Томас Карлейль (1795-1881) «Sartor resartus» «Жизнь и мысли герр Тейфельсдрека» 1831
Книга вторая
Глава IX. Вѣчное Да.
..."Но бредни, которыя мы имѣемъ по поводу Счастія, состоятъ приблизительно въ слѣдующемъ. Путемъ извѣстныхъ оцѣнокъ и среднихъ выводовъ, нашего собственнаго изобрѣтенія, мы приходимъ къ нѣкоторому среднему представленію о земномъ удѣлѣ, и воображаемъ, что онъ принадлежитъ намъ по природѣ и по неотъемлемому праву. Это просто-- уплата нашего жалованія, того, что мы заслужили; она не требуетъ ни благодарности, ни просьбъ,-- и только тотъ излишекъ, который можетъ тутъ случиться, мы считаемъ за Счастіе; всякій недочетъ, наоборотъ, есть Бѣдствіе. Теперь, принявъ во вниманіе, что мы производимъ оцѣнку нашихъ заслугъ сами, и то, какой запасъ Самомнѣнія лежитъ въ каждомъ изъ насъ, удивитесь ли вы, что вѣсы такъ часто склоняются въ ошибочную сторону, и что много Болвановъ кричатъ: Посмотрите, что за плата! Обращались ли когда-нибудь такъ съ достойнымъ джентльменомъ?--Говорю тебѣ, Болванъ, что все ироисходитъ отъ твоего Тщеславія, отъ того, какими ты воображаешь эти самыя твои заслуги. Вообрази, что ты заслуживаешь быть повѣшеннымъ (какъ это и наиболѣе вѣроподобно),-- и ты сочтешь за счастіе быть только разстрѣляннымъ. Вообрази, что ты заслуживаешь быть повѣшеннымъ на веревкѣ изъ волоса.--и для тебя будетъ роскошью умереть на пенькѣ".
"Какъ справедливо то, что я тогда сказалъ, что Дробь Жизни можетъ быть увеличена не столъко увеличеніемъ вашего Числителя, сколько уменьшеніемъ вашего Знаменателя. И, если моя Алгебра меня не обманываетъ, даже Единица, дѣленная на Нолъ, даетъ Безконечностъ. Итакъ, сочти твое право на вознагражденіе за ноль, -- міръ будетъ у тебя подъ ногами. Хорошо сказалъ Мудрѣйшій нашего времени: "Только съ Отреченія (Entsagen), собственно говоря, можно признать, что жизнь начинается".
"Я спросилъ себя: Что это такое, ради чего ты съ самыхъ раннихъ лѣтъ тосковалъ, сердился, сѣтовалъ и мучился? Скажи ты однимъ словомъ: не потому ли это, что ты не счастливъ? Потому что твое Ты (милый джентльменъ) не пользуется достаточнымъ почетомъ, не достаточно питается, не имѣетъ достаточно мягкой постели и не окружено достаточно любвеобильными заботами. Безумная душа! Какимъ это Законодательнымъ Актомъ опредѣлено, что ты долженъ быть Счастливъ? Всего немного времени тому назадъ ты не имѣлъ вообще права быть. А что, если ты былъ рожденъ и предназначенъ не къ тому, чтобы быть Счастливымъ, а къ тому, чтобы быть Несчастливымъ? Такъ значитъ ты не что иное, какъ Коршунъ, который летаетъ по всей Вселенной, ища чего-нибудь поѣсть и жалобно крича, потому что ему не дали достаточно падали? Закрой Байрона; открой Гёте!"
Глава X. Пауза.
...То, что вся природа и жизнь суть только Одѣяніе, "Живое Одѣяніе", сотканное и вѣчно возобновляемое на "Станкѣ Времени",--развѣ въ этомъ не заключается, въ самомъ дѣлѣ, абрисъ всей Философіи Одежды или, по крайней мѣрѣ, арена, гдѣ она могла бы быть выработана? … И далѣе: не можемъ ли мы сказать, что біографія Тейфельсдрека, признавая за ней даже, какъ было предположено, лишь гіероглифическую истинность, представляетъ человѣка, какъ бы предназначеннаго для Философіи Одежды? Все влечетъ и побуждаетъ его смотрѣть сквозь Наружность вещей въ самыя Вещи. "Пассивность", данная ему при рожденіи, развивается всѣми оборотами его судьбы. Повсюду отталкиваемый, какъ масло изъ воды, отъ участія въ какой-нибудь Должности, въ какомъ-нибудь общественномъ Союзѣ,--онъ не имѣетъ другаго удѣла, какъ Одиночество и жизнь въ Размышленіи. Вся энергія его существованія направлена въ теченіе долгихъ лѣтъ на одну задачу: переносить страданія, если ужъ онъ не можетъ исцѣлиться отъ нихъ. Такимъ образомъ, повсюду Наружность вещей угнетаетъ его, противостоитъ ему, угрожаетъ ему самою ужасною гибелью: лишь побѣдоносно проникая въ самыя Вещи, можетъ онъ найти миръ и твердую опору. Но не есть ли это самое смотрѣніе сквозь Наружность или Одѣяніе въ Вещи именно первая подготовительная ступень къ Философіи Одежды? Неразличаемъ ли мы во всемъ этомъ нѣкоторыхъ намековъ на истинное, болѣе высокое значеніе такой Философіи и на то, какую форму она можетъ принять у такого человѣка и въ такую эпоху?
Книга третья
Глава III. Символы.
...Не только Вильгельмъ Молчаливый, но всѣ значительные люди, которыхъ я зналъ, и даже самые недипломатическіе и нестратегическіе изъ нихъ, избѣгали болтать о томъ, что они создаютъ и проектируютъ. И даже въ твоихъ собственныхъ маленькихъ затрудненіяхъ, если ты самъ попридержишъ языкъ хотъ на одинъ день, то насколько яснѣе станутъ на-завтра твои намѣренія и обязанности! Какіе обломки и мусоръ выметутъ внутри тебя эти два нѣмыхъ работника, когда будетъ изгнанъ докучливый шумъ! Рѣчь слишкомъ часто есть искусство не скрывать Мысль, какъ ее опредѣлилъ Французъ, а скорѣе совершенно душить и изгонять Мьтсль, такъ что затѣмъ нечего уже и скрывать. Къ тому же рѣчь есть великое, но не величайшее. Какъ говоритъ Швейцарская Надпись: Sprechen ist silbern, Schweigen ist golden (Рѣчь-- серебро, Молчаніе--золото), или какъ я бы скорѣе выразился: Рѣчь принадлежитъ Времени, Молчаніе-- Вѣчности".
..."Родственно столь неисчислимымъ вліяніямъ Скрытности и связано съ еще болѣе великими вещами чудесное дѣйствіе Символовъ. Въ Символѣ заключается скрытность, но также и откровеніе: такимъ образомъ здѣсь, помощью Молчанія и Рѣчи, дѣйствующихъ совмѣстно, получается двойная значительность. И если съ одной стороны рѣчь сама по себѣ возвышенна, а молчаніе, съ другой, благопристойно и благородно,--какъ выразителенъ будетъ ихъ союзъ!"
Глава IV. Илотство.
...Совершенно противоположнаго тона слѣдующее: "Древніе Спартанцы имѣли болѣе мудрую методу: они выходили и травили своихъ Илотовъ, закалывали и выбрасывали ихъ, когда тѣ стаыовились слишкомъ многочисленны. Съ нашими улучшенньши способами охоты, Герръ Гофратъ, теперь, послѣ изобрѣтенія огнестрѣльнаго оружія и постоянныхъ армій,--сколь много легче была бы такая охота! Можетъ быть даже въ наиболѣе густо-населенной странѣ какихъ-нибудь трехъ дней ежегодно было бы достаточно, чтобы перестрѣлять всѣхъ здоровыхъ Нищихъ, которые накопятся за годъ. Пусть Правительства подумаютъ объ этомъ. Расходъ былъ бы ничтоженъ,-- да и самые трупы оплатили бы его. Посолите ихъ и упакуйте въ бочки; не могли ли бы вы продовольствовать ими, если не Армію и Флотъ, то во всякомъ случаѣ весьма обильно тѣхъ больныхъ Нищихъ (въ работныхъ домахъ и другихъ мѣстахъ), которыхъ просвѣщенная Благотворительность, не опасаясь отъ нихъ никакого зла, могла бы признать за благо сохранить живыми?"
"И тѣмъ не менѣе", пишетъ онъ дальше, "здѣсь должно быть что-нибудь не такъ. Вполнѣ развитая Лошадь принесетъ на каждомъ рынкѣ отъ двадцати и даже до двухсотъ Фридрихсдоровъ; такова ея цѣнность для міра. Вполнѣ развитой Человѣкъ не только не имѣетъ никакой цѣнности для міра, но міръ предложилъ бы ему кругленькую сумму, если бы онъ просто-на-просто обязался пойти и повѣситься. И тѣмъ не менѣе, кто изъ двухъ былъ болѣе остроумно изобрѣтенною вещью, хотя бы даже въ качествѣ Машины? Праведныя Небеса! Бѣлый Европейскій Человѣкъ, стоящій на своихъ двухъ Ногахъ, съ своими двумя пятипалыми Руками на запястьяхъ и съ своей чудесной Головой на плечахъ стоитъ, сказалъ бы я, отъ пятидесяти до ста Лошадей!"
Глава V. Фениксъ.
..."Такимъ образомъ, далѣе", продолжаетъ онъ, "наблюдательный взоръ различаетъ повсюду самое печальное зрѣлище: Бѣдный погибаетъ, подобно заброшенной, надорвавшейся Ломовой Лошади, отъ Голода и Чрезмѣрной Работы; Богатый, еще болѣе жалко --отъ Праздности, Сытости и Чрезмѣрнаго Жира. Наивысшій по положенію, въ концѣ-концовъ, не имѣетъ никакого уваженія отъ Низшаго; въ крайнемъ случаѣ, развѣ лишь небольшое уваженіе на словахъ, какъ отъ трактирнаго служителя, который надѣется записать его на счетъ. Нѣкогда священные Символы треплются, какъ пустыя декораціи, и люди жалѣютъ даже расхода на нихъ! Съ Міра сняты его одѣянія. Однимъ словомъ, Церковь упала, безмолвная, отъ апоплексіи; Государство --сузилось до степени Полицейскаго Управленія, стѣсненнаго въ полученіи жалованья!"
..."Разъ Общественная Душа отлетѣла". говоритъ Тейфельсдрекъ, "то что изъ этого можетъ слѣдовать, какъ не то, чтобы ОбщественноеТѣло было прилично погребено, во избѣжаніе гніенія? Я вижу множество Либераловъ, Экономистовъ, Утилитаристовъ, шествующихъ, при пѣніи громкихъ пэановъ, съ его носилками по направленію къ погребальному костру, гдѣ почтенное Тѣло и должно быть сожжено, среди плача немногихъ и радостныхъ сатурналій большинства. Или, говоря простыми словами, то, что эти люди, Либералы, Утилитаристы или какъ бы они ни назывались, въ концѣ концовъ достигнутъ своей цѣли и разрушатъ и уничтожатъ большинство существующихъ Общественныхъ Учрежденій, --это представляется вещью, которая уже нѣсколько времени, какъ перестала быть сомнительной".
Глава IX. Вѣчное Да.
..."Но бредни, которыя мы имѣемъ по поводу Счастія, состоятъ приблизительно въ слѣдующемъ. Путемъ извѣстныхъ оцѣнокъ и среднихъ выводовъ, нашего собственнаго изобрѣтенія, мы приходимъ къ нѣкоторому среднему представленію о земномъ удѣлѣ, и воображаемъ, что онъ принадлежитъ намъ по природѣ и по неотъемлемому праву. Это просто-- уплата нашего жалованія, того, что мы заслужили; она не требуетъ ни благодарности, ни просьбъ,-- и только тотъ излишекъ, который можетъ тутъ случиться, мы считаемъ за Счастіе; всякій недочетъ, наоборотъ, есть Бѣдствіе. Теперь, принявъ во вниманіе, что мы производимъ оцѣнку нашихъ заслугъ сами, и то, какой запасъ Самомнѣнія лежитъ въ каждомъ изъ насъ, удивитесь ли вы, что вѣсы такъ часто склоняются въ ошибочную сторону, и что много Болвановъ кричатъ: Посмотрите, что за плата! Обращались ли когда-нибудь такъ съ достойнымъ джентльменомъ?--Говорю тебѣ, Болванъ, что все ироисходитъ отъ твоего Тщеславія, отъ того, какими ты воображаешь эти самыя твои заслуги. Вообрази, что ты заслуживаешь быть повѣшеннымъ (какъ это и наиболѣе вѣроподобно),-- и ты сочтешь за счастіе быть только разстрѣляннымъ. Вообрази, что ты заслуживаешь быть повѣшеннымъ на веревкѣ изъ волоса.--и для тебя будетъ роскошью умереть на пенькѣ".
"Какъ справедливо то, что я тогда сказалъ, что Дробь Жизни можетъ быть увеличена не столъко увеличеніемъ вашего Числителя, сколько уменьшеніемъ вашего Знаменателя. И, если моя Алгебра меня не обманываетъ, даже Единица, дѣленная на Нолъ, даетъ Безконечностъ. Итакъ, сочти твое право на вознагражденіе за ноль, -- міръ будетъ у тебя подъ ногами. Хорошо сказалъ Мудрѣйшій нашего времени: "Только съ Отреченія (Entsagen), собственно говоря, можно признать, что жизнь начинается".
"Я спросилъ себя: Что это такое, ради чего ты съ самыхъ раннихъ лѣтъ тосковалъ, сердился, сѣтовалъ и мучился? Скажи ты однимъ словомъ: не потому ли это, что ты не счастливъ? Потому что твое Ты (милый джентльменъ) не пользуется достаточнымъ почетомъ, не достаточно питается, не имѣетъ достаточно мягкой постели и не окружено достаточно любвеобильными заботами. Безумная душа! Какимъ это Законодательнымъ Актомъ опредѣлено, что ты долженъ быть Счастливъ? Всего немного времени тому назадъ ты не имѣлъ вообще права быть. А что, если ты былъ рожденъ и предназначенъ не къ тому, чтобы быть Счастливымъ, а къ тому, чтобы быть Несчастливымъ? Такъ значитъ ты не что иное, какъ Коршунъ, который летаетъ по всей Вселенной, ища чего-нибудь поѣсть и жалобно крича, потому что ему не дали достаточно падали? Закрой Байрона; открой Гёте!"
Глава X. Пауза.
...То, что вся природа и жизнь суть только Одѣяніе, "Живое Одѣяніе", сотканное и вѣчно возобновляемое на "Станкѣ Времени",--развѣ въ этомъ не заключается, въ самомъ дѣлѣ, абрисъ всей Философіи Одежды или, по крайней мѣрѣ, арена, гдѣ она могла бы быть выработана? … И далѣе: не можемъ ли мы сказать, что біографія Тейфельсдрека, признавая за ней даже, какъ было предположено, лишь гіероглифическую истинность, представляетъ человѣка, какъ бы предназначеннаго для Философіи Одежды? Все влечетъ и побуждаетъ его смотрѣть сквозь Наружность вещей въ самыя Вещи. "Пассивность", данная ему при рожденіи, развивается всѣми оборотами его судьбы. Повсюду отталкиваемый, какъ масло изъ воды, отъ участія въ какой-нибудь Должности, въ какомъ-нибудь общественномъ Союзѣ,--онъ не имѣетъ другаго удѣла, какъ Одиночество и жизнь въ Размышленіи. Вся энергія его существованія направлена въ теченіе долгихъ лѣтъ на одну задачу: переносить страданія, если ужъ онъ не можетъ исцѣлиться отъ нихъ. Такимъ образомъ, повсюду Наружность вещей угнетаетъ его, противостоитъ ему, угрожаетъ ему самою ужасною гибелью: лишь побѣдоносно проникая въ самыя Вещи, можетъ онъ найти миръ и твердую опору. Но не есть ли это самое смотрѣніе сквозь Наружность или Одѣяніе въ Вещи именно первая подготовительная ступень къ Философіи Одежды? Неразличаемъ ли мы во всемъ этомъ нѣкоторыхъ намековъ на истинное, болѣе высокое значеніе такой Философіи и на то, какую форму она можетъ принять у такого человѣка и въ такую эпоху?
Книга третья
Глава III. Символы.
...Не только Вильгельмъ Молчаливый, но всѣ значительные люди, которыхъ я зналъ, и даже самые недипломатическіе и нестратегическіе изъ нихъ, избѣгали болтать о томъ, что они создаютъ и проектируютъ. И даже въ твоихъ собственныхъ маленькихъ затрудненіяхъ, если ты самъ попридержишъ языкъ хотъ на одинъ день, то насколько яснѣе станутъ на-завтра твои намѣренія и обязанности! Какіе обломки и мусоръ выметутъ внутри тебя эти два нѣмыхъ работника, когда будетъ изгнанъ докучливый шумъ! Рѣчь слишкомъ часто есть искусство не скрывать Мысль, какъ ее опредѣлилъ Французъ, а скорѣе совершенно душить и изгонять Мьтсль, такъ что затѣмъ нечего уже и скрывать. Къ тому же рѣчь есть великое, но не величайшее. Какъ говоритъ Швейцарская Надпись: Sprechen ist silbern, Schweigen ist golden (Рѣчь-- серебро, Молчаніе--золото), или какъ я бы скорѣе выразился: Рѣчь принадлежитъ Времени, Молчаніе-- Вѣчности".
..."Родственно столь неисчислимымъ вліяніямъ Скрытности и связано съ еще болѣе великими вещами чудесное дѣйствіе Символовъ. Въ Символѣ заключается скрытность, но также и откровеніе: такимъ образомъ здѣсь, помощью Молчанія и Рѣчи, дѣйствующихъ совмѣстно, получается двойная значительность. И если съ одной стороны рѣчь сама по себѣ возвышенна, а молчаніе, съ другой, благопристойно и благородно,--какъ выразителенъ будетъ ихъ союзъ!"
Глава IV. Илотство.
...Совершенно противоположнаго тона слѣдующее: "Древніе Спартанцы имѣли болѣе мудрую методу: они выходили и травили своихъ Илотовъ, закалывали и выбрасывали ихъ, когда тѣ стаыовились слишкомъ многочисленны. Съ нашими улучшенньши способами охоты, Герръ Гофратъ, теперь, послѣ изобрѣтенія огнестрѣльнаго оружія и постоянныхъ армій,--сколь много легче была бы такая охота! Можетъ быть даже въ наиболѣе густо-населенной странѣ какихъ-нибудь трехъ дней ежегодно было бы достаточно, чтобы перестрѣлять всѣхъ здоровыхъ Нищихъ, которые накопятся за годъ. Пусть Правительства подумаютъ объ этомъ. Расходъ былъ бы ничтоженъ,-- да и самые трупы оплатили бы его. Посолите ихъ и упакуйте въ бочки; не могли ли бы вы продовольствовать ими, если не Армію и Флотъ, то во всякомъ случаѣ весьма обильно тѣхъ больныхъ Нищихъ (въ работныхъ домахъ и другихъ мѣстахъ), которыхъ просвѣщенная Благотворительность, не опасаясь отъ нихъ никакого зла, могла бы признать за благо сохранить живыми?"
"И тѣмъ не менѣе", пишетъ онъ дальше, "здѣсь должно быть что-нибудь не такъ. Вполнѣ развитая Лошадь принесетъ на каждомъ рынкѣ отъ двадцати и даже до двухсотъ Фридрихсдоровъ; такова ея цѣнность для міра. Вполнѣ развитой Человѣкъ не только не имѣетъ никакой цѣнности для міра, но міръ предложилъ бы ему кругленькую сумму, если бы онъ просто-на-просто обязался пойти и повѣситься. И тѣмъ не менѣе, кто изъ двухъ былъ болѣе остроумно изобрѣтенною вещью, хотя бы даже въ качествѣ Машины? Праведныя Небеса! Бѣлый Европейскій Человѣкъ, стоящій на своихъ двухъ Ногахъ, съ своими двумя пятипалыми Руками на запястьяхъ и съ своей чудесной Головой на плечахъ стоитъ, сказалъ бы я, отъ пятидесяти до ста Лошадей!"
Глава V. Фениксъ.
..."Такимъ образомъ, далѣе", продолжаетъ онъ, "наблюдательный взоръ различаетъ повсюду самое печальное зрѣлище: Бѣдный погибаетъ, подобно заброшенной, надорвавшейся Ломовой Лошади, отъ Голода и Чрезмѣрной Работы; Богатый, еще болѣе жалко --отъ Праздности, Сытости и Чрезмѣрнаго Жира. Наивысшій по положенію, въ концѣ-концовъ, не имѣетъ никакого уваженія отъ Низшаго; въ крайнемъ случаѣ, развѣ лишь небольшое уваженіе на словахъ, какъ отъ трактирнаго служителя, который надѣется записать его на счетъ. Нѣкогда священные Символы треплются, какъ пустыя декораціи, и люди жалѣютъ даже расхода на нихъ! Съ Міра сняты его одѣянія. Однимъ словомъ, Церковь упала, безмолвная, отъ апоплексіи; Государство --сузилось до степени Полицейскаго Управленія, стѣсненнаго въ полученіи жалованья!"
..."Разъ Общественная Душа отлетѣла". говоритъ Тейфельсдрекъ, "то что изъ этого можетъ слѣдовать, какъ не то, чтобы ОбщественноеТѣло было прилично погребено, во избѣжаніе гніенія? Я вижу множество Либераловъ, Экономистовъ, Утилитаристовъ, шествующихъ, при пѣніи громкихъ пэановъ, съ его носилками по направленію къ погребальному костру, гдѣ почтенное Тѣло и должно быть сожжено, среди плача немногихъ и радостныхъ сатурналій большинства. Или, говоря простыми словами, то, что эти люди, Либералы, Утилитаристы или какъ бы они ни назывались, въ концѣ концовъ достигнутъ своей цѣли и разрушатъ и уничтожатъ большинство существующихъ Общественныхъ Учрежденій, --это представляется вещью, которая уже нѣсколько времени, какъ перестала быть сомнительной".