Про жрецов и волхвов
Олег и волхв, миниатюра Радзивилловской летописи, XV век
Предуведомление. Для правильного понимания нужно иметь в виду, что в индо-германских языках существует такой феномен как ротацизм, это когда звук "л" вдруг превращается в звук "л" и наоборот. Есть он в языках и других семей. Японец, например, органически не может произнести звук "л". Нет, после длительной тренировки может, но после длительной, поэтому, слово "Послание" при чтении Апостола на Литургии в Японской автономной Церкви, когда служба идет на славянском благословлено заменять на слово "Писание", дабы избежать неблагочиния. Этот момент, момент ротацизма нужно учитывать для понимания того, что такое была фигура волхва в языческие времена.
Существует неправильное и ни на чем не основанное, кроме фантазий мнение, что волхвы суть языческие жрецы. Это не так. Жрецы, т.е приносители жертв и устроители процессий, это именно жрецы. Само слово идет от одного корня со словом "жрать", т.е. поедать в больших количествах пищу. Это пожирание пищи входило в обязанности жреца. Богам приносили жертвы. Но не все жертвы были связаны с сожжением. Некоторые жертвы, например, начатков плодов, злаков и овощей только ставились перед идолом бога. Это мы знаем по литературе, описывающей языческие обряды славян, особенно поляков и ободритов, и по аналогии с соответствующими практиками у греков, италиков, да и других народов.
Были постоянные не связанные с сожжением жертвы - хлебные жертвы. Что-то подобное жертвам опресноков в Иерусалимском Храме.
Наконец, и жертвы, что были связаны с сожжением, делились на две части. Первая, когда сожжению подвергалась самая ценная по питательности часть животного, например, тук, т.е. нутряной жир (от слова "тук" идет современные слова "тучный" и "туча"), вторая, бывавшая много реже, когда животное сжигалось целиком (жертва всесожжения). В первом случае имелся "отход" в виде оставшейся части туши.
Т.е. практически каждый день совершители жертв Перуну сталкивались с проблемой, куда девать прежние бескровные жертвы, а также, что делать с тушами животных, что принесены в жертву божеству, но не были сожжены полностью. Ведь так просто от них не избавишься, ибо они уже освящены самим актом жертвы, изъяты из обычного порядка вещей. Оставался один путь - потребить, т.е. съесть их, при том до наступления вечера. Вы представляете, что такое съесть тушу козы, а того хуже теленка, а еще хуже коровы или быка (коли жертва княжеская)? Это каким желудком обладать надо было! И домой в авоське не унесешь. Вот и садились жертвоустроители в кружок и починали жрать! Жрать торопливо, запихивая себе мясы и прочее в рот, ибо успеть надо до захода солнышка. Именно по-этому, в языках многих народов термин, обозначающий отправителя совершения жертвы, связан со словом, что либо однокоренной слову "еда", либо является его синонимом. В славянском же произошло несколько иное - термин "жертва" породил термин "жрать", т.е. совершать жертву (это зафиксировано в славянском переводе Библии: "Пожру жертву хваления", т.е."Совершу хвалебную жертву"), а связанный процесс потребления остатков жертвы, породил дал слову "жрать" новую семантику, как совершать акт безудержного поглощения пищи.
Но в летописях и писаниях латинских авторов, т.е. римских миссионеров (тогда они еще были православными, кстати), волхвы всегда обособляются от жрецов. Они не связаны непосредственно с культом. Даже с мифами не связаны. Они связаны с иным. С чем же?
И тут нам на помощь приходит знание о явлении ротацизма. Волхвы связаны с волшбою, волошбою/ворожбою. Волхвы занимаются волхвованием, т.е. ворожат, завораживают, творят волшебство. С одной стороны они выступают в роли неких прорицателей, прозорливцев, зрящих сквозь года, с другой стороны занимаются волшебством, волхвованием, т.е. практиками изменения сознания пришедших до них людей. Как они это делали? Вероятно, кто-то особо одаренный мог и гипнотизировать пришедших до них, но большинство решали вопросы просто - поили зельем. Каким зельем? А тут далеко бегать не нужно. Всяк, кто читал "Ригведу", знает про главное жертвоприношение ариев - сому/хаому, что была ничем иным, как разведенным молоком соком мухомора.
Волхвы у славян типологически, а скорее всего и генетически, восходят к общему корню с индийскими брахманами. Просто брахманы когда-то взяли и вытеснили жрецов, заменив их в обрядах, связанных с Агни. Веды в честь Огня-Агни младше вед, посвященных Соме и обрядов с ней связанных. А это говорит, что брахманы стали исполнителями жертв позже, чем перешли от обычаев только ворожбы/волхвования также к обрядам жертвоприношений.
Во всяком случае, волшебники из сказочек вовсе не такие уж и добрые, даже когда их называют "добрыми". Один такой "добренький" дядечка Вещего Олега в лучший мир сплавил. Не сошлись характерами два волхва. Вещий Олег, кстати, тоже волхвом был, только варяжским.
И еще. Про цаубереров/чаровников. Лучше всего значение слова "волхв" выявляется в слове "чаровник". Немецкие авторы так прямо переводят слово "волхв" словом цауберер. Тут есть одна сложность, что заключается в том, кто у кого это слово заимствовал - славяне у немцев или наоборот. Вполне возможно, что никакого заимствования не было, а слово входит в общий лексикон народа-предка славян и германцев, это как в случаях с италийским "domus" и славянским "дом" или с германским "haus" и славянским "хата".
У поляков "чаровник" и "волхв" - синонимы, у нас тоже. Чехи вообще не знают волхвов, у них только чаровники. Впрочем, во времена Кирилла и Мефодия "волхвов" знали и они. Но с чехами сложно - современный чешский язык есть язык, искусственно сконструированный из остатков позднечешских подпражских диалектов в середине 19 века. К тому времени даже в деревнях большая часть чехов говорила на немецком, потому чешский ничуть не показателен. Язык времен Кирилла и Мефодия - да, но не теперешний чешский.