Поль Мишель Фуко (1926-1984) Мужество истины. Управление собой и другими II
Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1983 - 1984 учебном году
Обстановка курса (Фредерик Гро)
...Поэтому Фуко и может написать слова, которые он уже не успеет произнести, но именно эти слова он пишет на последней странице своей рукописи: «И чтобы закончить со всем этим, я хотел бы подчеркнуть следующее: нет утверждения истины без сознательной позиции инаковости; истина никогда не бывает тем же самым; истина возможна лишь в форме другого мира и другой жизни».
Послесловие переводчика (А. В. Дьяков)
...Фуко озаглавил свой последний лекционный курс «Мужество истины». Виндельбанд уже говорил о том, почему высказывание истины требует мужества и неразрывно связано с этической позицией говорящего: Платон, говорит он, «уже в молодости принадлежал к тем страстным натурам, которые склонны истолковывать различие в мнениях как различие этических направлений, и в противнике видеть нравственного врага».
...Итак, почему же лучше быть добродетельным, чем порочным? Да потому, отвечает Сократ (а может быть, его устами Платон), что добродетельный человек всегда, при любых обстоятельствах будет счастлив. И философия - вовсе не погоня за многознанием и не искусство умирать, каковое мнение часто слишком поспешно приписывают Платону. Философия - это искусство быть счастливым
...Сразу скажем об основном ницшеанском мотиве, пронизывающем, на наш взгляд, последний лекционный курс Фуко: это мотив подавления сильных слабыми. Ницше часто представляют социальным дарвинистом, однако вернее было бы считать его «дарвинистом наоборот»: дарвинизм представляет эволюцию как победу сильных над слабыми, тогда как Ницше усматривает в человеческом сообществе нечто прямо противоположное: лучше всего приспосабливаются и успешнее выживают худшие и слабейшие. Они не только вытесняют сильных, но активно уничтожают их. В фукольдианском дискурсе соответствующими реалиями оказываются остракизм (традиция, о которой он говорит сравнительно мало) и казнь Сократа. Любопытной представляется активация ницшевской идеи у Жюля Сури: социальный отбор при демо-плутократии ведет к выживанию худших особей, наилучшим образом приспособленных к этой системе. Сури таким образом объяснял явное превосходство евреев над европейцами в эпоху, когда аристократические режимы ушли в прошлое. Расистские дискурсы XIX-XX вв. уходят своими корнями в античные представления о превосходстве автохтонного населения Афин, о чем Фуко упоминал в курсе 1983 г. Но нас сейчас интересует не генеалогия расизма (конечно, куда более сложная и запутанная), а политическая, и, самое главное, этическая функция разделения людей на лучших и худших.
Обстановка курса (Фредерик Гро)
...Поэтому Фуко и может написать слова, которые он уже не успеет произнести, но именно эти слова он пишет на последней странице своей рукописи: «И чтобы закончить со всем этим, я хотел бы подчеркнуть следующее: нет утверждения истины без сознательной позиции инаковости; истина никогда не бывает тем же самым; истина возможна лишь в форме другого мира и другой жизни».
Послесловие переводчика (А. В. Дьяков)
...Фуко озаглавил свой последний лекционный курс «Мужество истины». Виндельбанд уже говорил о том, почему высказывание истины требует мужества и неразрывно связано с этической позицией говорящего: Платон, говорит он, «уже в молодости принадлежал к тем страстным натурам, которые склонны истолковывать различие в мнениях как различие этических направлений, и в противнике видеть нравственного врага».
...Итак, почему же лучше быть добродетельным, чем порочным? Да потому, отвечает Сократ (а может быть, его устами Платон), что добродетельный человек всегда, при любых обстоятельствах будет счастлив. И философия - вовсе не погоня за многознанием и не искусство умирать, каковое мнение часто слишком поспешно приписывают Платону. Философия - это искусство быть счастливым
...Сразу скажем об основном ницшеанском мотиве, пронизывающем, на наш взгляд, последний лекционный курс Фуко: это мотив подавления сильных слабыми. Ницше часто представляют социальным дарвинистом, однако вернее было бы считать его «дарвинистом наоборот»: дарвинизм представляет эволюцию как победу сильных над слабыми, тогда как Ницше усматривает в человеческом сообществе нечто прямо противоположное: лучше всего приспосабливаются и успешнее выживают худшие и слабейшие. Они не только вытесняют сильных, но активно уничтожают их. В фукольдианском дискурсе соответствующими реалиями оказываются остракизм (традиция, о которой он говорит сравнительно мало) и казнь Сократа. Любопытной представляется активация ницшевской идеи у Жюля Сури: социальный отбор при демо-плутократии ведет к выживанию худших особей, наилучшим образом приспособленных к этой системе. Сури таким образом объяснял явное превосходство евреев над европейцами в эпоху, когда аристократические режимы ушли в прошлое. Расистские дискурсы XIX-XX вв. уходят своими корнями в античные представления о превосходстве автохтонного населения Афин, о чем Фуко упоминал в курсе 1983 г. Но нас сейчас интересует не генеалогия расизма (конечно, куда более сложная и запутанная), а политическая, и, самое главное, этическая функция разделения людей на лучших и худших.