Уроки русского, или о невозможности симметрии в отдельно взятой голове.
Каждый, кто учился делать что-либо руками, обретал рабочую специальность, живя при этом русским, знаком с матерными словами.
Рассказывали как-то историю, как на один оборонный завод прибыл новый, окультуренный директор.
Офигев, с первых же контактов и планерок от пропитанности всего и вся великим и могучим, он решил бороться с неприличием.
Завод был серьезный, люди привыкли выполнять приказы, через некоторое время, мат, действительно был практически изжит из общения. Через полгода делегация мастеров и среднего звена руководителей, придя к новичку, на цифрах и пальцах, убедительно и неопровержимо показала, что исключение мата из общения ведет к серьезным затруднениям в передаче опыта.
Оказалось, что часто, иных вариантов объяснения, кроме как, "вложи эту уевину в эту издюлину и прикрой вон той поеотиной" - просто нет, передача знаний оказалась под угрозой. Приказ был отменен, завод снова начал уверенно выполнять и перевыполнять уже не знаю, что они там производили.
Я это к чему.
Читая свои ранние тексты, порой ужасаешься, спотыкаешься, падаешь, теряешь нить рассуждений. Что делать? Поправлять? Наверное, не надо. В конце концов - писано всё для меня, старого, на всякий случай, пусть останется, как есть. Расту, наверное.
Ну и вот.
А речь была о непоправимости и отстуствии симметрии.
Помню, как мне объяснили, что такое ниппель.
Система ниппель - туда дуй, оттуда уй.
Всё ли можно поправить?
А всерьез, - проснулся сегодня с очень важной мыслью, которую, начав просыпаться, немедленно утратил.
Остался вот какой вопрос.
Вопрос о дураке и ошибке.
Нет, не так.
О глупости и ошибке.
Вот, глупость. Глупость ведет к ошибкам, неотвратимо и неизбежно.
Ведут ли ошибки, так же неизбежно и неотвратимо, - к глупости?
Рассказывали как-то историю, как на один оборонный завод прибыл новый, окультуренный директор.
Офигев, с первых же контактов и планерок от пропитанности всего и вся великим и могучим, он решил бороться с неприличием.
Завод был серьезный, люди привыкли выполнять приказы, через некоторое время, мат, действительно был практически изжит из общения. Через полгода делегация мастеров и среднего звена руководителей, придя к новичку, на цифрах и пальцах, убедительно и неопровержимо показала, что исключение мата из общения ведет к серьезным затруднениям в передаче опыта.
Оказалось, что часто, иных вариантов объяснения, кроме как, "вложи эту уевину в эту издюлину и прикрой вон той поеотиной" - просто нет, передача знаний оказалась под угрозой. Приказ был отменен, завод снова начал уверенно выполнять и перевыполнять уже не знаю, что они там производили.
Я это к чему.
Читая свои ранние тексты, порой ужасаешься, спотыкаешься, падаешь, теряешь нить рассуждений. Что делать? Поправлять? Наверное, не надо. В конце концов - писано всё для меня, старого, на всякий случай, пусть останется, как есть. Расту, наверное.
Ну и вот.
А речь была о непоправимости и отстуствии симметрии.
Помню, как мне объяснили, что такое ниппель.
Система ниппель - туда дуй, оттуда уй.
Всё ли можно поправить?
А всерьез, - проснулся сегодня с очень важной мыслью, которую, начав просыпаться, немедленно утратил.
Остался вот какой вопрос.
Вопрос о дураке и ошибке.
Нет, не так.
О глупости и ошибке.
Вот, глупость. Глупость ведет к ошибкам, неотвратимо и неизбежно.
Ведут ли ошибки, так же неизбежно и неотвратимо, - к глупости?