Петр Лаврович Лавров (1823-1900) Избранные произведения в II томах АН СССР (1965)
Задачи позитивизма и их решение
Статья напечатана в «Современном обозрении» № 5, 1868,
...Всей современной цивилизации приходится видеть в позитивизме свое естественное требование. Гегель сказал: «Философия есть ее время, схваченное в мысли». О позитивизме можно сказать: это наше время, схваченное в вопросе. Философия, которая ответит на этот вопрос, будет действительно философией нашего времени.
...В тридцатых годах нашего века раздвоение между господствующими философскими учениями и общественной философией стало поразительно. Это были два мира, как будто не понимавшие друг друга и не хотевшие знать один о другом. Экономические, технические вопросы обусловливали жизнь общества; политические экономы исследовали законы богатства народов и останавливались перед задачами пролетариата; национальности заявляли свои права; промышленность получала громадное развитие; биржа господствовала над дипломатией; наука природы распространяла свои завоевания, неуклонно подвигаясь шаг за шагом и все более обусловливая деятельность личностей, жизнь обществ, распоряжения правительств; история, опираясь на археологию и языкознание, восстановляла минувшее в целости его жизни и доказывала, как неотразимо оно обусловливает настоящее. И все эти области со всеми своими задачами, завоеваниями, во всех многочисленных разветвлениях интересов, ими затронутых, оставались вне миросозерцании, господствовавших на кафедрах. Взаимодействие обеих сфер было самое ограниченное. Те, которые хотели чему-либо действительно научиться и быть в какой-либо сфере практически полезными, оставляли в стороне Фихте и Гегеля, Мэн-де-Бирана и Кузена. Они слушали Кювье и Лапласа, Гумбольдта и Гаусса, Вольфа и Гримма, Бентама и Оуэна, шли на фабрики и торговали, агитировали с ториями или вигами, с легитимистами и доктринерами, с карбонариями или социалистами. Между тем философы глядели с некоторым пренебрежением на эмпириков, и последний замечательный идеалист Германии, умерший восемь лет тому назад, Шопенгауэр прямо заявляет, что лишь «бесполезное» имеет какое-либо значение.