Жюльен Офрэ де Ламетри (1709-1751) Сочинения. М., «Мысль» 1983
Ламетри... тот, кто своей смелостью путал даже самых смелых. Г. В. Плеханов
Ученый, мыслитель, борец (В. М. Богуславский)
...Ненавистью или по меньшей мере острой антипатией проникнуто все, что было написано о нем на протяжении многих десятилетий после его смерти.Даже в наши дни Ламетри вызывает у некоторых авторов священное негодование. Наш современник, член Французской академии Поль Азар пишет: «Переходя от одной авантюры к другой, от одного скандала к другому, Ламетри нашел убежище подле Фридриха II... В нем было больше материи, чем бывает в среднем человеке, так как он был тучным, толстощеким, толстобрюхим, огромным и обжорой; 11 ноября 1751 г. его машина вследствие несварения желудка умерла». Эти слова, написанные целых два века спустя после кончины автора «Человека-машины», исполнены той же ненависти, того же злорадства по поводу его ранней смерти, что и высказывания современников философа.
Чем же «запятнана» жизнь этого человека, чем вызвал Ламетри такую жгучую и длительную ненависть к себе?
...Врачебная практика и в особенности опубликованные им медицинские работы создают Ламетри такую репутацию, что, переехав в столицу (в 1742 г.), он сразу получает высокий пост - должность домашнего врача герцога де Граммона и врача гвардейского полка, возглавляемого герцогом. В этой должности он участвует в войне за австрийское наследство: в сражении при Деттннгене (1743), в осаде Фрейбурга (1744), в битве при Фонтенуа (1745).
И в Сан-Мало, и в годы, заполненные военными походами, мысль Ламетри продолжает упорно работать. Если труды Бургаве и свои медицинские работы он издавал, чтобы приобщить к современной науке коллег, добросовестно относившихся к своей профессии, то с шарлатанами он вступает в борьбу. Он пишет и публикует один за другим бичующие их памфлеты, относительно которых (хотя они и публиковались анонимно) наперед было известно, что они навлекут на автора единодушную ненависть всех врачей. В этом образе действий Ламетри получили яркое выражение черты его характера: безоглядная отвага, настойчивость и непримиримость в борьбе против всего порочного, что он находил в поведении окружающих его людей и в идеях, владевших их умами.
На страницах памфлетов Ламетри выведены псевдоврачи, которые кичатся своим положением в обществе, своим богатством, даже своими пышными и дорогими нарядами, ничего не смысля в своем ремесле. Эти остроумные, язвительные, талантливо написанные произведения, которые философ создавал и издавал одно за другим в течение десяти лет, пользовались большим успехом. Первый раздел самой крупной из этих сатир, «Работы Пенелопы», озаглавленный «Бесполезность всех частей медицины», содержит пять глав, в которых с беспощадной иронией «доказывается», что врачу вовсе незачем знать ни физику, ни химию, ни ботанику, ни анатомию, ни хирургию. А в следующем разделе, «О полезности знаний, чуждых медицине», семь глав посвящены ироническому «обоснованию» того, как важно для врача знать все не имеющее касательства к его профессии. Здесь же автор дает своему воображаемому сыну советы, как ему следует вести себя, чтобы достичь успеха в жизни. Не знания - естественнонаучные или медицинские - требуются для успешной карьеры на врачебном поприще, а умение принимать важный вид, умение острить и угождать дамам. Эти наставления отца сыну очень напоминают советы, какие дает на этот счет своему ученику гётевский Мефистофель.
Впечатление, производимое памфлетами Ламетри, было тем сильнее, что, как скоро стало известно, разоблачителем невежества и обмана, распространенных во врачебной среде, выступал врач, отлично знающий научный уровень и нравы своих коллег.
...Книга «Человек-машина» была издана в Лейдене Эли Люзаком, предпославшим трактату «Предуведомление издателя», где говорится, что имя автора неизвестно издателю, решившемуся опубликовать аргументы против религии (которых сам издатель, разумеется, не разделяет) только для того, чтобы дать возможность защитникам религии показать свое превосходство над атеистами: «тогда теология в жарком споре одержит верх над столь слабым соперником». И содержание этого «Предуведомления», и его форма дают достаточно оснований думать, что писал его не Люзак, а сам Ламетри.
...Фридрих II мог позволить себе роскошь покровительствовать такому безбожнику лишь потому, что в отсталой Пруссии это никакой опасности для существующего строя не представляло; зато такой жест должен был, как справедливо замечает Дильтей, «показать миру, что в его государстве терпимость безгранична».
Для Ламетри позиция прусского короля оказалась спасением: в момент, когда представлялось, что расправы ему не избежать, он оказывается вне досягаемости разъяренных мракобесов. 8 февраля 1748 г. берлинская газета сообщает, что «знаменитый доктор де Ламетри, которого его величество пригласил из Голландии, вчера прибыл сюда». Фридрих II сразу же предоставляет ему должности врача и личного чтеца короля, а в начале июля назначает его членом берлинской Академии наук.
...Философ обретает (пусть на время, как выяснилось позднее) такую свободу, о какой до того не мог и мечтать. Он встречается с людьми, с которыми может откровенно делиться своими мыслями. О кружке вольнодумцев при дворе Фридриха Вольтер писал: «Никогда и нигде на свете не говорилось так свободно о всех человеческих предрассудках, никогда не изливалось на них столько шуток и столько презрения».
Еще вчера затравленный изгнанник, над которым висел дамоклов меч, Ламетри оказывается в защищенной от бурь гавани. Он окружен доброжелательностью *. … Несмотря на то что врачебная практика и обязанности королевского чтеца отнимают у него немало времени, Ламетри с увлечением работает над созданием новых философских и медицинских произведений. В течение трех лет одна за другой выходят в свет его философские работы: «Человек-растение», «Анти-Сенека, или Рассуждение о счастье», «О свободе высказывания мнений», «Система Эпикура», «Краткое изложение философских систем», «Животные - большее, чем машины» и другие, а также медицинские работы: «Трактат об астме» и «Мемуар о дизентерии».
Кроме того, в этот же период написаны и опубликованы сатирические произведения Ламетри: значительно расширенное издание «Работы Пенелопы» и «Маленький человек с длинным хвостом».
* Со стороны Вольтера и д'Аржаиса эта доброжелательность была неискренней: просто они вели себя по отношению к Ламетри так, как это было угодно королю. Но автор «Человека-машины» не подозревал об этом.
...В «Работе Пенелопы», вышедшей через год после его приезда в Берлин, он пишет: «Честь быть приближенным великого короля не избавляет от грустной мысли, что находишься подле хозяина, каким бы любезным он ни был... При дворе требуется больше услужливости и льстивости, чем философии, а я до сих пор прилежно занимался лишь последней... и нечего, конечно, в тридцатидевятилетнем возрасте начинать учиться низкопоклонству». Это горькое чувство, испытываемое философом, находило выражение в бравадах, в нарушении придворного этикета. Г. Денуарестер цитирует современника, сообщающего: в присутствии короля «он в любое время усаживался развалившись на диване. Когда становилось жарко, он снимал воротник, расстегивал камзол и бросал парик на пол. Одним словом, Ламетри во всем держал себя так, словно относился к королю как к товарищу». Полная зависимость от покровителя - доля несладкая, но упрека в том, что он был шутом короля, Ламетри заслужил не больше, чем Вольтер.
Ученый, мыслитель, борец (В. М. Богуславский)
...Ненавистью или по меньшей мере острой антипатией проникнуто все, что было написано о нем на протяжении многих десятилетий после его смерти.Даже в наши дни Ламетри вызывает у некоторых авторов священное негодование. Наш современник, член Французской академии Поль Азар пишет: «Переходя от одной авантюры к другой, от одного скандала к другому, Ламетри нашел убежище подле Фридриха II... В нем было больше материи, чем бывает в среднем человеке, так как он был тучным, толстощеким, толстобрюхим, огромным и обжорой; 11 ноября 1751 г. его машина вследствие несварения желудка умерла». Эти слова, написанные целых два века спустя после кончины автора «Человека-машины», исполнены той же ненависти, того же злорадства по поводу его ранней смерти, что и высказывания современников философа.
Чем же «запятнана» жизнь этого человека, чем вызвал Ламетри такую жгучую и длительную ненависть к себе?
...Врачебная практика и в особенности опубликованные им медицинские работы создают Ламетри такую репутацию, что, переехав в столицу (в 1742 г.), он сразу получает высокий пост - должность домашнего врача герцога де Граммона и врача гвардейского полка, возглавляемого герцогом. В этой должности он участвует в войне за австрийское наследство: в сражении при Деттннгене (1743), в осаде Фрейбурга (1744), в битве при Фонтенуа (1745).
И в Сан-Мало, и в годы, заполненные военными походами, мысль Ламетри продолжает упорно работать. Если труды Бургаве и свои медицинские работы он издавал, чтобы приобщить к современной науке коллег, добросовестно относившихся к своей профессии, то с шарлатанами он вступает в борьбу. Он пишет и публикует один за другим бичующие их памфлеты, относительно которых (хотя они и публиковались анонимно) наперед было известно, что они навлекут на автора единодушную ненависть всех врачей. В этом образе действий Ламетри получили яркое выражение черты его характера: безоглядная отвага, настойчивость и непримиримость в борьбе против всего порочного, что он находил в поведении окружающих его людей и в идеях, владевших их умами.
На страницах памфлетов Ламетри выведены псевдоврачи, которые кичатся своим положением в обществе, своим богатством, даже своими пышными и дорогими нарядами, ничего не смысля в своем ремесле. Эти остроумные, язвительные, талантливо написанные произведения, которые философ создавал и издавал одно за другим в течение десяти лет, пользовались большим успехом. Первый раздел самой крупной из этих сатир, «Работы Пенелопы», озаглавленный «Бесполезность всех частей медицины», содержит пять глав, в которых с беспощадной иронией «доказывается», что врачу вовсе незачем знать ни физику, ни химию, ни ботанику, ни анатомию, ни хирургию. А в следующем разделе, «О полезности знаний, чуждых медицине», семь глав посвящены ироническому «обоснованию» того, как важно для врача знать все не имеющее касательства к его профессии. Здесь же автор дает своему воображаемому сыну советы, как ему следует вести себя, чтобы достичь успеха в жизни. Не знания - естественнонаучные или медицинские - требуются для успешной карьеры на врачебном поприще, а умение принимать важный вид, умение острить и угождать дамам. Эти наставления отца сыну очень напоминают советы, какие дает на этот счет своему ученику гётевский Мефистофель.
Впечатление, производимое памфлетами Ламетри, было тем сильнее, что, как скоро стало известно, разоблачителем невежества и обмана, распространенных во врачебной среде, выступал врач, отлично знающий научный уровень и нравы своих коллег.
...Книга «Человек-машина» была издана в Лейдене Эли Люзаком, предпославшим трактату «Предуведомление издателя», где говорится, что имя автора неизвестно издателю, решившемуся опубликовать аргументы против религии (которых сам издатель, разумеется, не разделяет) только для того, чтобы дать возможность защитникам религии показать свое превосходство над атеистами: «тогда теология в жарком споре одержит верх над столь слабым соперником». И содержание этого «Предуведомления», и его форма дают достаточно оснований думать, что писал его не Люзак, а сам Ламетри.
...Фридрих II мог позволить себе роскошь покровительствовать такому безбожнику лишь потому, что в отсталой Пруссии это никакой опасности для существующего строя не представляло; зато такой жест должен был, как справедливо замечает Дильтей, «показать миру, что в его государстве терпимость безгранична».
Для Ламетри позиция прусского короля оказалась спасением: в момент, когда представлялось, что расправы ему не избежать, он оказывается вне досягаемости разъяренных мракобесов. 8 февраля 1748 г. берлинская газета сообщает, что «знаменитый доктор де Ламетри, которого его величество пригласил из Голландии, вчера прибыл сюда». Фридрих II сразу же предоставляет ему должности врача и личного чтеца короля, а в начале июля назначает его членом берлинской Академии наук.
...Философ обретает (пусть на время, как выяснилось позднее) такую свободу, о какой до того не мог и мечтать. Он встречается с людьми, с которыми может откровенно делиться своими мыслями. О кружке вольнодумцев при дворе Фридриха Вольтер писал: «Никогда и нигде на свете не говорилось так свободно о всех человеческих предрассудках, никогда не изливалось на них столько шуток и столько презрения».
Еще вчера затравленный изгнанник, над которым висел дамоклов меч, Ламетри оказывается в защищенной от бурь гавани. Он окружен доброжелательностью *. … Несмотря на то что врачебная практика и обязанности королевского чтеца отнимают у него немало времени, Ламетри с увлечением работает над созданием новых философских и медицинских произведений. В течение трех лет одна за другой выходят в свет его философские работы: «Человек-растение», «Анти-Сенека, или Рассуждение о счастье», «О свободе высказывания мнений», «Система Эпикура», «Краткое изложение философских систем», «Животные - большее, чем машины» и другие, а также медицинские работы: «Трактат об астме» и «Мемуар о дизентерии».
Кроме того, в этот же период написаны и опубликованы сатирические произведения Ламетри: значительно расширенное издание «Работы Пенелопы» и «Маленький человек с длинным хвостом».
* Со стороны Вольтера и д'Аржаиса эта доброжелательность была неискренней: просто они вели себя по отношению к Ламетри так, как это было угодно королю. Но автор «Человека-машины» не подозревал об этом.
...В «Работе Пенелопы», вышедшей через год после его приезда в Берлин, он пишет: «Честь быть приближенным великого короля не избавляет от грустной мысли, что находишься подле хозяина, каким бы любезным он ни был... При дворе требуется больше услужливости и льстивости, чем философии, а я до сих пор прилежно занимался лишь последней... и нечего, конечно, в тридцатидевятилетнем возрасте начинать учиться низкопоклонству». Это горькое чувство, испытываемое философом, находило выражение в бравадах, в нарушении придворного этикета. Г. Денуарестер цитирует современника, сообщающего: в присутствии короля «он в любое время усаживался развалившись на диване. Когда становилось жарко, он снимал воротник, расстегивал камзол и бросал парик на пол. Одним словом, Ламетри во всем держал себя так, словно относился к королю как к товарищу». Полная зависимость от покровителя - доля несладкая, но упрека в том, что он был шутом короля, Ламетри заслужил не больше, чем Вольтер.