Куно Фишер (1821-1907) Фихте (19 мая 1762-27 янв 1814), его жизнь, сочинения и учение (1909)
Книга вторая. Жизнь и сочинения Фихте
Глава девятая. Правомерность революции с точки зрения нравственного закона
I. Нравственный закон и государство
2. Закон свободы и монархические государственные интересы
В монархических государствах, которые Фихте видит перед собою, государственная цель совпадает с интересами монархической власти, стремящейся усилиться внутри государства единодержавием, вне его - увеличением своих владений. Если бы она могла вполне достигнуть своих целей, то внутренней целью было бы неограниченное единодержавие, внешней - универсальная монархия. К этому стремится по своей природе всякая монархическая власть, а так как государей много, то для защиты от универсальной монархии создана система так называемого европейского равновесия, являющаяся шедевром и конечной целью всякой политики. Делают вид, будто серьезно стремятся к поддержанию ее; однако стремление монархов к увеличению своих владений не прекращается, вследствие чего это равновесие постоянно нарушается, и происходят войны. Таким образом народам живется хуже, чем жилось бы, если бы этой охранительной системы не было, а вместо нее была бы пугающая всех универсальная монархия. Для интересов народов нет ничего пагубнее системы такого равновесия. Для поддержания ее каждая отдельная монархия должна иметь максимальную силу и поэтому постоянно стремиться внутри к неограниченной власти, извне - к усилению своего могущества, т. е. должна принимать к удержанию равновесия все те меры, которыми оно же и нарушается.
...Что же касается, наконец, нравов дворов, то это отнюдь не образцы нравственной культуры, а скорее средоточие испорченности, исходящей от них и распространяющейся в народе так, что "по ее усилению можно сосчитать, сколько миль осталось проехать до столицы".
3. Необходимость прогрессивного государственного строя
По закону разума культура к свободе есть единственно возможная цель государственного союза; существующие государства имеют противоположную цель: рабство всех и свободу одного, культуру всех для целей этого одного и препятствование всем видам культуры, ведущим к свободе многих. Противоречие очевидно.
...Нет, следовательно, неизменного государственного строя: дурной должен быть изменен, хороший изменяется сам; первый похож на тлеющие гнилушки, не дающие ни света, ни тепла, - их надо залить; второй подобен свече, пожирающей самое себя и погашаемой с наступлением дня. Поэтому не может быть и договора о неизменности государственного строя. Это был бы договор, которым мы обязались бы не прогрессировать далее известного пункта, а остановиться и предоставить будущим поколениям только повторять работу прежних, т. е. быть лишь искусными животными, вроде бобров и пчел; это был бы договор об отказе от бесконечного прогресса, т. е. от движения к нашей конечной цели.
II. Первобытное состояние, общество и государство
3. Претензии государства на возмещение убытков
Если собственность в самом деле получается от государства, либо вся, либо, по крайней мере, земельная, то оно, конечно, было бы вправе либо раздеть догола каждого, кто отступается от него, либо по меньшей мере лишить его земли, так что ему не осталось бы ничего, кроме воздуха. Однако легко усмотреть, что источником собственности является не государство, а человек, как личность. Каждый принадлежит самому себе; он господин своей чувственности, своих сил, вот где источник права собственности. Нравственный закон дозволяет нам пользоваться нашими силами, прилагать их к вещам, превращать последние в средства для наших целей; брать их и обрабатывать; он воспрещает каждому вторгаться в свободу другого и мешать его свободной работе. Я превратил какую-нибудь вещь в средство для моих целей, я обработал ее, придал ей известный вид, - это мой свободный труд, никто не может мешать мне, эта вещь принадлежит мне исключительно, она моя собственность. Я имею исключительное право на самого себя, на свои силы, на их работу, на мою обработку вещи, а через это и на саму вещь: вот единственная естественно-правовая основа собственности. Моя собственность есть мое произведение, моя работа.
...Если работа есть источник собственности, то сырой материал не собственность; каждый имеет право брать его и обрабатывать для своих целей: право на сырой материал есть право присвоения, право на видоизмененный нами материал - право собственности. Сырой материал не принадлежит никому. Что не принадлежит никому в отдельности, то не может принадлежать также многим вместе, стало быть, не может принадлежать и государству. Если поэтому полагают, что государство есть собственник сырого материала, то это фикция.
...Во-первых, неправда, что естественное состояние и государство строго разграничены, и что можно находиться только в одном из них, - либо в государстве, либо в естественном состоянии; во-вторых, неправда, что естественное состояние есть то неподчиняющееся никаким законам состояние, которое называют bellum omnium contra omnes. В этом пункте Фихте совершенно расходится со взглядами Гоббса и Спинозы. Первое заблуждение происходит от того, что общество отождествляют с государством, второе - от того, что под человеческой природой разумеют лишь чувственную. Исходя из слишком узкого понятия общества и из слишком узкого понятия человека, мы приходим к ложным выводам: первое имеет место в первом, второе - во втором случае.
...Человек под исключительным господством нравственного закона есть личность, моральное существо, дух; как общественное существо в естественно-правовом союзе, он человек; в области договоров вообще он действует по свободному произволу; в государстве он гражданин. Более обширный круг описывает нравственный закон, более тесный - гражданский договор. Кто отрекается от государства, тот в силу этого еще не находится в воздухе или среди диких; он выходит лишь из этого определенного договора и находится в области договоров вообще, в обществе, в естественно-правовом союзе, подчиняющемся нравственному закону.
Если выступаешь из определенного государства, то не попадаешь еще вследствие этого к людоедам. Государство не имеет права поступать так, как будто оно одно есть договор, общество, закон.
Глава девятая. Правомерность революции с точки зрения нравственного закона
I. Нравственный закон и государство
2. Закон свободы и монархические государственные интересы
В монархических государствах, которые Фихте видит перед собою, государственная цель совпадает с интересами монархической власти, стремящейся усилиться внутри государства единодержавием, вне его - увеличением своих владений. Если бы она могла вполне достигнуть своих целей, то внутренней целью было бы неограниченное единодержавие, внешней - универсальная монархия. К этому стремится по своей природе всякая монархическая власть, а так как государей много, то для защиты от универсальной монархии создана система так называемого европейского равновесия, являющаяся шедевром и конечной целью всякой политики. Делают вид, будто серьезно стремятся к поддержанию ее; однако стремление монархов к увеличению своих владений не прекращается, вследствие чего это равновесие постоянно нарушается, и происходят войны. Таким образом народам живется хуже, чем жилось бы, если бы этой охранительной системы не было, а вместо нее была бы пугающая всех универсальная монархия. Для интересов народов нет ничего пагубнее системы такого равновесия. Для поддержания ее каждая отдельная монархия должна иметь максимальную силу и поэтому постоянно стремиться внутри к неограниченной власти, извне - к усилению своего могущества, т. е. должна принимать к удержанию равновесия все те меры, которыми оно же и нарушается.
...Что же касается, наконец, нравов дворов, то это отнюдь не образцы нравственной культуры, а скорее средоточие испорченности, исходящей от них и распространяющейся в народе так, что "по ее усилению можно сосчитать, сколько миль осталось проехать до столицы".
3. Необходимость прогрессивного государственного строя
По закону разума культура к свободе есть единственно возможная цель государственного союза; существующие государства имеют противоположную цель: рабство всех и свободу одного, культуру всех для целей этого одного и препятствование всем видам культуры, ведущим к свободе многих. Противоречие очевидно.
...Нет, следовательно, неизменного государственного строя: дурной должен быть изменен, хороший изменяется сам; первый похож на тлеющие гнилушки, не дающие ни света, ни тепла, - их надо залить; второй подобен свече, пожирающей самое себя и погашаемой с наступлением дня. Поэтому не может быть и договора о неизменности государственного строя. Это был бы договор, которым мы обязались бы не прогрессировать далее известного пункта, а остановиться и предоставить будущим поколениям только повторять работу прежних, т. е. быть лишь искусными животными, вроде бобров и пчел; это был бы договор об отказе от бесконечного прогресса, т. е. от движения к нашей конечной цели.
II. Первобытное состояние, общество и государство
3. Претензии государства на возмещение убытков
Если собственность в самом деле получается от государства, либо вся, либо, по крайней мере, земельная, то оно, конечно, было бы вправе либо раздеть догола каждого, кто отступается от него, либо по меньшей мере лишить его земли, так что ему не осталось бы ничего, кроме воздуха. Однако легко усмотреть, что источником собственности является не государство, а человек, как личность. Каждый принадлежит самому себе; он господин своей чувственности, своих сил, вот где источник права собственности. Нравственный закон дозволяет нам пользоваться нашими силами, прилагать их к вещам, превращать последние в средства для наших целей; брать их и обрабатывать; он воспрещает каждому вторгаться в свободу другого и мешать его свободной работе. Я превратил какую-нибудь вещь в средство для моих целей, я обработал ее, придал ей известный вид, - это мой свободный труд, никто не может мешать мне, эта вещь принадлежит мне исключительно, она моя собственность. Я имею исключительное право на самого себя, на свои силы, на их работу, на мою обработку вещи, а через это и на саму вещь: вот единственная естественно-правовая основа собственности. Моя собственность есть мое произведение, моя работа.
...Если работа есть источник собственности, то сырой материал не собственность; каждый имеет право брать его и обрабатывать для своих целей: право на сырой материал есть право присвоения, право на видоизмененный нами материал - право собственности. Сырой материал не принадлежит никому. Что не принадлежит никому в отдельности, то не может принадлежать также многим вместе, стало быть, не может принадлежать и государству. Если поэтому полагают, что государство есть собственник сырого материала, то это фикция.
...Во-первых, неправда, что естественное состояние и государство строго разграничены, и что можно находиться только в одном из них, - либо в государстве, либо в естественном состоянии; во-вторых, неправда, что естественное состояние есть то неподчиняющееся никаким законам состояние, которое называют bellum omnium contra omnes. В этом пункте Фихте совершенно расходится со взглядами Гоббса и Спинозы. Первое заблуждение происходит от того, что общество отождествляют с государством, второе - от того, что под человеческой природой разумеют лишь чувственную. Исходя из слишком узкого понятия общества и из слишком узкого понятия человека, мы приходим к ложным выводам: первое имеет место в первом, второе - во втором случае.
...Человек под исключительным господством нравственного закона есть личность, моральное существо, дух; как общественное существо в естественно-правовом союзе, он человек; в области договоров вообще он действует по свободному произволу; в государстве он гражданин. Более обширный круг описывает нравственный закон, более тесный - гражданский договор. Кто отрекается от государства, тот в силу этого еще не находится в воздухе или среди диких; он выходит лишь из этого определенного договора и находится в области договоров вообще, в обществе, в естественно-правовом союзе, подчиняющемся нравственному закону.
Если выступаешь из определенного государства, то не попадаешь еще вследствие этого к людоедам. Государство не имеет права поступать так, как будто оно одно есть договор, общество, закон.