Чуковский Корней Иванович (1882-1969) Заговорили молчавшие (Англичане и война) Петроград 1916 г.
От автора.
Мы, русские интеллигенты, до всяких официальных трактатов давно уже в союзе с англичанами: английская литература, поэзия, живопись, не говоря уже о гениальной английской гражданственности, чаруют нас магнетически с юности.
II. Русские письма и английские
...Жаль, что доселе не собраны русские солдатские письма. Я уверен, что то коллективное, массовое, сплошное лицо, которое отразилось бы в них, было бы духовной красоты удивительной. Может-быть, перед нами явился бы лик нового Платона Каратаева, широчайший, поэтический образ всемужицкой, всеславянской души, а, может-быть, другой, неожиданный, еще святее и благостнее.
...Вникните хотя бы въ такое послание уральскаго (или донского?) казака:
«Стоимъ на речке Висле, прудимъ ее германцами. Крови,-въ голенища заливаетъ. Вода въ Висле изъ белой стала красной, рудой подплыла. И стала отъ этого Висла называться Неманомъ или Германомъ (!). А еще извещаю вамъ, дорогие родители, батенька и маменька, что коня подо мною убили, природнаго нашего Бурчика, и досталъ я себе германскаго коня. Конь не плохой, а все... претъ въ Германцiю, никакъ не удержишь»..
Все здесь фантастично, раззолочено древне-песеннымъ эпическимъ орнаментомъ: этоть конь, который рвется въ Германщю; эта Висла, которая сделалась Неманомъ, въ которой вода была «белая», а ныне «рудой подплыла». Но разве сквозь эту поэтичную ложь не чувствуешь прелестно-певучую душу щепетливаго Алеши Поповича.
И какая щемящая прелесть въ этомъ священномъ обряде крестьянскихъ деревенскихъ поклоновъ, занимающихъ больше половины письма:
«Пущено письмо отъ любезнаго брата вашего, рядового Юхима Хванасовича. Любезная сестра Настасья Хванасовна, посылаемъ вамъ нызькой поклонъ отъ белаго лыця до сырой земли и еще кланяемся законному супругу вашему Мыките Ларивоновичу отъ белаго лыця до сырой земли, и еще кланяемся дочке вашей Окулыне Мыкитышне, и еще кланяемся своему хрещенныку Охрему Мыкитовичу и съ любовию нызькой поклонъ отъ белаго лыця до сырой земли и пропышить намъ на счетъ его: чы они ходятъ, чи щетыльки лазятъ»?
И главное: въ основе этихъ писемъ лежитъ то несознанное религиозное чувство, которое прорывалось такими вулканами въ творчестве нашихъ народнейшихъ гениемъ: та же тревога о совести, о Боге, о душе, о праведной, правильной жизни. И подписано: - «Душа русскаго человека». Душа эта очень безграмотная, что ни слово, то ореографический перлъ,-но право же-въ ней что-то апостольское. Все ея проклятия, оказывается, рождаются не злобой, а жалостью, какой-то фантастической прелестной мечтой о спасении всего человечества,
...Наблюдать надъ собою, надъ своею душой британский солдатъ не охотникъ. Онъ сверхъестественно зорокъ на внешнее,-на факты и факты; онъ изобразить, какъ никто, все мельчайшия детали сражения: где стояла какая колонна, и куда она двинулась, и зачемъ, и когда, онъ съ бухгалтерскою точностью приведетъ вамъ всё даты и цифры; но следить за собою, за сменой своихъ ощущешй, за оттенками своихъ настроений,-это ему неитересно и чуждо.
VI. Дети и женщины
...Известно, что при всех катастрофах, кораблекрушениях, пожарах, британцы добровольно тонули, сгорали, лишь бы спаслись дети и женщины. У них это стало инстинктом. «Дети и женщины», - women and children, - для них священное слово.
V. Английские солдаты о враге
...Английские солдаты повторяют с великолепной гордостью, что сами они никогда не унизятся до подобных бесчестных приемов. Здесь столкновение двух нравственных принципов, двух национальных моралей. Коварство, предательство, всякие задние умыслы чужды британской душе. Honesty is the best policy, - такова британская народная мудрость. Нигде в Европе не смотрят на лжеца с таким омерзением, как в Англии. Школьник, который солжет, хотя бы в пустяке, хотя бы в шутку, бойкотируется своими товарищами. Культ правдивости - основная черта национального воспитания в Англии. Свободным и сильным людям противны уловки, подвохи и козни.
VII. Битва под Монсом
...Это традиция у британских офицеров - спасать своих солдат, рискуя жизнью. Командующий английской эскадрой сэр Джон Джеллико, как известно, не раз бросался с корабля в океан, чтобы спасти тонущего матроса.
Мы, русские интеллигенты, до всяких официальных трактатов давно уже в союзе с англичанами: английская литература, поэзия, живопись, не говоря уже о гениальной английской гражданственности, чаруют нас магнетически с юности.
II. Русские письма и английские
...Жаль, что доселе не собраны русские солдатские письма. Я уверен, что то коллективное, массовое, сплошное лицо, которое отразилось бы в них, было бы духовной красоты удивительной. Может-быть, перед нами явился бы лик нового Платона Каратаева, широчайший, поэтический образ всемужицкой, всеславянской души, а, может-быть, другой, неожиданный, еще святее и благостнее.
...Вникните хотя бы въ такое послание уральскаго (или донского?) казака:
«Стоимъ на речке Висле, прудимъ ее германцами. Крови,-въ голенища заливаетъ. Вода въ Висле изъ белой стала красной, рудой подплыла. И стала отъ этого Висла называться Неманомъ или Германомъ (!). А еще извещаю вамъ, дорогие родители, батенька и маменька, что коня подо мною убили, природнаго нашего Бурчика, и досталъ я себе германскаго коня. Конь не плохой, а все... претъ въ Германцiю, никакъ не удержишь»..
Все здесь фантастично, раззолочено древне-песеннымъ эпическимъ орнаментомъ: этоть конь, который рвется въ Германщю; эта Висла, которая сделалась Неманомъ, въ которой вода была «белая», а ныне «рудой подплыла». Но разве сквозь эту поэтичную ложь не чувствуешь прелестно-певучую душу щепетливаго Алеши Поповича.
И какая щемящая прелесть въ этомъ священномъ обряде крестьянскихъ деревенскихъ поклоновъ, занимающихъ больше половины письма:
«Пущено письмо отъ любезнаго брата вашего, рядового Юхима Хванасовича. Любезная сестра Настасья Хванасовна, посылаемъ вамъ нызькой поклонъ отъ белаго лыця до сырой земли и еще кланяемся законному супругу вашему Мыките Ларивоновичу отъ белаго лыця до сырой земли, и еще кланяемся дочке вашей Окулыне Мыкитышне, и еще кланяемся своему хрещенныку Охрему Мыкитовичу и съ любовию нызькой поклонъ отъ белаго лыця до сырой земли и пропышить намъ на счетъ его: чы они ходятъ, чи щетыльки лазятъ»?
И главное: въ основе этихъ писемъ лежитъ то несознанное религиозное чувство, которое прорывалось такими вулканами въ творчестве нашихъ народнейшихъ гениемъ: та же тревога о совести, о Боге, о душе, о праведной, правильной жизни. И подписано: - «Душа русскаго человека». Душа эта очень безграмотная, что ни слово, то ореографический перлъ,-но право же-въ ней что-то апостольское. Все ея проклятия, оказывается, рождаются не злобой, а жалостью, какой-то фантастической прелестной мечтой о спасении всего человечества,
...Наблюдать надъ собою, надъ своею душой британский солдатъ не охотникъ. Онъ сверхъестественно зорокъ на внешнее,-на факты и факты; онъ изобразить, какъ никто, все мельчайшия детали сражения: где стояла какая колонна, и куда она двинулась, и зачемъ, и когда, онъ съ бухгалтерскою точностью приведетъ вамъ всё даты и цифры; но следить за собою, за сменой своихъ ощущешй, за оттенками своихъ настроений,-это ему неитересно и чуждо.
VI. Дети и женщины
...Известно, что при всех катастрофах, кораблекрушениях, пожарах, британцы добровольно тонули, сгорали, лишь бы спаслись дети и женщины. У них это стало инстинктом. «Дети и женщины», - women and children, - для них священное слово.
V. Английские солдаты о враге
...Английские солдаты повторяют с великолепной гордостью, что сами они никогда не унизятся до подобных бесчестных приемов. Здесь столкновение двух нравственных принципов, двух национальных моралей. Коварство, предательство, всякие задние умыслы чужды британской душе. Honesty is the best policy, - такова британская народная мудрость. Нигде в Европе не смотрят на лжеца с таким омерзением, как в Англии. Школьник, который солжет, хотя бы в пустяке, хотя бы в шутку, бойкотируется своими товарищами. Культ правдивости - основная черта национального воспитания в Англии. Свободным и сильным людям противны уловки, подвохи и козни.
VII. Битва под Монсом
...Это традиция у британских офицеров - спасать своих солдат, рискуя жизнью. Командующий английской эскадрой сэр Джон Джеллико, как известно, не раз бросался с корабля в океан, чтобы спасти тонущего матроса.