ПОП-МЕТАФИЗИКА: ЕДИНО- ИЛИ МНОГОСУЩНОСТНОСТЬ?
А для нужд партийной практики этоn вопрос будет звучать уже так:
Сплочённость или численность: опыт православных и большевиков
Один из самых скандальных (хоть и легендарных) эпизодов Никейского собора - это массовая драка стенка на стенку. Во главе стенок стояли люди в высшей степени уважаемые, епископы (то есть руководители кафедр в обширных провинциях) Николай и Арий.
Николай базировался в Мире, центре Ликии, и, соответственно, руководил всей христианской жизнью провинции. Арий пользовался авторитетом и имел множество последователей в Египте. И вот эти уважаемые люди вдруг оказываются во главе высоких дерущихся сторон.
Легенда сообщает, что Николай Мирликийский нокаутировал Ария лично, а вообще сторонники первого вынесли сторонников последнего из зала на кулаках.
Святитель Николай заушает Ария. Фрагмент иконы XVII в.
Современным светским людям спор высоких сторон представляется вообще непонятным: Арий отстаивал «подобосущие» Христа Богу-Отцу, Николай - единосущие. По мнению Ария, Бог-Отец и Бог-Сын, хоть и во всём друг другу подобны, представляют собой тем не менее самостоятельные сущности. Николай же отстаивал идею, что Бог-Отец и Бог-Сын - это проявления одной и той же сущности.
Так вот: разница тут вовсе не формальная, а вполне даже содержательная. Большая часть жителей тогдашней Римской империи тогда была многобожниками (т.е. «язычниками» в нашей современной терминологии). Для человека необразованного естественно было воспринимать разные явления природы как проявления воли разных богов. Чтобы воспринять всё это как проявление единой воли - требуется умственное усилие, затруднительное для простого человека «из деревни», т. е. paganus`а («язычник» по-латыни).
Поэтому вариант «подобосущия» был предпочтительней с точки зрения текущей пропаганды христианства. Ибо многобожникам предлагалась концепция двух, хотя и очень сходных богов, и они бы естественно восприняли это как пополнение своего пантеона. Для Рима пополнение списка богов было совершенно естественно - как за счёт «импортированных», так и за счет «завоеванных» в ходе территориальной экспансии империи. Для богов даже существовала отдельная юридическая процедура: перед завоеванием новой земли жрецы римлян проводили обряд «эвокации», в котором гарантировали местным божествам все права.
На таком фоне концепция подобосущия привела бы к тому, что население очень легко восприняло бы христианских Бога-Отца и Бога-Сына как «ещё двух богов» - конечно, очень серьёзных и уважаемых, и к ним перешли бы легко - но затем в общем пантеоне они могли так же легко занять не столь почётные места. Николай же отстаивал позицию, согласно которой для человека, принимающего христианство, необходим был полный разрыв с концепцией единобожия. Вот тебе Единый Бог - да, Он может проявляться в разных формах, но Он един, и если ты до того считал, что богов много - то забудь об этом раз и навсегда.
И вот - бОльшая часть видных деятелей Церкви, собравшихся на собор, пришла к выводу, что надо ориентироваться на идейно сплочённую организацию. Пусть даже она будет расти медленно, но зато станет твёрдым ядром, на котором потом нарастёт масса.
Надо сказать, что расчёт оправдался. И Арий со своими сторонниками кинулся в драку понял, что идеологически проиграл.
Так вот: сравнительно недавно, конкретно в 1903 году, тот же спор о том, что важнее - крупная организация или сплочённая - произошёл на Втором съезде Российской социал-демократической рабочей партии.
Тогда столкнулись две формулировки того пункта устава партии, где определялось, кого считать её членом. Юлий Осипович Цедербаум (Мартов) предложил ту редакцию пункта, по которой членом партии считался всякий, кто ей сочувствует и по мере сил помогает. Владимир же Ильич Ульянов предложил считать членом партии только того, кто состоит в какой-либо организации партии и действует на основании её решений. Понятно, что мартовская формулировка сразу же давала колоссальное расширения числа социал-демократов. Но также понятно и то, что большинство этого «числа» были бы люди по сути сторонние, готовые так же легко, как они подали копеечку в пользу РСДРП, подать копеечку и в пользу какой-нибудь другой.
Ульянов-Ленин и Мартов на II съезде РСДРП
Но на съезде большинство решило, что сплочённость организации важнее, а численность на эту сплочённость рано или поздно сама нарастет.
В итоге и этот расчёт оказался верен. [На самом деле на этом съезде огромную роль сыграло пиво, и не просто пиво, а определённого сорта... см. Рука с кружкой как рука истории]
Таким образом, как видим, исторический опыт разных тысячелетий показывает, что всегда сплочённость важнее.
Всё же не всегда. А только, как и было оговорено в самом начале, для специальных случаев, вроде партийного или церковного строительства. В качестве контрпримера можно указать функционирование биоценозов и вообще экологических систем. Там упрощение и единообразие вредно, полезно разнообразие и сложность, которые делает систему устойчивой и способной к развитию.
Сплочённость или численность: опыт православных и большевиков
Один из самых скандальных (хоть и легендарных) эпизодов Никейского собора - это массовая драка стенка на стенку. Во главе стенок стояли люди в высшей степени уважаемые, епископы (то есть руководители кафедр в обширных провинциях) Николай и Арий.
Николай базировался в Мире, центре Ликии, и, соответственно, руководил всей христианской жизнью провинции. Арий пользовался авторитетом и имел множество последователей в Египте. И вот эти уважаемые люди вдруг оказываются во главе высоких дерущихся сторон.
Легенда сообщает, что Николай Мирликийский нокаутировал Ария лично, а вообще сторонники первого вынесли сторонников последнего из зала на кулаках.
Святитель Николай заушает Ария. Фрагмент иконы XVII в.
Современным светским людям спор высоких сторон представляется вообще непонятным: Арий отстаивал «подобосущие» Христа Богу-Отцу, Николай - единосущие. По мнению Ария, Бог-Отец и Бог-Сын, хоть и во всём друг другу подобны, представляют собой тем не менее самостоятельные сущности. Николай же отстаивал идею, что Бог-Отец и Бог-Сын - это проявления одной и той же сущности.
Так вот: разница тут вовсе не формальная, а вполне даже содержательная. Большая часть жителей тогдашней Римской империи тогда была многобожниками (т.е. «язычниками» в нашей современной терминологии). Для человека необразованного естественно было воспринимать разные явления природы как проявления воли разных богов. Чтобы воспринять всё это как проявление единой воли - требуется умственное усилие, затруднительное для простого человека «из деревни», т. е. paganus`а («язычник» по-латыни).
Поэтому вариант «подобосущия» был предпочтительней с точки зрения текущей пропаганды христианства. Ибо многобожникам предлагалась концепция двух, хотя и очень сходных богов, и они бы естественно восприняли это как пополнение своего пантеона. Для Рима пополнение списка богов было совершенно естественно - как за счёт «импортированных», так и за счет «завоеванных» в ходе территориальной экспансии империи. Для богов даже существовала отдельная юридическая процедура: перед завоеванием новой земли жрецы римлян проводили обряд «эвокации», в котором гарантировали местным божествам все права.
На таком фоне концепция подобосущия привела бы к тому, что население очень легко восприняло бы христианских Бога-Отца и Бога-Сына как «ещё двух богов» - конечно, очень серьёзных и уважаемых, и к ним перешли бы легко - но затем в общем пантеоне они могли так же легко занять не столь почётные места. Николай же отстаивал позицию, согласно которой для человека, принимающего христианство, необходим был полный разрыв с концепцией единобожия. Вот тебе Единый Бог - да, Он может проявляться в разных формах, но Он един, и если ты до того считал, что богов много - то забудь об этом раз и навсегда.
И вот - бОльшая часть видных деятелей Церкви, собравшихся на собор, пришла к выводу, что надо ориентироваться на идейно сплочённую организацию. Пусть даже она будет расти медленно, но зато станет твёрдым ядром, на котором потом нарастёт масса.
Надо сказать, что расчёт оправдался. И Арий со своими сторонниками кинулся в драку понял, что идеологически проиграл.
Так вот: сравнительно недавно, конкретно в 1903 году, тот же спор о том, что важнее - крупная организация или сплочённая - произошёл на Втором съезде Российской социал-демократической рабочей партии.
Тогда столкнулись две формулировки того пункта устава партии, где определялось, кого считать её членом. Юлий Осипович Цедербаум (Мартов) предложил ту редакцию пункта, по которой членом партии считался всякий, кто ей сочувствует и по мере сил помогает. Владимир же Ильич Ульянов предложил считать членом партии только того, кто состоит в какой-либо организации партии и действует на основании её решений. Понятно, что мартовская формулировка сразу же давала колоссальное расширения числа социал-демократов. Но также понятно и то, что большинство этого «числа» были бы люди по сути сторонние, готовые так же легко, как они подали копеечку в пользу РСДРП, подать копеечку и в пользу какой-нибудь другой.
Ульянов-Ленин и Мартов на II съезде РСДРП
Но на съезде большинство решило, что сплочённость организации важнее, а численность на эту сплочённость рано или поздно сама нарастет.
В итоге и этот расчёт оказался верен. [На самом деле на этом съезде огромную роль сыграло пиво, и не просто пиво, а определённого сорта... см. Рука с кружкой как рука истории]
Таким образом, как видим, исторический опыт разных тысячелетий показывает, что всегда сплочённость важнее.
Всё же не всегда. А только, как и было оговорено в самом начале, для специальных случаев, вроде партийного или церковного строительства. В качестве контрпримера можно указать функционирование биоценозов и вообще экологических систем. Там упрощение и единообразие вредно, полезно разнообразие и сложность, которые делает систему устойчивой и способной к развитию.