(no subject)
Начинаю думать, что для рисования мне не хватает любви, конкретной и направленной, а не прыгающей с объекта на объект и охватывающей за раз кучу всего. Это, наверное, то самое, почему рисовать лучше сенсорикам, нежели интуитам.
Когда я вижу красивые картины меня переполняет светлым и высоким; если я не совсем устал/озлоблен/чем-то сильно увлечен, я вижу вокруг красивые тени, формы, сочетания, линии, много-много цвета, я вижу подъезжающий поезд метро и чувствую, что люблю эту картинку, я прохожу мимо случайной подворотни и чувствую, что люблю этот просвет между домами, тени от ламп на эскалаторе, "дворники" на крышах, высокие кирпичные арки на Кржижановского, дым из труб, на морозе превращающийся в настоящие облака и улетающий далеко-далеко, так и не теряя формы, я вижу очень много всего и испытываю ко всему этому любовь. И знаю, что с удовольствием бы это нарисовал, если бы оно нарисовалось быстро.
И знаю, что не потратил бы даже пяти часов на изображение этой такой живописной дырки между домами недалеко от Ленинского, потому что для этого надо ее не просто любить, но суметь на время отказаться от всего остального. Я же люблю все, но все понемножку, и в отрыве от всего остального каждый отдельный предмет не может меня восхитить настолько, насколько это надо было бы для качественной работы.
Тем не менее, когда-то я не испытывал и этого. Поэтому я верю, что однажды эта любовь вырастет в еще большее и сумеет охватить все в нужном объеме.
А пока что надо просто двигаться дальше в своем темпе и рыхлить почву для этого момента.
Когда я вижу красивые картины меня переполняет светлым и высоким; если я не совсем устал/озлоблен/чем-то сильно увлечен, я вижу вокруг красивые тени, формы, сочетания, линии, много-много цвета, я вижу подъезжающий поезд метро и чувствую, что люблю эту картинку, я прохожу мимо случайной подворотни и чувствую, что люблю этот просвет между домами, тени от ламп на эскалаторе, "дворники" на крышах, высокие кирпичные арки на Кржижановского, дым из труб, на морозе превращающийся в настоящие облака и улетающий далеко-далеко, так и не теряя формы, я вижу очень много всего и испытываю ко всему этому любовь. И знаю, что с удовольствием бы это нарисовал, если бы оно нарисовалось быстро.
И знаю, что не потратил бы даже пяти часов на изображение этой такой живописной дырки между домами недалеко от Ленинского, потому что для этого надо ее не просто любить, но суметь на время отказаться от всего остального. Я же люблю все, но все понемножку, и в отрыве от всего остального каждый отдельный предмет не может меня восхитить настолько, насколько это надо было бы для качественной работы.
Тем не менее, когда-то я не испытывал и этого. Поэтому я верю, что однажды эта любовь вырастет в еще большее и сумеет охватить все в нужном объеме.
А пока что надо просто двигаться дальше в своем темпе и рыхлить почву для этого момента.