились теперь еще новые вспомогательные средства, Теперь не обойтись без помощи науки и техники во всех их видах. Все должны действовать сообща, чтобы выйти победителями в великой борьбе народов. Но этого еще недостаточно, чтобы все эти силы соединились... Каждый склонен несколько преувеличивать значение своей, деятельности, и многие забывают, что их деятельность является только средством, но не целью. В мирное время подобные ошибочные взгляды легче парализовать и они не будут иметь большого значения, но в быстротечной войне уже малейшая наша ошибка может вызвать неудачу. Поэтому для успешного ведения войны техника и наука должны быть не союзниками. но вассалами военною управления".
...До Шлиффена германская военная мысль жила заветами Мольтке-старшего и не выдвигала новых положений. Поэтому мы обратимся к известной уже статье Шлиффена "Полководец" и посмотрим, чем должен отличаться истинный главнокомандующий.
"Если начинающий свою карьеру полководец, - пишет Шлиффен, - полагается единственно на свое божественное предназначение, на свой гений, на поддержку и покровительство высшей силы, то его победа будет плохо обеспечена. Напряженной работой подготовляется полководец к своему высокому призванию; его духовные и умственные силы должны возвыситься до полной ясности".
"Но как много знаний требуется от полководца! - восклицает Шлиффен и продолжает: - он должен не только уметь привести войско к победе, он должен его создать, вооружить, снарядить, обучить, обмундировать и прокормить. Возможно, конечно, что найдутся и другие лица, которые возьмут на себя эти задачи, но едва ли им удастся угодить полководцу. Полководец не может стать во главе любой армии. Он должен иметь собственное войско".
"Однако, войска, хотя бы и самого лучшего, недостаточно, чтобы вести войну. Война является лишь средством политики. Чтобы это средство оказалось действительным, нужна подготовительная работа государственного человека. "Следовательно, полководец должен быть и выдающимся государственным человеком и дипломатом. Кроме того, он должен иметь в распоряжении те огромные суммы, которые поглощает война".
...Мы не коснулись русских взглядов на полководца; они с легкой руки Леера, несли в себе предпочтение интеллектуализма, а такие мыслители, как Драгомиров, оказывались пророками в пустыне. Правда, нужно сказать, что интеллектуализм, особенно у русских, не прививался, и русские полководцы не прочь были выдвинуть на первое место "вдохновение", ибо оно не утруждало мозгов в предварительной работе - преимущество, очень важное для русских генералов. Вернее сказать, русская военная мысль не имела устойчивых взглядов на роль и значение полководца в современных условиях и с любовью культивировала идею Суворова: "Полная мочь избранному полководцу", тем более, что она хорошо обеспечивала "военных мандаринов", каковыми были русские полководцы перед мировой войной, да и во время ее.
..."Руководимый прямым солдатским мышлением" Людендорф открывает нам, что "управление фронтом, забота об армии и о поддержании боеспособности родины стояли на первом месте среди всех работ. Военно-политические вопросы будущего шли только во второй линии". Ныне мы знаем, что дала первая линия, а вторая, незнакомая первому генерал-квартирмейстеру, не могла ей оказать уже поддержки. Между тем, немецкие же мозги Клаузевица думали на этот счет так: "никто не начинает войны (или, по причиной мере, действуя разумно, не должен бы начинать) не сказав себе: "Чего он желает достичь войной и чего в самой войне". "Первое - это цель войны", учит Клаузевиц, "а последнее - цель, поставленная войне".
Патрон Людендорфа Гинденбург в своих воспоминаниях, более слабых в литературном отношении, вторит своему начальнику штаба.
"И во время моей деятельности на высших командных постах на Востоке, и после моего назначения начальником генерального штаба армии, у меня не было потребности заниматься вопросами современной политики больше, чем это было безусловно необходимо. Правда, в условиях позиционной войны я считал невозможным для военного командования совершенно отмежеваться от политики".
"Со мной согласятся, что резкой границы между политикой и военным руководством нет, - открывает нам Гинденбург. - Они должны еще в мирное время согласовать свои действия. Во время войны, которая поглощает все их силы, они должны дополнять друг друга".
...Из этого беглого знакомства, без излишних доказательств, видно, насколько был прав Наполеон, который советовал "сознать и уяснить: создан ли я для войны или нет". Очень и очень хороший совет и для наших дней, и мы горячо рекомендовали бы ему следовать не только кандидатам в полководцы, но и вообще всякому военному деятелю. Правда, иной может переоценить свои силы, но все же и для него такой внутренний анализ будет полезен, заставив задуматься над своими действиями и тем, что недостает для пополнения необходимых качеств и познаний.
Глава VI. Думы о начальнике генерального штаба
...Мы рассматриваем начальника генерального штаба, как "полководца", но не в старом понимании, а лишь как "мужа государственного", как члена "коллектива", который руководит войной. Набросанное нами выше свидетельствует, что мы далеки от передачи "полной свободы" в руки "полководца" в руководстве войной.
Нужно сказать, что в нашей военной литературе по этому вопросу уже имеются вполне здоровые мысли. А. Свечин в "Стратегии", говоря об "интегральном полководце", приходит к выводу, что "войну ведет верховная власть государства; слишком важны и ответственны решения, которые должно принимать руководство войной, чтобы можно было доверить его какому-либо агенту исполнительной власти".
"Наши представления о руководстве извращаются применением термина "верховный главнокомандующий", - продолжает он, - мы связываем его с лицом, которому подчиняются действующие армии и флот и которое объединяет всю власть на театре военных действий. В действительности такой главнокомандующий не является верховным, так как ему не подчинено руководство внешней и внутренней политикой и всем тылом действующих армий, поскольку ему не принадлежит вся власть во всем государстве. Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства войной... Полная мощь избранному полководцу - это устаревшая, впрочем, никогда не отражавшая какой-либо действительности формула".
Признавая необходимость объединения руководства войной на фронтах "политической, экономической и вооруженной борьбы", А. Свечин находит, что "такая задача по плечу лишь руководящий головке господствующего класса, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть... Коллектив этой головки является интегральным полководцем".
...Как видим, полководец должен почти подчинить себе политику, да не только политику, но всю остальную жизнь государства. Указывая на то, что наличие Германии -- залог мира, Мольтке с откровенностью заявляет, что стремление к мирной политике "может быть проведено при опоре на армию, всегда готовую к войне. Если бы недоставало этого огромного махового колеса, то государственная машина остановилась бы, дипломатические ноты нашего министерства иностранных дел не имели бы надлежащего веса". "Армия самое важное учреждение в стране, так как только благодаря ей могут существовать все остальные учреждения; всякая свобода, политическая и гражданская, все, что создано культурою, финансыи государства процветают и гибнут вместе с армией".
"Для ведения войны, - поучает нас фельдмаршал, - по сравнении с прошлым понадобились теперь еще новые вспомогательные средства, Теперь не обойтись без помощи науки и техники во всех их видах. Все должны действовать сообща, чтобы выйти победителями в великой борьбе народов. Но этого еще недостаточно, чтобы все эти силы соединились... Каждый склонен несколько преувеличивать значение своей, деятельности, и многие забывают, что их деятельность является только средством, но не целью. В мирное время подобные ошибочные взгляды легче парализовать и они не будут иметь большого значения, но в быстротечной войне уже малейшая наша ошибка может вызвать неудачу. Поэтому для успешного ведения войны техника и наука должны быть не союзниками. но вассалами военною управления".
...До Шлиффена германская военная мысль жила заветами Мольтке-старшего и не выдвигала новых положений. Поэтому мы обратимся к известной уже статье Шлиффена "Полководец" и посмотрим, чем должен отличаться истинный главнокомандующий.
"Если начинающий свою карьеру полководец, - пишет Шлиффен, - полагается единственно на свое божественное предназначение, на свой гений, на поддержку и покровительство высшей силы, то его победа будет плохо обеспечена. Напряженной работой подготовляется полководец к своему высокому призванию; его духовные и умственные силы должны возвыситься до полной ясности".
"Но как много знаний требуется от полководца! - восклицает Шлиффен и продолжает: - он должен не только уметь привести войско к победе, он должен его создать, вооружить, снарядить, обучить, обмундировать и прокормить. Возможно, конечно, что найдутся и другие лица, которые возьмут на себя эти задачи, но едва ли им удастся угодить полководцу. Полководец не может стать во главе любой армии. Он должен иметь собственное войско".
"Однако, войска, хотя бы и самого лучшего, недостаточно, чтобы вести войну. Война является лишь средством политики. Чтобы это средство оказалось действительным, нужна подготовительная работа государственного человека. "Следовательно, полководец должен быть и выдающимся государственным человеком и дипломатом. Кроме того, он должен иметь в распоряжении те огромные суммы, которые поглощает война".
...Мы не коснулись русских взглядов на полководца; они с легкой руки Леера, несли в себе предпочтение интеллектуализма, а такие мыслители, как Драгомиров, оказывались пророками в пустыне. Правда, нужно сказать, что интеллектуализм, особенно у русских, не прививался, и русские полководцы не прочь были выдвинуть на первое место "вдохновение", ибо оно не утруждало мозгов в предварительной работе - преимущество, очень важное для русских генералов. Вернее сказать, русская военная мысль не имела устойчивых взглядов на роль и значение полководца в современных условиях и с любовью культивировала идею Суворова: "Полная мочь избранному полководцу", тем более, что она хорошо обеспечивала "военных мандаринов", каковыми были русские полководцы перед мировой войной, да и во время ее.
..."Руководимый прямым солдатским мышлением" Людендорф открывает нам, что "управление фронтом, забота об армии и о поддержании боеспособности родины стояли на первом месте среди всех работ. Военно-политические вопросы будущего шли только во второй линии". Ныне мы знаем, что дала первая линия, а вторая, незнакомая первому генерал-квартирмейстеру, не могла ей оказать уже поддержки. Между тем, немецкие же мозги Клаузевица думали на этот счет так: "никто не начинает войны (или, по причиной мере, действуя разумно, не должен бы начинать) не сказав себе: "Чего он желает достичь войной и чего в самой войне". "Первое - это цель войны", учит Клаузевиц, "а последнее - цель, поставленная войне".
Патрон Людендорфа Гинденбург в своих воспоминаниях, более слабых в литературном отношении, вторит своему начальнику штаба.
"И во время моей деятельности на высших командных постах на Востоке, и после моего назначения начальником генерального штаба армии, у меня не было потребности заниматься вопросами современной политики больше, чем это было безусловно необходимо. Правда, в условиях позиционной войны я считал невозможным для военного командования совершенно отмежеваться от политики".
"Со мной согласятся, что резкой границы между политикой и военным руководством нет, - открывает нам Гинденбург. - Они должны еще в мирное время согласовать свои действия. Во время войны, которая поглощает все их силы, они должны дополнять друг друга".
...Из этого беглого знакомства, без излишних доказательств, видно, насколько был прав Наполеон, который советовал "сознать и уяснить: создан ли я для войны или нет". Очень и очень хороший совет и для наших дней, и мы горячо рекомендовали бы ему следовать не только кандидатам в полководцы, но и вообще всякому военному деятелю. Правда, иной может переоценить свои силы, но все же и для него такой внутренний анализ будет полезен, заставив задуматься над своими действиями и тем, что недостает для пополнения необходимых качеств и познаний.
Глава VI. Думы о начальнике генерального штаба
...Мы рассматриваем начальника генерального штаба, как "полководца", но не в старом понимании, а лишь как "мужа государственного", как члена "коллектива", который руководит войной. Набросанное нами выше свидетельствует, что мы далеки от передачи "полной свободы" в руки "полководца" в руководстве войной.
Нужно сказать, что в нашей военной литературе по этому вопросу уже имеются вполне здоровые мысли. А. Свечин в "Стратегии", говоря об "интегральном полководце", приходит к выводу, что "войну ведет верховная власть государства; слишком важны и ответственны решения, которые должно принимать руководство войной, чтобы можно было доверить его какому-либо агенту исполнительной власти".
"Наши представления о руководстве извращаются применением термина "верховный главнокомандующий", - продолжает он, - мы связываем его с лицом, которому подчиняются действующие армии и флот и которое объединяет всю власть на театре военных действий. В действительности такой главнокомандующий не является верховным, так как ему не подчинено руководство внешней и внутренней политикой и всем тылом действующих армий, поскольку ему не принадлежит вся власть во всем государстве. Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства войной... Полная мощь избранному полководцу - это устаревшая, впрочем, никогда не отражавшая какой-либо действительности формула".
Признавая необходимость объединения руководства войной на фронтах "политической, экономической и вооруженной борьбы", А. Свечин находит, что "такая задача по плечу лишь руководящий головке господствующего класса, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть... Коллектив этой головки является интегральным полководцем".