Во имя прогресса …
Раннее утро. Лес.
Туман заполняет влагой легкие, делает тяжелой одежду. Запах - сырости, листьев и еще множества едва уловимых и чарующих оттенков молчаливой жизни растений.
Где-то далеко, во мгле, едва уловимо, слышно пение со странными ломающимися словами, сопровождаемое протяжными звуками, похожими на волынку. Песнь становится громче, в ней появляются пульсирующие звуки ударных. Женские голоса начинают ритмично и яростно выкрикивать слова на неведомом языке, звучание становится мощнее, начинает оглушать и кажется, что каждое дерево вибрирует, а, не выдержав такой силы, листья оторвутся и, подгоняемые ритмом, взлетят вверх, как стая перепуганных воробьев.
Но резко наступает тишина и опять только туман стелится, оседая капельками на траву, да деревья стоя, навытяжку, готовясь к приходу солнца.
Но кое-что все-таки изменилось. Повисшая в воздухе пульсация, объединив корни, стволы, ветки и листья в одну гармонию, осталась. Ожидая врагов.
- Джейк, у тебя остались сигареты? - водитель головной машины боролся со сном. Десять часов в пути без остановки. Их колонна с оборудованием для АЭС вышла вчера из Дрездена в обстановке сверх секретности и должна была ехать без остановки еще семнадцать часов. Напарник, недовольный таким мелочным поводом для пробуждения, тем не менее передал пачку. Выглянув и убедившись, что все в порядке - дорога чиста, лес тих, а его смена настанет только через два часа, пробурчав - «Ирвин, не буди меня по пустякам» - вернулся обратно и, повозившись немного, захрапел.
Ирвин, раскуривая сигарету, в очередной раз вспоминал их отправление. Семь огромнейших машин с грузом, три броневика, военный автобус со спецназовцами бундесвера, один микроавтобус со священниками. Он не слишком волновался, не понимая из-за чего такие чрезвычайные меры. Больше всего его удивила причина, почему их, обычных американских дальнобойщиков, пригласили на работу сюда, в Европу. Слухи, конечно, ходили и про немецкие леса, и про Канаду с амазонкой, но это были слухи. Причина, по которой не смогли найти водителей здесь, была на редкость идиотская. Местные боялись. Но Ирвин был заядлым материалистом и ко всякой чуши относился скептически.
Впрочем, для его напарника это был не первый рейс и он был постоянно настороже. Вот и сейчас проснулся от первого слова. Но ничего особенного не случилось.
Ирвин рулил, борясь со сном, вспоминая то погрузку, то думая о премиальных. Мысль, как и дорога, причудливо петляла. Несмотря на уже занимавшийся рассвет, фары отключать было еще рано, древние высокие деревья не давали пробиться утреннему свету.
Едва слышный шепот показался вначале водителю шорохом шин, но, сосредоточившись, он вроде стал слышать слова на каком-то европейском языке.
И тут же вдалеке, среди тумана возникло свечение. Ирвин вначале подумал, что это галогеновые фары какого-нибудь мерседеса, но по мере приближения становилось понятно, что форма источника света совсем другая. Испытывая легкое волнение, он, протянув руку назад за водительское кресло, растолкал Джейка.
- Джейк, тут что-то странное, смотри!
Джейк, недовольный частыми побудками, но, тем не менее, проснувшийся от тревожного голоса напарника, выглянул. Как раз в это время машина преодолела еще пару сотен ярдов и Джейк, сфокусировав глаза, увидел вдалеке единорога.
Грациозное создание со снежно-белой шерстью, светящееся неземным светом, стояло прямо на разделительной линии. На сказочном звере сидела хрупкая обнаженная девушка с темными длинными волосами. Она уверенно смотрела на приближающиеся рычащие чудовища, ничуть не смущаясь ни своей наготы, ни многих тонн техники, несущихся на нее со скоростью шестьдесят миль в час.
Ирвин, без команды начавший тормозить, взглянул на напарника. Лицо Джейка, вначале заспанное, теперь налилось кровью, а губы тряслись. Он закричал - «Мы пропали, черт, нам никуда не деться, включай тревогу!»
И тут же, не дожидаясь действий товарища, стал сам нажимать специальные кнопки, установленные военными над лобовым стеклом. По лесу эхом разнесся механический вой, а Джейк уже кричал захлебываясь слюной в рацию - «это они, они…»
Колонна машин все больше тормозила, оставляя следы на влажном шоссе.
В рации раздался уверенный, четко артикулирующий неродные английские слова, голос. «Это полковник Имгоф. Отставить панику. Приказываю увеличить скорость. Повторяю, увеличивайте скорость, невзирая на любые препятствия, если хотите остаться в живых! Идите на таран, давите, что бы вы не встретили! Это приказ!»
Ирвин, у которого из-за возникшей паники дрожь начала подниматься от ног к ладоням, сохранил способность думать и действовать. Переключив скорость, он начал выжимать газ. Грузовик, выпустив клубы дыма, перешел от легкого урчания к бешенному рыку, но скорость не увеличил, а наоборот продолжал замедляться.
Машина резко встала. Джейк, вылетевший вперед и ударившийся о лобовое стекло, рухнул вниз, Ирвина же только резанул ремень безопасности. Он выглянул в окно. Ровного и аккуратного шоссе больше не было. Из обломков дороги стремительно выползали древесные корни и оплетали колеса. Самые толстые уже почти закрыли шины, а тонкие, похожие на паутину корешки тянулись к кабине водителя.
Неожиданно почувствовав бешеную силу, не думая, но действуя, Ирвин мгновенно выкарабкался из кабины и по боковой лесенке залез на крышу грузовика. Наверху он судорожно оглянулся.
Из камуфляжного грузовика уже выскакивали солдаты, на ходу зажигая огнеметы. Гусеничные броневики разворачивались, кроша в труху корни своими траками и поводя стволами в стороны, начиная согласованно заливать напалмом левую и правую обочины дороги. Спецназовцы разбежались вдоль колонны и стали жечь корни, периодически касаясь пламенем бортов грузовиков. Неожиданно Ирвин понял, почему у их грузовиков было столь нетипичное расположение топливных баков и такой заковыристый процесс заправки.
Клирики, подобрав рясы, бежали от микроавтобуса держа в руках библии, кресты и сосуды, наверное со святой водой. Они направлялись к головной машине, явно нацеливаясь побороться с обнаженной красавицей.
Переведя взгляд на нее, Ирвин рассмотрел, что волосы у нее темно-зеленого цвета, а вокруг головы венок из травы, в котором выделялись белые точки цветов.
Глядя вдоль колонны, с прямой спиной, девушка чуть наклонила голову, вытянула руку и раскрыла ладонь. Послышался детский беззаботный смех и с ее пальцев сорвались несколько ярких точек.
Они быстро полетели к полыхающему у машин пламени и, нырнув в него, превратились в яростные огненные смерчи. Увеличившись примерно до двух футов в высоту, они, скользнув по пламени, достигли раструбов огнеметов и как бы втянулись внутрь. Через миг произошло несколько взрывов, оставляя от людей огненные фонтаны. А смерчи прыгнули к следующим.
Ирвин, оценив происходящее, сжался от дикой тоски, понимая, что ему не выбраться отсюда. Броневики тонули в черной жиже, невесть откуда взявшейся в на месте бывшего шоссе. Священников рвали на части огромные птицы. Все грузовики уже почти целиком были окутаны корнями и, выглянув сбоку, Ирвин увидел Джейка, висящего на пронзивших его корнях.
Обезумев от увиденного, он прыгнул вперед, намереваясь неведомо зачем добежать до единорога с наездницей, но в воздухе он был оплетен…
***
Генерал с силой шарахнул кулаком по столу.
- Третий конвой, вы понимаете? ТРЕТИЙ! Это люди, это оборудование, это, в конце концов, мои солдаты!
Лейтенант, принесший дурную весть, молчал, пережидая эмоциональный всплеск начальства, но в душе понимая его. В следующем конвое мог оказаться и он, да и нескольких ребят с погибшего каравана он знал.
- Так. Мне надоело. Что дали допросы ведьмы?
- Ничего, герр Генерал. Она только издевается над нами.
- Ясно. Два года она шпионила у нас, была такая милая девчушка. А оказалась, что из-за этой суки погибло столько людей.
- Пишите приказ. Я не могу больше ждать, а этим (нецензурная брань)… пора преподать урок. Все запишите на видео и разместите в Интернете. Сегодня же. Пусть знают. И отклоните прошение инквизиции. Она в нашей юрисдикции. Не хватало еще вони у меня на базе.
Итак, записывайте…
***
Вечер обещал быть теплым. Несмотря на бежавшие днем тучи и общую пасмурность, к вечеру распогодилось и сквозь кучерявые облака стало проглядывать неяркое вечернее солнце. Арестованную девушку выводили из помещения двое конвоиров. Она не была даже переодета в арестантское, а так и была в дресс коде компании, даже бейджик на груди остался, бессмысленно информируя всех об имени и должности девушки.
Выходя из бетонной коробки, она глянула вверх, на садящееся солнце, и пока ее вели по ровному асфальту военной базы, не сводила взгляда с неба.
Поставили ее у стены строго бункера. Только тогда она опустила взгляд и сквозь мелькание от солнечных зайчиков в глазах, разглядела шеренгу солдат.
Офицер стал зачитывать приказ, а она смотрела на них.
Военным могло показаться, что солнце отражается в зеленых глазах странным изумрудным светом, но, видимо, это мерещилось из-за обилия камуфляжа вокруг.
- … во имя прогресса и по поручению мирового чрезвычайного правительства полевой суд выносит вам меру наказания - расстрел. Обжалованию не подлежит, приговор привести в исполнение немедленно.
Она молчала.
- Отделение готовься. Во имя прогресса … ПЛИ!
Она шептала: «Гея мать, я иду к тебе», - в то время, как пули ворвались в ее тело, разрывая ткани, дробя кости. Ее тело упало на старый асфальт. Кровь ,сбегая между бугорками и вздутиями покрытия, стала сбегаться в трещину, сквозь которую прорвалось к свету молодое деревце.
Невиданная ранее война набирала обороты.
Туман заполняет влагой легкие, делает тяжелой одежду. Запах - сырости, листьев и еще множества едва уловимых и чарующих оттенков молчаливой жизни растений.
Где-то далеко, во мгле, едва уловимо, слышно пение со странными ломающимися словами, сопровождаемое протяжными звуками, похожими на волынку. Песнь становится громче, в ней появляются пульсирующие звуки ударных. Женские голоса начинают ритмично и яростно выкрикивать слова на неведомом языке, звучание становится мощнее, начинает оглушать и кажется, что каждое дерево вибрирует, а, не выдержав такой силы, листья оторвутся и, подгоняемые ритмом, взлетят вверх, как стая перепуганных воробьев.
Но резко наступает тишина и опять только туман стелится, оседая капельками на траву, да деревья стоя, навытяжку, готовясь к приходу солнца.
Но кое-что все-таки изменилось. Повисшая в воздухе пульсация, объединив корни, стволы, ветки и листья в одну гармонию, осталась. Ожидая врагов.
- Джейк, у тебя остались сигареты? - водитель головной машины боролся со сном. Десять часов в пути без остановки. Их колонна с оборудованием для АЭС вышла вчера из Дрездена в обстановке сверх секретности и должна была ехать без остановки еще семнадцать часов. Напарник, недовольный таким мелочным поводом для пробуждения, тем не менее передал пачку. Выглянув и убедившись, что все в порядке - дорога чиста, лес тих, а его смена настанет только через два часа, пробурчав - «Ирвин, не буди меня по пустякам» - вернулся обратно и, повозившись немного, захрапел.
Ирвин, раскуривая сигарету, в очередной раз вспоминал их отправление. Семь огромнейших машин с грузом, три броневика, военный автобус со спецназовцами бундесвера, один микроавтобус со священниками. Он не слишком волновался, не понимая из-за чего такие чрезвычайные меры. Больше всего его удивила причина, почему их, обычных американских дальнобойщиков, пригласили на работу сюда, в Европу. Слухи, конечно, ходили и про немецкие леса, и про Канаду с амазонкой, но это были слухи. Причина, по которой не смогли найти водителей здесь, была на редкость идиотская. Местные боялись. Но Ирвин был заядлым материалистом и ко всякой чуши относился скептически.
Впрочем, для его напарника это был не первый рейс и он был постоянно настороже. Вот и сейчас проснулся от первого слова. Но ничего особенного не случилось.
Ирвин рулил, борясь со сном, вспоминая то погрузку, то думая о премиальных. Мысль, как и дорога, причудливо петляла. Несмотря на уже занимавшийся рассвет, фары отключать было еще рано, древние высокие деревья не давали пробиться утреннему свету.
Едва слышный шепот показался вначале водителю шорохом шин, но, сосредоточившись, он вроде стал слышать слова на каком-то европейском языке.
И тут же вдалеке, среди тумана возникло свечение. Ирвин вначале подумал, что это галогеновые фары какого-нибудь мерседеса, но по мере приближения становилось понятно, что форма источника света совсем другая. Испытывая легкое волнение, он, протянув руку назад за водительское кресло, растолкал Джейка.
- Джейк, тут что-то странное, смотри!
Джейк, недовольный частыми побудками, но, тем не менее, проснувшийся от тревожного голоса напарника, выглянул. Как раз в это время машина преодолела еще пару сотен ярдов и Джейк, сфокусировав глаза, увидел вдалеке единорога.
Грациозное создание со снежно-белой шерстью, светящееся неземным светом, стояло прямо на разделительной линии. На сказочном звере сидела хрупкая обнаженная девушка с темными длинными волосами. Она уверенно смотрела на приближающиеся рычащие чудовища, ничуть не смущаясь ни своей наготы, ни многих тонн техники, несущихся на нее со скоростью шестьдесят миль в час.
Ирвин, без команды начавший тормозить, взглянул на напарника. Лицо Джейка, вначале заспанное, теперь налилось кровью, а губы тряслись. Он закричал - «Мы пропали, черт, нам никуда не деться, включай тревогу!»
И тут же, не дожидаясь действий товарища, стал сам нажимать специальные кнопки, установленные военными над лобовым стеклом. По лесу эхом разнесся механический вой, а Джейк уже кричал захлебываясь слюной в рацию - «это они, они…»
Колонна машин все больше тормозила, оставляя следы на влажном шоссе.
В рации раздался уверенный, четко артикулирующий неродные английские слова, голос. «Это полковник Имгоф. Отставить панику. Приказываю увеличить скорость. Повторяю, увеличивайте скорость, невзирая на любые препятствия, если хотите остаться в живых! Идите на таран, давите, что бы вы не встретили! Это приказ!»
Ирвин, у которого из-за возникшей паники дрожь начала подниматься от ног к ладоням, сохранил способность думать и действовать. Переключив скорость, он начал выжимать газ. Грузовик, выпустив клубы дыма, перешел от легкого урчания к бешенному рыку, но скорость не увеличил, а наоборот продолжал замедляться.
Машина резко встала. Джейк, вылетевший вперед и ударившийся о лобовое стекло, рухнул вниз, Ирвина же только резанул ремень безопасности. Он выглянул в окно. Ровного и аккуратного шоссе больше не было. Из обломков дороги стремительно выползали древесные корни и оплетали колеса. Самые толстые уже почти закрыли шины, а тонкие, похожие на паутину корешки тянулись к кабине водителя.
Неожиданно почувствовав бешеную силу, не думая, но действуя, Ирвин мгновенно выкарабкался из кабины и по боковой лесенке залез на крышу грузовика. Наверху он судорожно оглянулся.
Из камуфляжного грузовика уже выскакивали солдаты, на ходу зажигая огнеметы. Гусеничные броневики разворачивались, кроша в труху корни своими траками и поводя стволами в стороны, начиная согласованно заливать напалмом левую и правую обочины дороги. Спецназовцы разбежались вдоль колонны и стали жечь корни, периодически касаясь пламенем бортов грузовиков. Неожиданно Ирвин понял, почему у их грузовиков было столь нетипичное расположение топливных баков и такой заковыристый процесс заправки.
Клирики, подобрав рясы, бежали от микроавтобуса держа в руках библии, кресты и сосуды, наверное со святой водой. Они направлялись к головной машине, явно нацеливаясь побороться с обнаженной красавицей.
Переведя взгляд на нее, Ирвин рассмотрел, что волосы у нее темно-зеленого цвета, а вокруг головы венок из травы, в котором выделялись белые точки цветов.
Глядя вдоль колонны, с прямой спиной, девушка чуть наклонила голову, вытянула руку и раскрыла ладонь. Послышался детский беззаботный смех и с ее пальцев сорвались несколько ярких точек.
Они быстро полетели к полыхающему у машин пламени и, нырнув в него, превратились в яростные огненные смерчи. Увеличившись примерно до двух футов в высоту, они, скользнув по пламени, достигли раструбов огнеметов и как бы втянулись внутрь. Через миг произошло несколько взрывов, оставляя от людей огненные фонтаны. А смерчи прыгнули к следующим.
Ирвин, оценив происходящее, сжался от дикой тоски, понимая, что ему не выбраться отсюда. Броневики тонули в черной жиже, невесть откуда взявшейся в на месте бывшего шоссе. Священников рвали на части огромные птицы. Все грузовики уже почти целиком были окутаны корнями и, выглянув сбоку, Ирвин увидел Джейка, висящего на пронзивших его корнях.
Обезумев от увиденного, он прыгнул вперед, намереваясь неведомо зачем добежать до единорога с наездницей, но в воздухе он был оплетен…
***
Генерал с силой шарахнул кулаком по столу.
- Третий конвой, вы понимаете? ТРЕТИЙ! Это люди, это оборудование, это, в конце концов, мои солдаты!
Лейтенант, принесший дурную весть, молчал, пережидая эмоциональный всплеск начальства, но в душе понимая его. В следующем конвое мог оказаться и он, да и нескольких ребят с погибшего каравана он знал.
- Так. Мне надоело. Что дали допросы ведьмы?
- Ничего, герр Генерал. Она только издевается над нами.
- Ясно. Два года она шпионила у нас, была такая милая девчушка. А оказалась, что из-за этой суки погибло столько людей.
- Пишите приказ. Я не могу больше ждать, а этим (нецензурная брань)… пора преподать урок. Все запишите на видео и разместите в Интернете. Сегодня же. Пусть знают. И отклоните прошение инквизиции. Она в нашей юрисдикции. Не хватало еще вони у меня на базе.
Итак, записывайте…
***
Вечер обещал быть теплым. Несмотря на бежавшие днем тучи и общую пасмурность, к вечеру распогодилось и сквозь кучерявые облака стало проглядывать неяркое вечернее солнце. Арестованную девушку выводили из помещения двое конвоиров. Она не была даже переодета в арестантское, а так и была в дресс коде компании, даже бейджик на груди остался, бессмысленно информируя всех об имени и должности девушки.
Выходя из бетонной коробки, она глянула вверх, на садящееся солнце, и пока ее вели по ровному асфальту военной базы, не сводила взгляда с неба.
Поставили ее у стены строго бункера. Только тогда она опустила взгляд и сквозь мелькание от солнечных зайчиков в глазах, разглядела шеренгу солдат.
Офицер стал зачитывать приказ, а она смотрела на них.
Военным могло показаться, что солнце отражается в зеленых глазах странным изумрудным светом, но, видимо, это мерещилось из-за обилия камуфляжа вокруг.
- … во имя прогресса и по поручению мирового чрезвычайного правительства полевой суд выносит вам меру наказания - расстрел. Обжалованию не подлежит, приговор привести в исполнение немедленно.
Она молчала.
- Отделение готовься. Во имя прогресса … ПЛИ!
Она шептала: «Гея мать, я иду к тебе», - в то время, как пули ворвались в ее тело, разрывая ткани, дробя кости. Ее тело упало на старый асфальт. Кровь ,сбегая между бугорками и вздутиями покрытия, стала сбегаться в трещину, сквозь которую прорвалось к свету молодое деревце.
Невиданная ранее война набирала обороты.
Click to view