«Цань ши», или Над схваткой двух тигров - Часть 2

[pan_ikota]

На вопросы отвечает
старший научный сотрудник
Института Дальнего Востока Российской академии наук
Александр Ершов




Политические реалии

- Александр Валерьевич, что представляет собой политическая система КНР?
- Если говорить о политической структуре, у Китая есть особенность, которую не всегда принимают во внимание. Так, у нас в советский период была одна-единственная партия. В КНР правящая партия тоже одна - Коммунистическая партия Китая (КПК). Но в стране начиная с 1949 года постепенно складывался уникальный механизм взаимодействия всех социальных групп и прослоек - Народный политический консультативный совет Китая (НПКСК). В него входят все существующие политические и общественные организации, несистемная оппозиция, а также представители деловых кругов КНР, Гонконга, Макао, Тайваня и даже китайских диаспор за рубежом. Помимо КПК, в его работе участвуют восемь других партий. Это как если бы в СССР, кроме КПСС, были еще эсеры, кадеты и другие партии. В Китае ежегодно проходят так называемые две сессии - сессия Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) и сессия НПКСК. При этом ВСНП - высший орган государственной власти. И то, что проходят они вместе, едва ли случайность. Сложившийся механизм крайне важен для понимания всех существующих настроений в китайском обществе, для обмена мнениями и предложениями, для решения актуальных проблем, нахождения компромиссов, оперативного реагирования на любую ситуацию и в конечном счете - для снятия напряжения в обществе.

Что происходило с политической системой Китая в начале «политики реформ и открытости»? Вместе с реформой экономической системы была анонсирована и реформа политической системы, которая даже начала разворачиваться в 1980-е годы. Предполагалось вводить, в том числе оглядываясь на опыт Советского Союза, более либеральный режим, сокращать число различных командно-административных ограничений. Но после событий на площади Тяньаньмэнь в апреле-июне 1989 года эта реформа была заморожена. Благодаря этому китайцы получили возможность посмотреть, к чему привели аналогичные «реформы» в СССР. И не допустили такого развития ситуации в своей стране. Когда два ключевых представителя руководства Китая - Ху Яобан (генсек ЦК КПК в 1980-1987-м) и Чжао Цзыян (генсек ЦК КПК в 1987-1989-м) - активно поддержали начавшиеся в стране процессы «демократизации на западный манер», которые сегодня назвали бы не иначе как «цветная революция», другие члены политбюро ЦК КПК с ними категорически не согласились. И если бы не Дэн Сяопин, то еще большой вопрос, куда бы эти процессы зашли и чем бы всё закончилось. Поэтому сейчас к реформе политической системы в Китае относятся очень осторожно. Китайцы пришли к выводу, что КНР не может напрямую заимствовать элементы западной парламентской демократии, но не исключено частичное использование западного опыта и некоторых механизмов, если они будут полностью адаптированы к китайским условиям.

Между тем сегодня в Китае идет очень важный процесс, которому у нас почему-то зачастую не придают особого значения. Это реформа органов государственного управления. Казалось бы, что тут интересного? На самом деле всё не так просто, поскольку реформа органов управления напрямую связана с эффективностью преобразований экономических. В первую очередь была создана совершенно новая система госслужбы. До того была партийно-номенклатурная кадровая система, унаследованная от старого Китая и сформированная с оглядкой на Советский Союз. Причем, как и в нашей советской системе, ставка зачастую делалась не на профессионализм, знания и опыт, а на классовое происхождение, преданность идеалам революции, родственные связи и так далее. Китайцы решили от этого отказаться и перейти к современной, реально эффективной системе управления. И они это сделали, создав именно такую систему - с экзаменами и отборами, с повышением-понижением в зависимости не только от выслуги лет, но и от конкретных заслуг человека. Произошло это не быстро. «Временное положение о государственных служащих» вступило в силу в 1993 году, и только с 2006-го оно было заменено законом «О государственных служащих». Вместе с тем был принят ряд дополнительных законов, который также позволил интенсифицировать экономическое развитие страны. Так, в 2003 году был принят закон «Об административном лицензировании», призванный сократить число бюрократических формальностей, связанных с ведением бизнеса, и минимизировать коррупционные возможности должностных лиц при выдаче лицензий. Закон убрал огромное количество административных барьеров и кардинально упростил процесс ведения в Китае бизнеса, в том числе и для иностранных инвесторов. Еще один важный аспект реформы системы органов госуправления - активное развитие системы «электронного правительства», которую китайцы начали внедрять еще с начала 2000-х.

Сильно изменилась и структура органов управления. Так, при командно-административной системе правительство провинции, уезда напрямую управляло отраслевыми министерствами, что не слишком эффективно, особенно когда ставится цель построить рыночную экономику. Реформы позволили эту систему упростить: какие-то предприятия были акционированы, какие-то стали госкорпорациями. В этом плане тоже была проведена огромная работа.



- Иностранный капитал стал играть в Китае большую роль?
- Смотря где. Китайцы далеко не везде пускают иностранный капитал. Стратегические отрасли, такие как ВПК, телекоммуникации и электроника, фактически полностью закрыты для иностранцев. Кстати, в прошлом году на очередном пленуме ЦК КПК обещали установить более четкие правила инвестирования в экономику и, в частности, подготовить список отраслей, недоступных для иностранных инвесторов. А так - Китай открыт для всех, кто готов инвестировать в него технологиями или капиталами.

- Каковы, по вашему мнению, перспективы развития политической системы КНР?
- В конце 1990-х - начале 2000-х годов в китаеведческих кругах была популярна теория, что Китай повторит путь Тайваня. Изначально там тоже была жесткая «диктатура» правящей партии «Гоминьдан», но потом она уступила свое место Демократической прогрессивной партии. На Тайване начали появляться элементы внутрипартийной демократии, свобода мнения и так далее. Однако Тайвань по масштабам сравним разве что с одной из провинций Китая. Сами же тайваньцы далеко не однозначно оценивают идущие у них политические изменения. Кроме того, китайцы сделали выводы из собственных ошибок: попытки передать часть полномочий КПК государственным или другим органам в КНР в 1980-х показали, что это крайне опасно, так как процесс может приобрести неконтролируемый характер. Недавние события в Гонконге показали, что ситуация может повториться. Поэтому рассчитывать на то, что Китай захочет наступить на те же грабли и резко перейдет к политике глубокой либерализации системы, не стóит.

В то же время не следует ожидать и слишком сильного закручивания гаек. Когда несколько лет назад Си Цзиньпин пришел к власти, в Китае началась активная антикоррупционная кампания, в рамках которой было арестовано много и высших чиновников. Начали даже поговаривать о том, что грядет очередная культурная революция. На самом деле здесь всё достаточно просто. В период стабильно высокого роста экономики уровень расходов мало кого волновал. Затем произошло сокращение темпов роста, потом - мировой экономический кризис, из которого не успели толком выйти, как накрыла его следующая волна. Поэтому теперь приходится более жестко контролировать расходы и наказывать тех, кто в этих условиях ведет себя слишком вызывающе. Но едва ли это означает, что сам политический режим будет радикализироваться. Скорее всего КНР будет жить дальше в рамках действующей системы, которая станет развиваться, совершенствоваться и эволюционировать, но и только. Никаких кардинальных изменений как минимум в ближайшие 15-20 лет не будет. На данный момент официальная позиция китайского руководства заключается в том, что реформа политической системы предполагает в первую очередь обновление и модернизацию административных органов управления. Это и есть ключевое направление развития.

Критические точки

- Какие проблемы являются ключевыми для Китая?
- Критическое значение имеет решение проблемы неравномерного развития регионов и усиливающейся социальной дифференциации. Это вступает в противоречие с официальной идеологией, потому что декларируется равенство, строится социалистическое общество, в котором люди пусть имущественно и не совсем равны, но пропасти между ними быть не должно. С этим связан и еще один момент - необходимость дальнейшего воспитания в народе правовой культуры, чтобы к закону проявлялось больше уважения, а все возникающие разногласия решались правовым путем. Дело в том, что задачу создания правового государства китайцам пока удалось решить лишь отчасти. До «культурной революции» в КНР были заложены некоторые правовые механизмы, в том числе благодаря советской школе: наши правоведы активно работали на этом направлении, создавая законодательную базу для Китая. В результате в 1950-х - начале 1960-х годов в стране было принято огромное количество законов. Но затем правовая система была практически разрушена, а в КНР фактически вернулись феодальные порядки. У людей возник правовой нигилизм - многие вообще перестали ориентироваться на законы, так как всё можно было решить с помощью связей. Чиновники делали всё, что хотели, и бороться с ними было невозможно. За последние 30 с лишним лет эту проблему в целом удалось преодолеть, для чего было принято много новых законов, у людей целенаправленно формировалось правовое сознание. Но пока проблема решена лишь частично, соответственно, политика ставки на закон будет продолжена. Причем вместе с решением проблемы выравнивания социальной дифференциации и сглаживания моментов социального неравенства.

Следующий важный аспект - экологический. Как я уже сказал, работа здесь ведется, принимаются всесторонние меры. Но очевидно, что решение этой проблемы займет значительно больше времени, чем потребовалось на само загрязнение окружающей среды. Далее - демографические проблемы. Население Китая огромное. Традиционно культ предков в Китае подразумевал семейный уход за стариками, их содержание, лечение и помощь в бытовых вопросах - граждан пенсионного возраста должны были содержать их дети. И только в середине 1990-х создано Министерство труда и социального обеспечения, а также принят закон, объявивший социальное страхование в КНР всеобщим принципом. Поскольку население делилось на две категории - городское и сельское, размер пенсий у них был разным. И только в 2014 году принято решение отказаться от этого деления и создана единая пенсионная система, что позволит сократить разрыв между этими двумя категориями населения. Сделано это было не случайно. Если сегодня на одного пенсионера в КНР приходится 4,9 работоспособных гражданина, то, по прогнозам, к 2050 году эта цифра сократится до 1,6. Население Китая стремительно стареет - работающих становится меньше, чем пенсионеров, а рождаемость ограничена.

- Но вроде бы теперь эти ограничения отменили?
- Так-то оно так, но по сути в демографическом вопросе мало что изменилось. В городах выросло новое поколение 1980-1990-х. Это эгоцентрики, которые хотят хорошо жить, вкусно есть, богато одеваться, развлекаться. Им просто неинтересно заводить детей. Одного - еще туда-сюда. Двух - уже перебор. На селе число детей больше, так как ограничение рождаемости привело к тому, что рожали нелегально. А сейчас Китай просто легализовал это, зафиксировал уже сложившееся положение. Между тем демографического взрыва теперь вряд ли можно ожидать. В том числе и потому, что в Китае содержать детей очень недешево.

Также для Китая жизненно важны вопросы продовольственного обеспечения. Страна уже сегодня делает гигантские закупки за рубежом, и эта тенденция только нарастает. Дело в том, что по мере улучшения уровня жизни китайцы начинают активно потреблять всё больше качественных продуктов, не характерных для Китая. Например, молоко. Но в стране нет условий для разведения достаточного количества коров, а значит, нужно наращивать импорт. Больше в КНР начинают потреблять и говядины - своей они предпочитают австралийскую. Ну и другие продукты - те же сыры, например. Не везде у себя китайцы могут заниматься аквакультурой - выращивать в прибрежной полосе рыбу и морепродукты, поскольку высок уровень загрязнения многих прибрежных территорий.



Ползучая экспансия

- Как вы оцениваете внешнюю политику КНР, которую многие определяют как глобальную ползучую экономическую экспансию?
- В большей степени я склонен согласиться с такой оценкой. С незапамятных времен существует китайский принцип «цань ши», что дословно означает «вгрызаться» или «въедаться», подобно тому как шелковичный червь опутывает и поедает тутовые листья. Этот термин имеет смысл постепенного захвата, например, территории или имущества. Тысячи лет китайские императоры разных династий следовали именно этому принципу. В соседних с Китаем странах Юго-Восточной Азии об этом прекрасно помнят, но для русских это всё еще остается непрочитанной книгой. Хотя еще живший в 145-86 годах до н.э. древнекитайский историк Сыма Цянь, труды которого, кстати, переведены на русский язык, подметил медленное, но неумолимое продвижение китайцев на север за счет вытеснения гуннов с принадлежавших тем земель.

Но нужно понимать, что сегодня китайцы вынуждены это делать, потому что им жизненно необходимы ресурсы для огромного населения и экономического развития. Сегодня Китай - огромная воронка, которая вбирает в себя всё. Китайцы налаживают экономические отношения, берут под контроль земельные и геологические ресурсы, инфраструктуру, другие активы. Не настаивая на каких-то моментах сугубо политических, им всё равно, где какой строй. Мы пока сквозь пальцы смотрим на это, но лет через 50 может оказаться всё очень грустно. Потому что Китай постепенно получает контроль над активами, которые имеют или в перспективе будут иметь стратегическое значение не только для самой КНР, но и для других игроков, как региональных, так и глобальных. Тогда, возможно, англосаксы покажутся многим белыми и пушистыми.

- Насколько велика в этом контексте вероятность серьезного столкновения КНР с США или с коллективным Западом?
- Не думаю, что будет какое-то глобальное противостояние. Крупнейшие транснациональные группы давно вошли в тесный контакт с Китаем. В КНР выросло поколение миллионеров, сформировавших финансово-промышленную олигархию, которая сама с удовольствием встроится в действующую глобальную систему. Поэтому в перспективе, причем уже обозримой, может произойти некоторое переформатирование этой системы. Вряд ли можно предполагать, что Запад лишится своей власти, но поделиться с Китаем частью своих привилегий он будет вынужден. Произойдет некая конвергенция.

Конечно, теоретически столкновение США с Китаем возможно. Но прагматичные китайцы сами на рожон никогда не полезут и вряд ли когда-нибудь пойдут на открытое противостояние. Они будут наблюдать за схваткой, но сами постараются избегать ее до последней возможности. В крайнем случае попытаются решить конфликт за счет других игроков. С другой стороны, Запад на открытое противостояние с КНР также вряд ли пойдет - слишком велик риск. Если в нынешних условиях разразится глобальный конфликт, существует опасность, что сформировавшиеся транснациональные элиты потеряют если не всё, то очень многое. Поэтому они на это, скорее всего, не решатся.

Жестко, но очень вежливо

- А как вы оцениваете перспективы российско-китайского сотрудничества?
- В целом можно констатировать, что потенциал нашего взаимодействия очень хорош, но будет ли он использован - это большой вопрос. И вопрос прежде всего к нам, потому что китайцы с нами сотрудничать готовы. Взаимодействовать нам нужно, причем как можно активнее, но крайне взвешенно и аккуратно. Более интенсивному взаимодействию с КНР может способствовать снятие огромного количества бюрократических препон, из-за которых у нас полностью скована частная инициатива. Российскому бизнесу нужна и реальная поддержка государства. Кстати, для китайцев этих проблем сегодня просто не существует.
При этом огромное значение будет иметь и то, насколько эффективно будет развиваться восточная часть России. Например, если у нас действительно заработала бы политика территорий опережающего развития, то можно было бы делать очень выгодный бизнес на востоке нашей страны на активном развитии аквакультуры. Это позволит не только в значительной степени обеспечить продуктами аквакультуры собственно Россию, но и успешно продавать их в Китай. Благо спрос на такие продукты там огромен, везти недалеко и логистика удобная. То же касается, например, и обычной питьевой воды, в которой КНР испытывает серьезный недостаток, так как бóльшая часть водных ресурсов Китая сильно загрязнена.

- Нужно ли привлекать для развития такого бизнеса китайцев?
- В этом смысле нужно полностью опираться на китайский опыт. Когда КНР начинала реализацию своей экономической политики, она стремилась получить необходимые технологии и инвестиции, но проекты осуществляли сами китайцы, практически полностью опираясь на собственные силы и трудовые ресурсы. Иностранцы привлекались там, где у них не было опыта, но благодаря этому китайцы растили свои кадры и в итоге отказывались от услуг иностранцев.

Конечно, нам нужно препятствовать тому, чтобы у нас появлялись полулегальные китайские фермы и прочие подпольные предприятия. Во-первых, пока китайцы не слишком приучены к соблюдению норм экологии, во-вторых - ползучую экспансию со стороны Китая еще никто не отменял. Присутствует здесь и определенный момент реваншизма. Допустим, в китайских школах преподаются исторические факты, которые подаются совсем не в нашу пользу.

Поэтому нам нужно работать с Китаем только на взаимовыгодной основе, как, собственно, делают и сами китайцы в отношении любых своих партнеров. Если им что-то невыгодно, они этого делать не будут, даже если есть некие пожелания сверху. Показатели экономической эффективности любого проекта магически действуют на решения китайского руководства. Естественно, что китайцы будут настаивать на максимально выгодных для себя условиях, но и нам нужно достаточно жестко, твердо и последовательно, но очень вежливо отстаивать свои интересы. Привлекать их инвестиции и технологии, но делать своими силами, задействуя отечественных специалистов и свое население. Обеспечивать в первую очередь свои потребности, но и ориентироваться на запросы китайского рынка. Потому что если мы официально откроем китайцам путь на Дальний Восток, то отправить их обратно в Китай уже не получится.

Беседу вел Денис Кириллов

Начало интервью здесь: http://pan-ikota.livejournal.com/414390.html