Ева Ингеборг Фляйшхауэр (1942--) Русская революция: Ленин и Людендорф (1905-1917) - М. 2020.
5. «Воздушные замки» Людендорфа: сентябрь 1916 года - февраль 1917 года
5.2. План «революции сверху» - проект «Курлов»
Еще в ноябре 1914 г. с командующим 6-й армией генералом Фан-дер-Флитом заговорили о передаче Курлову управления всеми
прибалтийскими губерниями (Эстляндская и Лифляндская губернии, за исключением города Риги и Рижского уезда, входили в состав подчиненного 6-й армии Петроградского военного округа). После личных бесед с генералом и начальником его штаба князем Енгалычевым Курлов был назначен особоуполномоченным по гражданскому управлению Прибалтийского края с правами генерал-губернатора и резиденцией в Риге. Как фактический глава гражданской администрации Прибалтики он отвечал за эвакуацию местных предприятий военной и тяжелой промышленности вглубь страны. Судя по его позднейшим оправданиям, он преступно пренебрегал этой задачей и намеренно затягивал вывоз важных для военной экономики предприятий, чтобы они оставались на месте до прихода германских войск. По-видимому, жалуясь, что поставленные сроки не позволяют осуществить планомерную эвакуацию, он сумел сохранить для немецкой армии немалую часть российского промышленного потенциала в Прибалтике. Сверх того, глава прибалтийской гражданской администрации отличился заступничеством за политически подозрительных и осужденных остзейских немцев, с одной стороны, и ходатайством об устройстве скомпрометированного жандармского подполковника Мясоедова в контрразведывательное отделение штаба 10-й армии - с другой.
В ходе разоблачения шпионской деятельности Мясоедова подозрение Верховного главнокомандующего пало и на запятнанного в прошлом генерал-губернатора Риги. Когда во время дебатов в Государственной думе из уст курляндского депутата, члена Прогрессивной фракции Я. Ю. Гольдмана (Голдманиса) и московского кадета В. А. Маклакова прозвучали слова «измена в Риге», Ставка начала действовать. По распоряжению великого князя Николая Николаевича 3 августа 1915 г. Курлова отозвали из Риги и перевели в резерв чинов Двинского военного округа. Было назначено расследование в связи с затягиванием эвакуации прибалтийских промышленных предприятий и попустительством местным немцам, однако после того, как царь взял полномочия Верховного главнокомандующего на себя, его прекратили. Обвиняемый, так же как после убийства Столыпина, не попавший под суд за неимением убедительных доказательств, но обремененный тяжкими подозрениями, вернулся в имперскую столицу, чтобы дожидаться своего часа в клинике Бадмаева. А пока этот час не настал, поддерживал отношения с Распутиным, завязавшиеся у него зимой 1912 г., по его собственным словам - «в том тяжелом положении, которое я переживал от всех преследований [!] по делу смерти П. А. Столыпина», и близко сошелся с Анной Вырубовой.
...Когда вдобавок в Думе во всеуслышание прозвучало предостережение, что правительство само толкает народ к революции, Курлов решил принять крутые меры для обуздания роста этого сознания. Через министра Протопопова он ввел по всей стране абсолютный запрет на съезды любых общественных организаций. Когда их руководство перешло от публичных съездов к полуофициальным и приватным встречам, он приступил к разгрому организаций и ликвидации их учреждений. 9 декабря московская полиция вломилась на собрание уполномоченных губернских земств под председательством князя Львова. Товарищ главноуполномоченного Д. М. Щепкин успел внести резолюцию об отношении земской России к правительству, прежде чем участников разогнали силой. В резолюции Россия произносила «свой приговор над теми людьми, которые плотным кольцом сомкнули верховную власть», и осуждала правительство за бездарность и бессилие. Внешний враг истощается, гласила она, но крепнет внутренний. «Когда власть становится преградой на пути победы, ответственность за судьбы родины должна принять на себя вся страна... Правительство, ставшее орудием в руках темных сил, ведет Россию по пути гибели и колеблет царский трон». В тот же день (9 декабря 1916 г.) Союз городов объявил: «Отечество в опасности!» Всем сословиям, классам и «всякому единению честных людей» в России, констатировал он, «вполне ясно, что безответственные преступники... готовят ей [России] поражение, позор и рабство». Только <реорганизация власти, создание ответственного министерства» еще могут спасти ее от катастрофы. 11 декабря, когда в Петрограде собрались в частном помещении для обсуждения продовольственного вопроса представители Союза городов, Всероссийского земского союза и центрального Военно-промышленного комитета, туда явился пристав с полицейскими и заставил присутствующих покинуть помещение, ссылаясь на распоряжение нового градоначальника генерал-майора А. П. Балка.
5.2. План «революции сверху» - проект «Курлов»
Еще в ноябре 1914 г. с командующим 6-й армией генералом Фан-дер-Флитом заговорили о передаче Курлову управления всеми
прибалтийскими губерниями (Эстляндская и Лифляндская губернии, за исключением города Риги и Рижского уезда, входили в состав подчиненного 6-й армии Петроградского военного округа). После личных бесед с генералом и начальником его штаба князем Енгалычевым Курлов был назначен особоуполномоченным по гражданскому управлению Прибалтийского края с правами генерал-губернатора и резиденцией в Риге. Как фактический глава гражданской администрации Прибалтики он отвечал за эвакуацию местных предприятий военной и тяжелой промышленности вглубь страны. Судя по его позднейшим оправданиям, он преступно пренебрегал этой задачей и намеренно затягивал вывоз важных для военной экономики предприятий, чтобы они оставались на месте до прихода германских войск. По-видимому, жалуясь, что поставленные сроки не позволяют осуществить планомерную эвакуацию, он сумел сохранить для немецкой армии немалую часть российского промышленного потенциала в Прибалтике. Сверх того, глава прибалтийской гражданской администрации отличился заступничеством за политически подозрительных и осужденных остзейских немцев, с одной стороны, и ходатайством об устройстве скомпрометированного жандармского подполковника Мясоедова в контрразведывательное отделение штаба 10-й армии - с другой.
В ходе разоблачения шпионской деятельности Мясоедова подозрение Верховного главнокомандующего пало и на запятнанного в прошлом генерал-губернатора Риги. Когда во время дебатов в Государственной думе из уст курляндского депутата, члена Прогрессивной фракции Я. Ю. Гольдмана (Голдманиса) и московского кадета В. А. Маклакова прозвучали слова «измена в Риге», Ставка начала действовать. По распоряжению великого князя Николая Николаевича 3 августа 1915 г. Курлова отозвали из Риги и перевели в резерв чинов Двинского военного округа. Было назначено расследование в связи с затягиванием эвакуации прибалтийских промышленных предприятий и попустительством местным немцам, однако после того, как царь взял полномочия Верховного главнокомандующего на себя, его прекратили. Обвиняемый, так же как после убийства Столыпина, не попавший под суд за неимением убедительных доказательств, но обремененный тяжкими подозрениями, вернулся в имперскую столицу, чтобы дожидаться своего часа в клинике Бадмаева. А пока этот час не настал, поддерживал отношения с Распутиным, завязавшиеся у него зимой 1912 г., по его собственным словам - «в том тяжелом положении, которое я переживал от всех преследований [!] по делу смерти П. А. Столыпина», и близко сошелся с Анной Вырубовой.
...Когда вдобавок в Думе во всеуслышание прозвучало предостережение, что правительство само толкает народ к революции, Курлов решил принять крутые меры для обуздания роста этого сознания. Через министра Протопопова он ввел по всей стране абсолютный запрет на съезды любых общественных организаций. Когда их руководство перешло от публичных съездов к полуофициальным и приватным встречам, он приступил к разгрому организаций и ликвидации их учреждений. 9 декабря московская полиция вломилась на собрание уполномоченных губернских земств под председательством князя Львова. Товарищ главноуполномоченного Д. М. Щепкин успел внести резолюцию об отношении земской России к правительству, прежде чем участников разогнали силой. В резолюции Россия произносила «свой приговор над теми людьми, которые плотным кольцом сомкнули верховную власть», и осуждала правительство за бездарность и бессилие. Внешний враг истощается, гласила она, но крепнет внутренний. «Когда власть становится преградой на пути победы, ответственность за судьбы родины должна принять на себя вся страна... Правительство, ставшее орудием в руках темных сил, ведет Россию по пути гибели и колеблет царский трон». В тот же день (9 декабря 1916 г.) Союз городов объявил: «Отечество в опасности!» Всем сословиям, классам и «всякому единению честных людей» в России, констатировал он, «вполне ясно, что безответственные преступники... готовят ей [России] поражение, позор и рабство». Только <реорганизация власти, создание ответственного министерства» еще могут спасти ее от катастрофы. 11 декабря, когда в Петрограде собрались в частном помещении для обсуждения продовольственного вопроса представители Союза городов, Всероссийского земского союза и центрального Военно-промышленного комитета, туда явился пристав с полицейскими и заставил присутствующих покинуть помещение, ссылаясь на распоряжение нового градоначальника генерал-майора А. П. Балка.