Бодров А. В., Власов Н. А. Железо и кровь. Франко-германская война. - СПб. 2019.
Глава 9. Рождение тотальной войны
...Протяженность немецкого блокадного фронта составляла около 50 километров. Плотность осаждающих войск была, соответственно, невелика. «Единственным возможным оправданием подобной [немецкой] самонадеянности, - писал Г. Расселл, - может быть полная прострация, в которой оказалась французская армия и нация, либо абсолютное презрение к жителям Парижа».
Мольтке планировал блокировать город и подождать, пока голод и внутренние неурядицы не принудят его население к сдаче. Считалось, что это ожидание будет не особенно долгим; немцы шутили, что Париж сдастся, как только столичные домохозяйки останутся без свежего молока. Верди полагал, что устраивать полноценную блокаду вообще нет смысла - достаточно взять все дороги под контроль кавалерии, и город сдастся через 14 дней. Бисмарк, в свою очередь, уже раздумывал над кандидатурой префекта Парижа после того, как французская столица капитулирует.
...19 сентября германская главная квартира прибыла в Ферьер и расположилась во дворце знаменитого банкира барона Ротшильда. «Мы живем здесь, как в самые мирные времена», - писал Верди. Сюда же приехал Жюль Фавр, надеявшийся добиться мира без аннексий и контрибуций. Для немцев, однако, вернуться домой с пустыми руками после блестящих побед казалось немыслимым; это было немногим лучше, чем поражение. С другой стороны, и новорожденное республиканское правительство не могло начать свою биографию с уступки французских земель врагу. Это было бы равносильно политическому самоубийству. В такой ситуации компромисс был практически исключен. Один из противников должен был силой вынудить другого уступить. Война продолжалась.
На коммуникациях начиналась партизанская война - так называемые франтиреры создавали растущую угрозу. Отряды партизан нападали на германские обозы, громили небольшие отряды, взрывали мосты. Немцы вынуждены были принимать против них драконовские меры, включая уничтожение деревень, откуда велся огонь по немецким солдатам, и размещение заложников на поездах. Тем не менее, все, чего удалось добиться в течение последующих месяцев борьбы с партизанами, было хрупкое равновесие: немцы не могли покончить с франтирерами, а те, в свою очередь, не смогли всерьез помешать снабжению германских армий. Однако для этого к концу войны на охрану коммуникаций пришлось направить более 100 тысяч германских солдат и офицеров.
...Человек, противостоявший ему, был вдвое старше, и его звали Гельмут фон Мольтке. Этой осенью ему исполнилось семьдесят лет - но даже не любивший его Фридрих Энгельс признавал, что «хотя генерал Мольтке и стар, но планы его, несомненно, проникнуты всей энергией молодости». Он не уступал своему оппоненту в готовности мобилизовать для победы все силы страны. Его не интересовали дипломатические соображения, которые высказывал Бисмарк. Он не оглядывался на общественное мнение, к которому был чувствителен король. Его раздражали причитания военного министра Роона, твердившего о невозможности призвать под знамена дополнительные контингенты. Мольтке требовал больше солдат и больше оружия и готов был гнать французов хоть до Пиренеев. Чем более полным будет поражение «наследственного врага», считал он, тем лучше.
...Немцы, в свою очередь, смогли организовать несколько каналов получения свежей французской прессы; инициатива при этом в большинстве случаев исходила от самих жителей города. «Однажды утром, - вспоминал Гогенлоэ-Ингельфинген, - мы нашли на тропинке свежие парижские газеты и листок, на котором доставивший их написал, что если он найдет ночью на этом месте двадцать франков, то с удовольствием продолжит этот обмен».
...Базен, находившийся в практически безвыходной ситуации, попытался разыграть бонапартистскую карту, обещая направить Рейнскую армию на восстановление в стране порядка с последующим заключением мира. Бисмарк был готов рассмотреть такую возможность, однако его дипломатия в данном случае наткнулась на непреклонность Мольтке. Шеф Большого генерального штаба требовал капитуляции Базена; политические игры были ему не очень интересны. В итоге переговоры завершились провалом.
Ситуация с продовольствием в Меце тем временем стала критической.
...Общее количество пленных составило 173 тысячи солдат и офицеров. Бисмарк по этому поводу пошутил, что собирается арендовать у Горчакова на пару месяцев Сибирь - иначе куда девать такую толпу людей? Нашлись, правда, и те, кто не пожелал сдаваться; около десятка офицеров и полусотни солдат с оружием в руках пошли в сторону немецких позиций, чтобы погибнуть или прорваться. Лишь одному из них удалось успешно добраться до своих.
...Парижские газеты мрачно шутили, что армия Базена наконец-то смогла соединиться с армией Мак-Магона - в немецком плену. Вскоре после этого, 9 ноября, пал Верден
...Баварцы в прусской армии часто являлись предметом шуток, и нерасторопность фон дер Танна подкрепила существовавшие стереотипы. В главной квартире, например, рассказывали анекдот о том, как прусский офицер укорял француза в том, что его правительство отправило на войну диких арабов. «Ну, вы же взяли с собой баварцев», - якобы услышал он в ответ. Для этих шуток, впрочем, имелись реальные основания - уровень подготовки баварских солдат был объективно ниже, они отличались более низкой дисциплиной и выдержкой.
...Было увеличено производство вооружений и произведены закупки за рубежом. Последние, впрочем, далеко не всегда оказывались эффективными. Британцы и американцы были счастливы сбыть винтовки старых образцов, часто находившиеся в плохом состоянии. Так, из Соединенных Штатов прибыла большая партия «винчестеров», лежавших на складах со времен Гражданской войны и уже успевших покрыться ржавчиной. В общей сложности на вооружении французской армии к концу войны оказалось восемнадцать различных типов винтовок, что явно не облегчало организацию снабжения.
...Протяженность немецкого блокадного фронта составляла около 50 километров. Плотность осаждающих войск была, соответственно, невелика. «Единственным возможным оправданием подобной [немецкой] самонадеянности, - писал Г. Расселл, - может быть полная прострация, в которой оказалась французская армия и нация, либо абсолютное презрение к жителям Парижа».
Мольтке планировал блокировать город и подождать, пока голод и внутренние неурядицы не принудят его население к сдаче. Считалось, что это ожидание будет не особенно долгим; немцы шутили, что Париж сдастся, как только столичные домохозяйки останутся без свежего молока. Верди полагал, что устраивать полноценную блокаду вообще нет смысла - достаточно взять все дороги под контроль кавалерии, и город сдастся через 14 дней. Бисмарк, в свою очередь, уже раздумывал над кандидатурой префекта Парижа после того, как французская столица капитулирует.
...19 сентября германская главная квартира прибыла в Ферьер и расположилась во дворце знаменитого банкира барона Ротшильда. «Мы живем здесь, как в самые мирные времена», - писал Верди. Сюда же приехал Жюль Фавр, надеявшийся добиться мира без аннексий и контрибуций. Для немцев, однако, вернуться домой с пустыми руками после блестящих побед казалось немыслимым; это было немногим лучше, чем поражение. С другой стороны, и новорожденное республиканское правительство не могло начать свою биографию с уступки французских земель врагу. Это было бы равносильно политическому самоубийству. В такой ситуации компромисс был практически исключен. Один из противников должен был силой вынудить другого уступить. Война продолжалась.
На коммуникациях начиналась партизанская война - так называемые франтиреры создавали растущую угрозу. Отряды партизан нападали на германские обозы, громили небольшие отряды, взрывали мосты. Немцы вынуждены были принимать против них драконовские меры, включая уничтожение деревень, откуда велся огонь по немецким солдатам, и размещение заложников на поездах. Тем не менее, все, чего удалось добиться в течение последующих месяцев борьбы с партизанами, было хрупкое равновесие: немцы не могли покончить с франтирерами, а те, в свою очередь, не смогли всерьез помешать снабжению германских армий. Однако для этого к концу войны на охрану коммуникаций пришлось направить более 100 тысяч германских солдат и офицеров.
...Человек, противостоявший ему, был вдвое старше, и его звали Гельмут фон Мольтке. Этой осенью ему исполнилось семьдесят лет - но даже не любивший его Фридрих Энгельс признавал, что «хотя генерал Мольтке и стар, но планы его, несомненно, проникнуты всей энергией молодости». Он не уступал своему оппоненту в готовности мобилизовать для победы все силы страны. Его не интересовали дипломатические соображения, которые высказывал Бисмарк. Он не оглядывался на общественное мнение, к которому был чувствителен король. Его раздражали причитания военного министра Роона, твердившего о невозможности призвать под знамена дополнительные контингенты. Мольтке требовал больше солдат и больше оружия и готов был гнать французов хоть до Пиренеев. Чем более полным будет поражение «наследственного врага», считал он, тем лучше.
...Немцы, в свою очередь, смогли организовать несколько каналов получения свежей французской прессы; инициатива при этом в большинстве случаев исходила от самих жителей города. «Однажды утром, - вспоминал Гогенлоэ-Ингельфинген, - мы нашли на тропинке свежие парижские газеты и листок, на котором доставивший их написал, что если он найдет ночью на этом месте двадцать франков, то с удовольствием продолжит этот обмен».
...Базен, находившийся в практически безвыходной ситуации, попытался разыграть бонапартистскую карту, обещая направить Рейнскую армию на восстановление в стране порядка с последующим заключением мира. Бисмарк был готов рассмотреть такую возможность, однако его дипломатия в данном случае наткнулась на непреклонность Мольтке. Шеф Большого генерального штаба требовал капитуляции Базена; политические игры были ему не очень интересны. В итоге переговоры завершились провалом.
Ситуация с продовольствием в Меце тем временем стала критической.
...Общее количество пленных составило 173 тысячи солдат и офицеров. Бисмарк по этому поводу пошутил, что собирается арендовать у Горчакова на пару месяцев Сибирь - иначе куда девать такую толпу людей? Нашлись, правда, и те, кто не пожелал сдаваться; около десятка офицеров и полусотни солдат с оружием в руках пошли в сторону немецких позиций, чтобы погибнуть или прорваться. Лишь одному из них удалось успешно добраться до своих.
...Парижские газеты мрачно шутили, что армия Базена наконец-то смогла соединиться с армией Мак-Магона - в немецком плену. Вскоре после этого, 9 ноября, пал Верден
...Баварцы в прусской армии часто являлись предметом шуток, и нерасторопность фон дер Танна подкрепила существовавшие стереотипы. В главной квартире, например, рассказывали анекдот о том, как прусский офицер укорял француза в том, что его правительство отправило на войну диких арабов. «Ну, вы же взяли с собой баварцев», - якобы услышал он в ответ. Для этих шуток, впрочем, имелись реальные основания - уровень подготовки баварских солдат был объективно ниже, они отличались более низкой дисциплиной и выдержкой.
...Было увеличено производство вооружений и произведены закупки за рубежом. Последние, впрочем, далеко не всегда оказывались эффективными. Британцы и американцы были счастливы сбыть винтовки старых образцов, часто находившиеся в плохом состоянии. Так, из Соединенных Штатов прибыла большая партия «винчестеров», лежавших на складах со времен Гражданской войны и уже успевших покрыться ржавчиной. В общей сложности на вооружении французской армии к концу войны оказалось восемнадцать различных типов винтовок, что явно не облегчало организацию снабжения.