Про генерала Ермолова
Однажды Николай I вызвал к себе во дворец генерала Ермолова.
Ермолов был участником войны 1812 года и всех многих крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е.
Генерал от инфантерии (1818) и генерал от артиллерии (1837). Главнокомандующий на первом этапе Кавказской войны, да что там.- покорителем Кавказа.
Генерал Ермолов недаром был уважаем сослуживцами и врагами. Резкий на язык и не дававший спуску никому, включая даже императора, он был отчаянно храбр и на боле битвы. Есть много хрестоматийных примеров его храбрости. Один из таких подвигов случился еще в то время, когда Ермолов был только полковником, а русская и французская армия выясняла, кто круче в сражениях Четвертой коалиции.
Брат императора Константин Павлович заявил Ермолову, что тот подпустил французскую пехоту близко к своим орудиям, а огонь не открыл. На это Ермолов ответил:
- Я начну стрелять, когда смогут отличить белокурых от черноволосых.
И немного погодя великий князь увидел, как мощный залп картечи буквально снес французскую колонну. Надо отметить, что Константин умел признавать свои ошибки и Ермолов тут же получил благодарность от великого князя, а потом тот не поленился еще и организовать благодарность от командующего, которым в тот момент был Леонтий Беннигсен.
Железные все-таки нервы были у Ермолова. И сам он человек был железный.
Однажды боевой генерал приехал в Петербург во дворец и увидел возле двери царского кабинета группу военачальников, говоривших по-немецки, в боях не участвовавших, но прекрасно устроившихся при дворе.
Ермолов попросил доложить о себе государю. Император остался доволен докладом Ермолова и, прощаясь, спросил его, какую бы тот хотел получить награду.
"Произведите меня в немцы, ваше императорское величество," - ответил Ермолов...
Ермолов "успокоил" Кавказ.
Увы, но вскоре за свой острый язык генерал попал в опалу... причины смещения Ермолова были очевидны - подозрения царя в причастности Ермолова к заговору декабристов.
«По наговорам, по подозрению в принятии участия в замыслах тайного общества сменили Ермолова», - писал декабрист А. Е. Розен. Тайная агентура доносила, что «войско жалеет Ермолова», «люди (то есть солдаты) горюют» в связи с его отставкой. Преданность ему солдат и офицеров были столь велики, что Николай I всерьез опасался возможных волнений в Кавказском корпусе.
В духовном завещании он сделал следующие распоряжения о своем погребении. «Завещаю похоронить меня как можно проще. Прошу сделать гроб простой, деревянный, по образцу солдатского, выкрашенный желтою краскою. Панихиду обо мне отслужить одному священнику. Не хотел бы я ни военных почестей, ни несения за мною орденов, но как это не зависит от меня, то предоставляю на этот счет распорядиться, кому следует. Желаю, чтобы меня похоронили в Орле, возле моей матери и сестры; свезти меня туда на простых дрогах без балдахина, на паре лошадей; за мною поедут дети, да Николай мой, а через Москву, вероятно, не откажутся стащить меня старые товарищи артиллеристы».
Москва провожала генерала двое суток, а жители Орла по прибытии тела на Родину устроили ему грандиозную панихиду. Площадь перед Троицкой церковью, где шло отпевание Ермолова, и все прилегающие улицы были заполонены людьми.
В Санкт-Петербурге, на Невском проспекте, во всех магазинах были выставлены его портреты.
Ермолов похоронен в Орле, рядом со своим отцом, в особом приделе Троицко-Кладбищенской церкви. На одной из стен могильного склепа вделана доска с простой надписью: «Алексей Петрович Ермолов, скончался 12 апреля 1861 года».
(С) интернет