ХМ, А ПО-СВОЕМУ ИЗЯЩНО!..
[странное наблюдение и на этом основанная не менее странная...]
Чадаев и Чаадаев - оба философы, и странное наблюдение и на этом основанная не менее странная, почти шуточная, мысль: утеря одной буквы "а" в родовом имени не только сделало фамилию вполне русской, но и сильно оздоровило психику и дискурсивные способности носителя. Ну а воля к типизации и принудительное выявление (благодаря логике почти автоматическое) скрытых связей даёт вот такой изящный, как было сказано, результат:
Тезисы о топологии войны и мира
1. Мыслить одной лишь координатной сеткой нельзя. Связность пространства выстроена иначе. Даже в бытовом аспекте: до Перми мне лететь два часа, до Стамбула три, до Дубны ехать по пробкам пять; следовательно, Пермь и Стамбул для меня с точки зрения связности ближе, чем Дубна.
2. Война переосмысляется всякий раз, когда к ней подключается новая среда со своей физикой. Классическое геополитическое противопоставление Суши и Моря основано на том, что бОльшую часть письменной истории человечества ему было доступно только эти две среды - наземная и надводная. Они, да, устроены очень по-разному. Для контроля над первой нужна пирамидальная структура, для контроля над второй - сетка с узлами. Но вот в начале прошлого века добавились ещё две: сначала подводная, а затем и воздушная, и обе очень сильно скорректировали войну. Оказалось, что действуя из другой среды, ты можешь радикально изменять баланс сил в «старых», уже освоенных средах. Потом добавился ещё и космос, и опять сдвиг баланса.
3. Кроме физических пространств, есть ещё и нефизические. Например, в середине века к средам противостояния добавился эфир - мир радиоволн. А потом он расширился ещё и до «киберпространства» - абсолютно виртуальной среды, где бегают от узла к узлу нолики и единички.
4. Наконец, новейшие достижения военной мысли добавили к этому списку ещё один новый домен - домен когнитивной войны. Это ещё более виртуальная среда, чем даже эфир и кибер: её физический носитель - это головы людей и собирающиеся в них так и эдак нейронные цепочки. Но они, эти цепочки, собираются там не только сами по себе, но и в результате работы органов чувств - зрение, слух, обоняние, осязание, вкус; и дальнейшей работы интерпретативной системы, находящейся опять же в голове. И можно, воздействуя на алгоритмы формирования и разрушения таких цепочек, добиться деконструкции вражеских антропоструктур и победить, вообще ничего не делая ни в одной из физических сред.
5. Сушу и море мы ещё как-то можем изобразить на двухмерной географической карте. Уже подводную (да и подземную) и тем более воздушную среду мы корректно на двухмерной карте вообще отобразить не можем - в лучшем случае на трёхмерной модели. А все остальные из перечисленных приходится картировать совершенно иначе, по другим принципам. И удобных способов такого картирования нет пока вообще.
6. Среды вложены одна в другую, они соприкасаются не какими-то там «границами», а буквально всем слоем. Это верно даже применительно к самым «старым» и самым освоенным средам - наземной и надводной. Вода это дорога, с куда меньшими энергозатратами, чем суша, и в этом смысле накопление богатства всегда связано с контролем моря, или по крайней мере рек (как было в древней Руси, где реки и были дорогами буквально).
7. Деконструкция вражеского субъекта - это разрушение связности. В этом смысле на земле важно обрушить пирамиду, на воде - порвать логистику, в киберпространстве - дезактивировать узлы обработки данных, в конитивном слое - разрушить вражескую картину мира.
8. В этом последнем мы сейчас наиболее уязвимы. Сильнее, чем на воде, в эфире, в космосе и кибере. Вообще чудо, что нас до сих пор не раздолбали вдребезги именно оттуда, потому что это даже хуже, чем воевать в условиях, когда у одной стороны есть авиация, а у другой нет. Но вьетнамцы показали путь в ХХв - строить тоннели под землей. Соответственно, нам нужна концепция партизанской и диверсионной когнитивной войны. Понять топологию, картировать её и найти уязвимости. И атаковать. Войны в обороне не выигрываются - это единый закон для всех сред.
Чадаев и Чаадаев - оба философы, и странное наблюдение и на этом основанная не менее странная, почти шуточная, мысль: утеря одной буквы "а" в родовом имени не только сделало фамилию вполне русской, но и сильно оздоровило психику и дискурсивные способности носителя. Ну а воля к типизации и принудительное выявление (благодаря логике почти автоматическое) скрытых связей даёт вот такой изящный, как было сказано, результат:
Тезисы о топологии войны и мира
1. Мыслить одной лишь координатной сеткой нельзя. Связность пространства выстроена иначе. Даже в бытовом аспекте: до Перми мне лететь два часа, до Стамбула три, до Дубны ехать по пробкам пять; следовательно, Пермь и Стамбул для меня с точки зрения связности ближе, чем Дубна.
2. Война переосмысляется всякий раз, когда к ней подключается новая среда со своей физикой. Классическое геополитическое противопоставление Суши и Моря основано на том, что бОльшую часть письменной истории человечества ему было доступно только эти две среды - наземная и надводная. Они, да, устроены очень по-разному. Для контроля над первой нужна пирамидальная структура, для контроля над второй - сетка с узлами. Но вот в начале прошлого века добавились ещё две: сначала подводная, а затем и воздушная, и обе очень сильно скорректировали войну. Оказалось, что действуя из другой среды, ты можешь радикально изменять баланс сил в «старых», уже освоенных средах. Потом добавился ещё и космос, и опять сдвиг баланса.
3. Кроме физических пространств, есть ещё и нефизические. Например, в середине века к средам противостояния добавился эфир - мир радиоволн. А потом он расширился ещё и до «киберпространства» - абсолютно виртуальной среды, где бегают от узла к узлу нолики и единички.
4. Наконец, новейшие достижения военной мысли добавили к этому списку ещё один новый домен - домен когнитивной войны. Это ещё более виртуальная среда, чем даже эфир и кибер: её физический носитель - это головы людей и собирающиеся в них так и эдак нейронные цепочки. Но они, эти цепочки, собираются там не только сами по себе, но и в результате работы органов чувств - зрение, слух, обоняние, осязание, вкус; и дальнейшей работы интерпретативной системы, находящейся опять же в голове. И можно, воздействуя на алгоритмы формирования и разрушения таких цепочек, добиться деконструкции вражеских антропоструктур и победить, вообще ничего не делая ни в одной из физических сред.
5. Сушу и море мы ещё как-то можем изобразить на двухмерной географической карте. Уже подводную (да и подземную) и тем более воздушную среду мы корректно на двухмерной карте вообще отобразить не можем - в лучшем случае на трёхмерной модели. А все остальные из перечисленных приходится картировать совершенно иначе, по другим принципам. И удобных способов такого картирования нет пока вообще.
6. Среды вложены одна в другую, они соприкасаются не какими-то там «границами», а буквально всем слоем. Это верно даже применительно к самым «старым» и самым освоенным средам - наземной и надводной. Вода это дорога, с куда меньшими энергозатратами, чем суша, и в этом смысле накопление богатства всегда связано с контролем моря, или по крайней мере рек (как было в древней Руси, где реки и были дорогами буквально).
7. Деконструкция вражеского субъекта - это разрушение связности. В этом смысле на земле важно обрушить пирамиду, на воде - порвать логистику, в киберпространстве - дезактивировать узлы обработки данных, в конитивном слое - разрушить вражескую картину мира.
8. В этом последнем мы сейчас наиболее уязвимы. Сильнее, чем на воде, в эфире, в космосе и кибере. Вообще чудо, что нас до сих пор не раздолбали вдребезги именно оттуда, потому что это даже хуже, чем воевать в условиях, когда у одной стороны есть авиация, а у другой нет. Но вьетнамцы показали путь в ХХв - строить тоннели под землей. Соответственно, нам нужна концепция партизанской и диверсионной когнитивной войны. Понять топологию, картировать её и найти уязвимости. И атаковать. Войны в обороне не выигрываются - это единый закон для всех сред.