Мультикультурное
- Валико-джан, что она хочет?!
- Ничего не хочет, танцует.
Еду на днях в автобусе. И не просто в автобусе, а в таком ностальгическом - длиннющем с гармошкой посредине. Появились вот совсем недавно, а до того, кажется, только в прошлом веке были. В моем детстве такие курсировали между городом и дачными поселками. Самый кайф был - встать на круглой площадке внутри гармошки, и чтоб она вращалась.
Ну вот, сижу перед самой этой круглой площадкой. Напротив, с другой ее стороны, развалилось лицо южнокавказской, кажется, национальности с очевидными признаками недавнего переезда в город из богом забытых широт. Сидит и пырится на меня. Для неместных отмечу: у дикарей не принято, чтобы баба пялилась на мужчину без повода. В городе же сии дети природы овеяны славой известного толка, потому и местные барышни тоже на них стараются особо глаз не поднимать, дабы, вроде как, не провоцировать. Такой вот глупый предрассудок.
Короче говоря, сидит и пырится. А мне скучно, ну и смотрю на него, не моргая, в ответ. Джигит удивился лицом, заерзал. Подпираю щеку рукой, смотрю заинтересованно. Джигит ерзает пуще прежнего, толстыми пальчиками подбирает свои и без того короткие брюки. Через пару минут поднимается, подходит к дверям (которые перед самым моим носом) и стоит. Одну остановку стоит, другую стоит. И пырится, и надувается. Лопнет, - думаю. Но нет, не успел. На третьей порывисто вышел и пошел восвояси, оглядываясь.
Приятно вносить разнообразие и свежесть в чужой быт, чо.
- Ничего не хочет, танцует.
Еду на днях в автобусе. И не просто в автобусе, а в таком ностальгическом - длиннющем с гармошкой посредине. Появились вот совсем недавно, а до того, кажется, только в прошлом веке были. В моем детстве такие курсировали между городом и дачными поселками. Самый кайф был - встать на круглой площадке внутри гармошки, и чтоб она вращалась.
Ну вот, сижу перед самой этой круглой площадкой. Напротив, с другой ее стороны, развалилось лицо южнокавказской, кажется, национальности с очевидными признаками недавнего переезда в город из богом забытых широт. Сидит и пырится на меня. Для неместных отмечу: у дикарей не принято, чтобы баба пялилась на мужчину без повода. В городе же сии дети природы овеяны славой известного толка, потому и местные барышни тоже на них стараются особо глаз не поднимать, дабы, вроде как, не провоцировать. Такой вот глупый предрассудок.
Короче говоря, сидит и пырится. А мне скучно, ну и смотрю на него, не моргая, в ответ. Джигит удивился лицом, заерзал. Подпираю щеку рукой, смотрю заинтересованно. Джигит ерзает пуще прежнего, толстыми пальчиками подбирает свои и без того короткие брюки. Через пару минут поднимается, подходит к дверям (которые перед самым моим носом) и стоит. Одну остановку стоит, другую стоит. И пырится, и надувается. Лопнет, - думаю. Но нет, не успел. На третьей порывисто вышел и пошел восвояси, оглядываясь.
Приятно вносить разнообразие и свежесть в чужой быт, чо.