Миронов Б. Н. (1942--) Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.): т. II. 2003
Глава VIII. Право и суд, преступления и наказания: к главенству закона
...Тяжелое позорящее наказание в разное время называлось по-разному: при Петре I - шельмованием (от слова «шельмовать», означавшего «позорить, бесчестить»), при его преемниках - публичной казнью, в XIX в. - гражданской казнью. Оно сопровождалось лишением всех гражданских прав, или прав состояния. Наказание имело узаконенный обряд: на эшафоте устанавливалась виселица, к которой было прибито имя преступника, палач переламывал шпагу над его головой и объявлял его шельмой, впоследствии - политическим преступником. Лишение прав состояния с 1720-х гг. стало называться политической смертью. Ошельмованный предавался анафеме, отлучался от церкви и не подлежал защите правоохранительных органов, поэтому вплоть до 1753 г., когда натуральная казнь была заменена политической, человек, ограбивший или даже убивший ошельмованного, не подлежал наказанию. При Екатерине II этот вид наказания применялся преимущественно за преступления против нравственности, но впоследствии он применялся и к лицам, считавшимся по закону политическими преступниками, например к Н. Г. Чернышевскому в 1864 г.
...До начала XVIII в. телесным наказаниям подвергались все группы населения, так как в них не видели позора, а только боль. В XVIII в. телесные наказания стали считаться наказанием, позорящим человека (например, солдат, наказанный телесно, не мог стать офицером), поэтому привилегированные сословия стали добиваться их отмены прежде всего для себя.
...С целью найти применение труду каторжан правительство открыло в 1875 г. сахалинскую каторгу, куда осужденные отправлялись морем. С этого времени отправка каторжников в Сибирь возобновилась, и вследствие роста преступности их число стало расти (как в абсолютных цифрах, так и на 100 тыс. человек населения), достигнув в конце XIX в. около 2 тыс. человек в год.
...Согласно ориентировочной оценке, за 1807-1898 гг. только в Сибирь было сослано 876.5 тыс. человек, в том числе на каторгу - около 118.5 тыс., в ссылку - в 6.4 раза больше, или 758 тыс. человек. В 1897 г. ссыльных разных категорий, кроме отбывающих каторгу, проживало в Сибири 298.6 тыс., или 5.2% всего населения региона.
...В 1804 г. в России без Финляндии насчитывалось около 14 тыс. человек, заключенных в разного рода тюремных заведениях, к 1840 г. их число выросло до 17 тыс., к 1861 г. - до 31 тыс., к 1885 г. - до 95 тыс., к 1913 г. - до 169 тыс. человек. Кроме заключенных на срок через тюрьмы проходили ссыльные, в них содержались лица, находившиеся под следствием, семьи, добровольно следовавшие за осужденным, бродяги и другое «тюремное население», в 6-8 раз превосходящее число срочных заключенных. Так, в 1804 г. временное население тюремных заведений составило 72 тыс., в 1840 г. - 103 тыс., в 1861 г. - 217 тыс., в 1868 г. - 455 тыс., в 1885 г. - 703 тыс., в 1913 г. - 899 тыс. человек. Рост числа тюрем отставал от увеличения численности заключенных.
...В 1880-е гг. смертность заключенных, более чем на 90% состоявших из мужчин, равнялась 40-42 на одну тысячу заключенных, в 1901-1906 гг. - 20 на тысячу, в то время как смертность взрослого населения в возрасте старше 20 лет в Европейской России равнялась соответственно 18 и 14 на тысячу. В конце XIX-начале XX в. в тюрьмах происходило около 40-50 самоубийств на 100 тыс. заключенных, что почти в 20 раз превышало среднероссийский уровень. С 1907 г. вплоть до 1913 г. ввиду огромного наплыва арестантов среди заключенных стали быстро расти как смертность, так и число самоубийств: в 1907-1912 гг. смертность повысилась до 38 на тысячу заключенных, в то время как в стране в целом смертность опустилась до 14 на тысячу населения. Однако уровень самоубийств увеличился как в тюрьмах - до 94 на 100 тыс. заключенных, так и в стране в целом, если судить по самоубийствам в городах.
...«Оценивая карательную систему известной эпохи и известного народа, - заметил известный юрист Н. С. Таганцев, - всегда нужно помнить, что разумным масштабом для этого должна быть ее жизнепригодность: всякая карательная система выработалась народной жизнью и предназначается для служения интересам этой жизни». На мой взгляд, русская карательная система на каждом этапе своего развития отвечала целям охраны правопорядка, соответствовала правосознанию подавляющего большинства населения и в целом отвечала понятию целесообразности.
...До середины XVI в. устное соглашение являлось основной формой заключения договоров. Письменных договоров было очень мало, и они касались приобретения земли. Допускалось судебное разбирательство по устным договорам. Договор займа денег или натуры предусматривал возвращение взятого в кредит с надбавкой, например, в случае денежного займа нормальный процент составлял 50% годовых. Но поскольку получение процентов ограничивалось двумя годами и выплата процентов освобождала от уплаты долга, закон в сущности санкционировал только беспроцентный заем денег. Договоров личного найма в буржуазном смысле не существовало, так как человек «нанимался» главным образом за невыполненное обязательство и поэтому превращался в зависимого человека до погашения обязательства.
...Тяжелое позорящее наказание в разное время называлось по-разному: при Петре I - шельмованием (от слова «шельмовать», означавшего «позорить, бесчестить»), при его преемниках - публичной казнью, в XIX в. - гражданской казнью. Оно сопровождалось лишением всех гражданских прав, или прав состояния. Наказание имело узаконенный обряд: на эшафоте устанавливалась виселица, к которой было прибито имя преступника, палач переламывал шпагу над его головой и объявлял его шельмой, впоследствии - политическим преступником. Лишение прав состояния с 1720-х гг. стало называться политической смертью. Ошельмованный предавался анафеме, отлучался от церкви и не подлежал защите правоохранительных органов, поэтому вплоть до 1753 г., когда натуральная казнь была заменена политической, человек, ограбивший или даже убивший ошельмованного, не подлежал наказанию. При Екатерине II этот вид наказания применялся преимущественно за преступления против нравственности, но впоследствии он применялся и к лицам, считавшимся по закону политическими преступниками, например к Н. Г. Чернышевскому в 1864 г.
...До начала XVIII в. телесным наказаниям подвергались все группы населения, так как в них не видели позора, а только боль. В XVIII в. телесные наказания стали считаться наказанием, позорящим человека (например, солдат, наказанный телесно, не мог стать офицером), поэтому привилегированные сословия стали добиваться их отмены прежде всего для себя.
...С целью найти применение труду каторжан правительство открыло в 1875 г. сахалинскую каторгу, куда осужденные отправлялись морем. С этого времени отправка каторжников в Сибирь возобновилась, и вследствие роста преступности их число стало расти (как в абсолютных цифрах, так и на 100 тыс. человек населения), достигнув в конце XIX в. около 2 тыс. человек в год.
...Согласно ориентировочной оценке, за 1807-1898 гг. только в Сибирь было сослано 876.5 тыс. человек, в том числе на каторгу - около 118.5 тыс., в ссылку - в 6.4 раза больше, или 758 тыс. человек. В 1897 г. ссыльных разных категорий, кроме отбывающих каторгу, проживало в Сибири 298.6 тыс., или 5.2% всего населения региона.
...В 1804 г. в России без Финляндии насчитывалось около 14 тыс. человек, заключенных в разного рода тюремных заведениях, к 1840 г. их число выросло до 17 тыс., к 1861 г. - до 31 тыс., к 1885 г. - до 95 тыс., к 1913 г. - до 169 тыс. человек. Кроме заключенных на срок через тюрьмы проходили ссыльные, в них содержались лица, находившиеся под следствием, семьи, добровольно следовавшие за осужденным, бродяги и другое «тюремное население», в 6-8 раз превосходящее число срочных заключенных. Так, в 1804 г. временное население тюремных заведений составило 72 тыс., в 1840 г. - 103 тыс., в 1861 г. - 217 тыс., в 1868 г. - 455 тыс., в 1885 г. - 703 тыс., в 1913 г. - 899 тыс. человек. Рост числа тюрем отставал от увеличения численности заключенных.
...В 1880-е гг. смертность заключенных, более чем на 90% состоявших из мужчин, равнялась 40-42 на одну тысячу заключенных, в 1901-1906 гг. - 20 на тысячу, в то время как смертность взрослого населения в возрасте старше 20 лет в Европейской России равнялась соответственно 18 и 14 на тысячу. В конце XIX-начале XX в. в тюрьмах происходило около 40-50 самоубийств на 100 тыс. заключенных, что почти в 20 раз превышало среднероссийский уровень. С 1907 г. вплоть до 1913 г. ввиду огромного наплыва арестантов среди заключенных стали быстро расти как смертность, так и число самоубийств: в 1907-1912 гг. смертность повысилась до 38 на тысячу заключенных, в то время как в стране в целом смертность опустилась до 14 на тысячу населения. Однако уровень самоубийств увеличился как в тюрьмах - до 94 на 100 тыс. заключенных, так и в стране в целом, если судить по самоубийствам в городах.
...«Оценивая карательную систему известной эпохи и известного народа, - заметил известный юрист Н. С. Таганцев, - всегда нужно помнить, что разумным масштабом для этого должна быть ее жизнепригодность: всякая карательная система выработалась народной жизнью и предназначается для служения интересам этой жизни». На мой взгляд, русская карательная система на каждом этапе своего развития отвечала целям охраны правопорядка, соответствовала правосознанию подавляющего большинства населения и в целом отвечала понятию целесообразности.
...До середины XVI в. устное соглашение являлось основной формой заключения договоров. Письменных договоров было очень мало, и они касались приобретения земли. Допускалось судебное разбирательство по устным договорам. Договор займа денег или натуры предусматривал возвращение взятого в кредит с надбавкой, например, в случае денежного займа нормальный процент составлял 50% годовых. Но поскольку получение процентов ограничивалось двумя годами и выплата процентов освобождала от уплаты долга, закон в сущности санкционировал только беспроцентный заем денег. Договоров личного найма в буржуазном смысле не существовало, так как человек «нанимался» главным образом за невыполненное обязательство и поэтому превращался в зависимого человека до погашения обязательства.