***
Бривман любит картины Анри Руссо - то, как он останавливает время.
Напрашивается слово "всегда". Лев всегда будет нюхать одежды спящей цыганки; нападения не будет, никаких кишок на песке: уже изображена вся схватка. Луна, хоть и обречена на вечные блуждания, никогда не зайдет над этой сценой. Брошенной лютне пальцев не требуется: она и так разбухла от музыки, и больше ей не нужно.
Посреди леса леопард повалил человека, и тот падает медленнее Пизанской башни. Пока на него смотришь или даже отвернешься, он никогда не достигнет земли. Ему уютно в этой неустойчивости. Замысловатые листья и ветви поддерживают каждую фигуру, не злобно или милосердно, но естественно, словно те - цветы или плоды. Но и естественность этого действия не умаляет его таинственности. Откуда взялась связь между звериной и растительной плотью?
В другом месте корни поддерживают молодоженов или семейный портрет. Ты - фотограф, но никогда не выберешься из-под черной накидки, не сожмешь резиновую грушу, картинка не расплывется на затуманенном стекле. Неистовство и неподвижность; изображены люди, на каждой картине они - дома. Это не их лес, на них городская одежда, и все же лес без них был бы пуст.
Когда бы не явились неистовство или неподвижность, они всегда в центре картины; неважно, сколь крошечны они или тайны. Закрой их большим пальцем - и вся листва умирает.
Леонард Коэн "Любимая игра"
Напрашивается слово "всегда". Лев всегда будет нюхать одежды спящей цыганки; нападения не будет, никаких кишок на песке: уже изображена вся схватка. Луна, хоть и обречена на вечные блуждания, никогда не зайдет над этой сценой. Брошенной лютне пальцев не требуется: она и так разбухла от музыки, и больше ей не нужно.
Посреди леса леопард повалил человека, и тот падает медленнее Пизанской башни. Пока на него смотришь или даже отвернешься, он никогда не достигнет земли. Ему уютно в этой неустойчивости. Замысловатые листья и ветви поддерживают каждую фигуру, не злобно или милосердно, но естественно, словно те - цветы или плоды. Но и естественность этого действия не умаляет его таинственности. Откуда взялась связь между звериной и растительной плотью?
В другом месте корни поддерживают молодоженов или семейный портрет. Ты - фотограф, но никогда не выберешься из-под черной накидки, не сожмешь резиновую грушу, картинка не расплывется на затуманенном стекле. Неистовство и неподвижность; изображены люди, на каждой картине они - дома. Это не их лес, на них городская одежда, и все же лес без них был бы пуст.
Когда бы не явились неистовство или неподвижность, они всегда в центре картины; неважно, сколь крошечны они или тайны. Закрой их большим пальцем - и вся листва умирает.
Леонард Коэн "Любимая игра"