Ковалевский М. М. (1851-1916) Моя жизнь: Воспоминания. М. 2005
Глава VII. Опять на родине. Земские съезды. Редактирование газеты «Страна». Государственная дума 1-го созыва
...Чем дальше шли заседания Думы,тем чаще и чаще стали доходить до нас тут же и опровергаемые слухи о недовольстве правительства ею и о предстоящем ее роспуске. Эти слухи усилились с момента выбора Думой особой комиссии по аграрному вопросу.
По инициативе Гурко,* стоявшего в это время во главе главного управления по землеустройству и земледелию, напечатано было в правительственных органах заявление, искажавшее действительный смысл того обязательного выкупа по справедливой оценке, на требовании которого сошлось большинство депутатов. К[узьмин]-Караваев предложил опровергнуть это заявление, открывая тем самым конфликт законодательной власти с исполнительной. Слушая его, я чувствовал, что затевается нечто недоброе и чреватое последствиями. Я, может быть, принял бы участие в прениях, если бы в тот же день мне не пришлось уехать в Лондон во главе депутации, посланной по решению Думы и с ее выбора на конференцию междупарламентской ассоциации мира. Сперва в председатели депутации к.-д. наметили Н.И. Кареева, но так как в это время завязались у них переговоры с министерством и шла речь о вступлении в него нескольких общественных деятелей, то решили удержать Кареева, как кандидата на пост министра народного просвещения, и избавиться от меня, как возможного его конкурента. Когда я прибыл в Лондон, то мои товарищи, в числе их Родичев и Острогорский, встретили меня известием, что Дума распущена. Мы сговорились не уехать из Лондона, не объяснив собравшимся причину, мешавшую нам участвовать в дальнейших трудах конференции. После прочтения мной наперед изготовленного текста обращения к конференции, Камбел Банерман - глава английского министерства - произнес обошедшие всю печать слова: «Дума умерла, да здравствует Дума».
По возвращении в Петербург, я узнал, что вслед за Думой умерла и «Страна».
* М.М.Ковалевский не точен. Гурко Владимир Иосифович (1862-1927). Окончил Московский университет (1885). Служил в ведомстве министерства внутренних дел, с 1895 г. в государственной канцелярии, начальник земского отдела МВД (1902), товарищ министра внутренних дел (1906)
...Когда князь Петр Долгорукий пришел ко мне с предложением присоединить мою подпись к Выборгскому воззванию, указывая на то, что такое присоединение не грозит никакими судебными последствиями, я отвечал ему, что оно, во всяком случае, лишило бы меня перед моей совестью права считать себя доктором по государствованию, так как никто из специалистов этой науки не может допустить призыва подданных к неплатежу налогов и к отказу нести воинскую повинность.
...Такой пассивности, какую русские политические круги обнаруживают по отношению к своим героям, не знает ни одна страна в Европе. Терпимо русское общество и, прибавлю, преступно терпимо и к тем, кто, руководствуясь личными соображениями об общих пользах и нуждах, позволяют себе не порывать старых отношений с людьми, связавшими свое имя с явным вытуплением против самых основ обновленного строя. Столыпин идет на роспуск Думы первого созыва. И что же[?] Люди кристальной чистоты, как Н.Н. Львов или граф Гейден, соглашаются войти в состав образуемого им кабинета. Я так был уверен в невозможности подобного шага с их стороны, что еще в Лондоне, куда пришло по телеграфу известие на этот счет, решительно отрицал такой факт перед некоторыми английскими политическими деятелями, которых мне пришлось встретить за завтраком у издателя «Таймс». При первом же свидании с Гейденом я в присутствии Набокова и других членов комиссии по личной свободе передал ему мою уверенность в том, что распространяемые о нем слухи ложны. - Но почему же, - сказал мне Гейден с наивностью для меня непостижимой, - не войти мне в состав кабинета, раз у меня есть уверенность, что тем самым я заставлю этот кабинет держаться известного направления. - Надо отдать справедливость Набокову и другим членам комиссии: они поддержали меня, и Гейден ушел, говоря: «Вы породили во мне большие сомнения». - Я узнал, однако, что в тот же день он виделся с А.Ф. Кони, которого также звали в состав кабинета. И только отказ Кони повлек за собой и воздержание Гейдена от дальнейших переговоров со Столыпиным *.
Еще более поразил меня Н.Н. Львов. На похоронах Герценштейна я отвлек его в сторону и стал горячо доказывать ему, что он губит себя и наше общее дело, соглашаясь вступить в состав правительства. И что же он ответил мне. «Есть моменты, когда человек должен пожертвовать собой». Я рад, что из этих переговоров ничего не вышло. И радуются этому вместе со мной и Кони, и Львов. Однажды, после резкого выступления Столыпина против элементарнейших основ всякого правового порядка, Кони сказал мне: «Как я хорошо сделал, не пошедши в его товарищи». Что же касается до Львова, то в самый разгар расхождения обеих палат со Столыпиным по вопросу о западном земстве, он, встретив меня в клубе Общественных деятелей, сказал, что он сочувствовал бы всякой интриге, которая бы свергла этого самодура временщика с захваченного им поста диктатора.
* После роспуска I Государственной Думы П.А.Столыпин для обеспечения благоприятного для правительства состава II Думы вступил в переговоры с Н.Н.Львовым, Д.Н.Шиповым, А.И.Гучковым, А.Ф.Кони, П.А.Гейденом, Г.ЕЛьвовым, М.М.Стаховичем о вхождении их в кабинет. После подавления Свеаборгского и Кронштадтского восстаний П.А.Столыпин резко оборвал переговоры. (Кони А.Ф. Соб. соч. Т. 2. М., 1966. С. 360-376).
из примечаний
Аладьин Алексей Федорович (1873-1923) - общественный деятель, из зажиточных крестьян. Участник революции 1905-1907 гг., один из организаторов всеобщей забастовки в Петербурге в декабре 1905 г. Депутат I Государственной Думы, один из инициаторов создания трудовой группы, проявил себя талантливым оратором. В феврале 1907 г. развернул в США широкую кампанию с целью информирования американцев о деятельности Государственной Думы и убедить правительство США не давать займы России. В результате в США в 1907 г. было создано общество «Друзей русской свободы». Занимался журналистикой, читал лекции в Великобритании (1907-1914). Оказывал активную помощь эмигрантам.
...Чем дальше шли заседания Думы,тем чаще и чаще стали доходить до нас тут же и опровергаемые слухи о недовольстве правительства ею и о предстоящем ее роспуске. Эти слухи усилились с момента выбора Думой особой комиссии по аграрному вопросу.
По инициативе Гурко,* стоявшего в это время во главе главного управления по землеустройству и земледелию, напечатано было в правительственных органах заявление, искажавшее действительный смысл того обязательного выкупа по справедливой оценке, на требовании которого сошлось большинство депутатов. К[узьмин]-Караваев предложил опровергнуть это заявление, открывая тем самым конфликт законодательной власти с исполнительной. Слушая его, я чувствовал, что затевается нечто недоброе и чреватое последствиями. Я, может быть, принял бы участие в прениях, если бы в тот же день мне не пришлось уехать в Лондон во главе депутации, посланной по решению Думы и с ее выбора на конференцию междупарламентской ассоциации мира. Сперва в председатели депутации к.-д. наметили Н.И. Кареева, но так как в это время завязались у них переговоры с министерством и шла речь о вступлении в него нескольких общественных деятелей, то решили удержать Кареева, как кандидата на пост министра народного просвещения, и избавиться от меня, как возможного его конкурента. Когда я прибыл в Лондон, то мои товарищи, в числе их Родичев и Острогорский, встретили меня известием, что Дума распущена. Мы сговорились не уехать из Лондона, не объяснив собравшимся причину, мешавшую нам участвовать в дальнейших трудах конференции. После прочтения мной наперед изготовленного текста обращения к конференции, Камбел Банерман - глава английского министерства - произнес обошедшие всю печать слова: «Дума умерла, да здравствует Дума».
По возвращении в Петербург, я узнал, что вслед за Думой умерла и «Страна».
* М.М.Ковалевский не точен. Гурко Владимир Иосифович (1862-1927). Окончил Московский университет (1885). Служил в ведомстве министерства внутренних дел, с 1895 г. в государственной канцелярии, начальник земского отдела МВД (1902), товарищ министра внутренних дел (1906)
...Когда князь Петр Долгорукий пришел ко мне с предложением присоединить мою подпись к Выборгскому воззванию, указывая на то, что такое присоединение не грозит никакими судебными последствиями, я отвечал ему, что оно, во всяком случае, лишило бы меня перед моей совестью права считать себя доктором по государствованию, так как никто из специалистов этой науки не может допустить призыва подданных к неплатежу налогов и к отказу нести воинскую повинность.
...Такой пассивности, какую русские политические круги обнаруживают по отношению к своим героям, не знает ни одна страна в Европе. Терпимо русское общество и, прибавлю, преступно терпимо и к тем, кто, руководствуясь личными соображениями об общих пользах и нуждах, позволяют себе не порывать старых отношений с людьми, связавшими свое имя с явным вытуплением против самых основ обновленного строя. Столыпин идет на роспуск Думы первого созыва. И что же[?] Люди кристальной чистоты, как Н.Н. Львов или граф Гейден, соглашаются войти в состав образуемого им кабинета. Я так был уверен в невозможности подобного шага с их стороны, что еще в Лондоне, куда пришло по телеграфу известие на этот счет, решительно отрицал такой факт перед некоторыми английскими политическими деятелями, которых мне пришлось встретить за завтраком у издателя «Таймс». При первом же свидании с Гейденом я в присутствии Набокова и других членов комиссии по личной свободе передал ему мою уверенность в том, что распространяемые о нем слухи ложны. - Но почему же, - сказал мне Гейден с наивностью для меня непостижимой, - не войти мне в состав кабинета, раз у меня есть уверенность, что тем самым я заставлю этот кабинет держаться известного направления. - Надо отдать справедливость Набокову и другим членам комиссии: они поддержали меня, и Гейден ушел, говоря: «Вы породили во мне большие сомнения». - Я узнал, однако, что в тот же день он виделся с А.Ф. Кони, которого также звали в состав кабинета. И только отказ Кони повлек за собой и воздержание Гейдена от дальнейших переговоров со Столыпиным *.
Еще более поразил меня Н.Н. Львов. На похоронах Герценштейна я отвлек его в сторону и стал горячо доказывать ему, что он губит себя и наше общее дело, соглашаясь вступить в состав правительства. И что же он ответил мне. «Есть моменты, когда человек должен пожертвовать собой». Я рад, что из этих переговоров ничего не вышло. И радуются этому вместе со мной и Кони, и Львов. Однажды, после резкого выступления Столыпина против элементарнейших основ всякого правового порядка, Кони сказал мне: «Как я хорошо сделал, не пошедши в его товарищи». Что же касается до Львова, то в самый разгар расхождения обеих палат со Столыпиным по вопросу о западном земстве, он, встретив меня в клубе Общественных деятелей, сказал, что он сочувствовал бы всякой интриге, которая бы свергла этого самодура временщика с захваченного им поста диктатора.
* После роспуска I Государственной Думы П.А.Столыпин для обеспечения благоприятного для правительства состава II Думы вступил в переговоры с Н.Н.Львовым, Д.Н.Шиповым, А.И.Гучковым, А.Ф.Кони, П.А.Гейденом, Г.ЕЛьвовым, М.М.Стаховичем о вхождении их в кабинет. После подавления Свеаборгского и Кронштадтского восстаний П.А.Столыпин резко оборвал переговоры. (Кони А.Ф. Соб. соч. Т. 2. М., 1966. С. 360-376).
из примечаний
Аладьин Алексей Федорович (1873-1923) - общественный деятель, из зажиточных крестьян. Участник революции 1905-1907 гг., один из организаторов всеобщей забастовки в Петербурге в декабре 1905 г. Депутат I Государственной Думы, один из инициаторов создания трудовой группы, проявил себя талантливым оратором. В феврале 1907 г. развернул в США широкую кампанию с целью информирования американцев о деятельности Государственной Думы и убедить правительство США не давать займы России. В результате в США в 1907 г. было создано общество «Друзей русской свободы». Занимался журналистикой, читал лекции в Великобритании (1907-1914). Оказывал активную помощь эмигрантам.