Умки идут по острову
И началось! Ежедневно мы видели до 5-7 новых зверей, которые обычно приплывали на остров с южной и юго-западной стороны, т.е. с матерого берега. Почти каждый раз, когда я осматривал море в бинокль, в поле зрения попадали головы плывущих медведей.
Добравшись до Ратвана, они либо медленно дрейфовали вдоль берега, принюхиваясь и разглядывая наш лагерь...
...либо, явно устав после длительного заплыва, сразу выбирались на сушу, долго отряхивали насквозь промокшую шкуру и шли вдоль кромки воды, внимательно изучая все следы и окрестности.
Некоторые звери выбирали удобный наблюдательный пункт, чтобы залечь и изучить жизнь нашего лагеря. Этот мишка решил, что прекрасно замаскирован чахлыми кустиками, растущими в десятке метров от балка.
Большинство зверей не задерживалось на Ратване дольше нескольких дней и даже часов. Еды для них здесь не было. Синяк и семейка Маши к этому времени подъели все мало-мальски съедобные куски. Зато явно присутствовали люди, от которых надо держаться подальше... Меньше всего нас боялись молодые звери и семьи, в состав которых входили годовалые и двухгодовалые медвежата. Некоторые из них остались жить по-соседству до самого нашего отъезда. О них я расскажу позже... Но умудренные жизнью взрослые медведи, оценив обстановку, сознавали, что цена риска находиться рядом с людьми куда выше, чем сомнительные бонусы в виде рассохшихся старых моржовых шкур и костей. Они либо сразу уходили вглубь острова, либо выбирали себе временное логово в ближайших курумниках и спускались к нашему лагерю в утренних и вечерних сумерках, чтобы погрызть какую-нибудь из моржовых шкур.
Этот матерый самец побил все рекорды мгновенной оценки ситуации. Я заметил его плывущим к берегу, когда ребята были в балках, да и сам я находился с фотоаппаратом в укрытии. Он вышел в десятке метров от ближайшего балка, где спал Максим. Сделал несколько шагов, понюхал наши следы, внимательно посмотрел на балки. А потом аккуратно и неторопливо вернулся в воду и немедленно уплыл. Чтобы принять решение, ему потребовалось ровно 4 минуты. Я засек время по наручным часам.
Тем не менее, через неделю после начала шторма я зафиксировал максимальное количество разных медведей, учтенных в доступной нам южной части острова. Одновременно здесь находился 21 зверь. Несомненно, это была лишь малая часть медведей, поселившихся на острове. Я грыз локти, что при нас не было моторной лодки, и мы не могли обойти вокруг острова, чтобы подсчитать всех местных медведей. Дело в том, что чаще всего медведи осваивают небольшие пляжи под скалами и узкие распадки на обрывах, которые мы не могли осмотреть сверху. Еще через 2 недели нутепельменские охотники обошли наш островок двумя лодками и насчитали сорок два медведя. Перед их приездом на обычных местах, доступных нашему обзору, находилось лишь 12 зверей. Учитывая такую пропорцию, можно предполагать, что в разгар медвежьего сезона, их было более семидесяти!
На мысе Блоссом (о-в Врангеля), сентябрь 1990 года
Нельзя сказать, что это рекордное число белых медведей, в скоплениях которых мне приходилось жить. На острове Врангеля я подолгу работал на мысе Блоссом и косе Сомнительной, где от своего жилого балка в пределах видимости насчитывал до 150 зверей. Но там эти районы представляли из себя плоские участки тундры и галечные косы, где при достаточном внимании легко было не упускать хищников из виду, контролировать их перемещения и поведение и чувствовать себя в относительной безопасности.
Колючин же с его многочисленными курумниками, валунными осыпями, крутыми скалистыми обрывами и распадками в этой ситуации таил в себе множество ловушек. Медведи могли абсолютно незамеченными оказаться в нескольких метрах, когда ты находишься в маршруте или спускаешься на лежбище моржей. Нам пришлось сильно ограничить свои передвижения по острову.
Продолжение следует…
Добравшись до Ратвана, они либо медленно дрейфовали вдоль берега, принюхиваясь и разглядывая наш лагерь...
...либо, явно устав после длительного заплыва, сразу выбирались на сушу, долго отряхивали насквозь промокшую шкуру и шли вдоль кромки воды, внимательно изучая все следы и окрестности.
Некоторые звери выбирали удобный наблюдательный пункт, чтобы залечь и изучить жизнь нашего лагеря. Этот мишка решил, что прекрасно замаскирован чахлыми кустиками, растущими в десятке метров от балка.
Большинство зверей не задерживалось на Ратване дольше нескольких дней и даже часов. Еды для них здесь не было. Синяк и семейка Маши к этому времени подъели все мало-мальски съедобные куски. Зато явно присутствовали люди, от которых надо держаться подальше... Меньше всего нас боялись молодые звери и семьи, в состав которых входили годовалые и двухгодовалые медвежата. Некоторые из них остались жить по-соседству до самого нашего отъезда. О них я расскажу позже... Но умудренные жизнью взрослые медведи, оценив обстановку, сознавали, что цена риска находиться рядом с людьми куда выше, чем сомнительные бонусы в виде рассохшихся старых моржовых шкур и костей. Они либо сразу уходили вглубь острова, либо выбирали себе временное логово в ближайших курумниках и спускались к нашему лагерю в утренних и вечерних сумерках, чтобы погрызть какую-нибудь из моржовых шкур.
Этот матерый самец побил все рекорды мгновенной оценки ситуации. Я заметил его плывущим к берегу, когда ребята были в балках, да и сам я находился с фотоаппаратом в укрытии. Он вышел в десятке метров от ближайшего балка, где спал Максим. Сделал несколько шагов, понюхал наши следы, внимательно посмотрел на балки. А потом аккуратно и неторопливо вернулся в воду и немедленно уплыл. Чтобы принять решение, ему потребовалось ровно 4 минуты. Я засек время по наручным часам.
Тем не менее, через неделю после начала шторма я зафиксировал максимальное количество разных медведей, учтенных в доступной нам южной части острова. Одновременно здесь находился 21 зверь. Несомненно, это была лишь малая часть медведей, поселившихся на острове. Я грыз локти, что при нас не было моторной лодки, и мы не могли обойти вокруг острова, чтобы подсчитать всех местных медведей. Дело в том, что чаще всего медведи осваивают небольшие пляжи под скалами и узкие распадки на обрывах, которые мы не могли осмотреть сверху. Еще через 2 недели нутепельменские охотники обошли наш островок двумя лодками и насчитали сорок два медведя. Перед их приездом на обычных местах, доступных нашему обзору, находилось лишь 12 зверей. Учитывая такую пропорцию, можно предполагать, что в разгар медвежьего сезона, их было более семидесяти!
На мысе Блоссом (о-в Врангеля), сентябрь 1990 года
Нельзя сказать, что это рекордное число белых медведей, в скоплениях которых мне приходилось жить. На острове Врангеля я подолгу работал на мысе Блоссом и косе Сомнительной, где от своего жилого балка в пределах видимости насчитывал до 150 зверей. Но там эти районы представляли из себя плоские участки тундры и галечные косы, где при достаточном внимании легко было не упускать хищников из виду, контролировать их перемещения и поведение и чувствовать себя в относительной безопасности.
Колючин же с его многочисленными курумниками, валунными осыпями, крутыми скалистыми обрывами и распадками в этой ситуации таил в себе множество ловушек. Медведи могли абсолютно незамеченными оказаться в нескольких метрах, когда ты находишься в маршруте или спускаешься на лежбище моржей. Нам пришлось сильно ограничить свои передвижения по острову.
Продолжение следует…