ЗИНОЧКА-ЗЕЙНАП. Али Чуликов
История, изложенная под катом, произошла на самом деле. Все действующие лица - реальные люди, более того - это родственники автора. Автор - внук Махмуда Чуликова - Чуликов Али Магомедович, про замечательные детские книжки которого я писала в двух постах: "Замечательные детские книжки Али Чуликова" и "Я уже читаю замечательные детские книжки Али Чуликова!"
Стихи польского офицера, посвящённые Зинаиде Султановне (так называли её в Казахстане, где она жила после депортации до самой своей смерти в 1994 году), я слышала от мамы ещё в детстве. Тётя Зина (так называла её я) замечательно играла на фортепиано и пела..."Кого-то нет, кого-то жаль...За кем-то сердце стремится вдаль...Десятка пик, валет бубён, один корнет в меня влюблён. Хотите знать, кого люблю? Один ответ: Его здесь нет!" - до сих пор звучит в моей памяти... ЗИНОЧКА-ЗЕЙНАП
Она шагнула в проем открытой двери. Влево уходила полированная дорога, освещенная яркими уличными фонарями. Впереди была ночь с мерцающими звездами. Она шагнула к звездам.
Зейнап проснулась и лежала, нежась на огромной перине. Гобеленовая ткань стен ее комнаты окрасила в розовый цвет зимние утренние облака, заглянувшие в большое окно. Дорогая легкая изящная мебель красного дерева причудливым замком затаилась у стен в розовом тумане. Зина потянулась и выпорхнула из постели. Это была красивая девушка, нежная и воздушная, как ее розовая комната. На душе у Зины было светло. Сегодня новогодний бал дает ее дядя Тапа Чермоев.
А что такое бал, когда тебе пятнадцать лет? Это, конечно, праздник! Город Грозный встречал 1916 год. Где-то далеко шла война. В городе это чувствовалось лишь по большому количеству военных. Всадники и пешие, с кинжалами и газырями, в папахах и бурках, смуглые и белолицые, тучные и изящные! Глянешь на иного военного и залюбуешься, и сердце забьется радостно! И тает молодая красавица, и румянятся щечки. Война и праздник всегда ходили рядом.
Зина вышла на веранду. На крыльце увидела своих братьев Дадаша и Магомета. Двенадцатилетний Дадаш с гордостью демонстрировал старшему брату Магомету карманные часы, сплошь усеянные бриллиантами по золотому корпусу и крышке.
- Откуда у тебя эти часы? - спросил Магомет.
- Брат царя Михаил папе подарил, - ответил Дадаш.
Тут Магомет увидел вышедшую на крыльцо сестренку Зейнап. Лицо его засияло, озаряясь улыбкой. Зина радостно вскрикнула и бросилась в объятья Магомета.
- Ты когда приехал? Ты такой красивый! - с гордостью восклицала Зина.
Магомет прибыл на побывку с Германского фронта, где служил в Дикой дивизии, наводившей ужас на немцев.
Форма военного горца сидела на Магомете великолепно. Черные усы, черные глаза, стройная фигура.
- Да вот, только что прибыл, - ответил он на вопрос сестренки.
- А что это Дадаш говорит о брате царя, сочиняет, да?
- Нет, на этот раз говорит правду, брат царя Михаил, подарил папе эти часы, когда отдыхал у нас в горах, а папа сопровождал его.
Отец Зейнап, Бетырсолт Тукаев (служил приставом в Грозном и пользовался особым доверием самого царя), снискал уважение среди чеченцев, как человек жесткий, но справедливый.
Тут Зина заметила на крыльце красивого военного в папахе и бурке, одетого так же, как и Магомет.
- Знакомься, сестренка, это мой кровный брат Абдулазиз Всеволжский. Мы вместе служили. Он не раз спасал в бою меня от смерти, - представил товарища Магомет.
- А почему у него русская фамилия, - по-чеченски спросила Зина, чтобы не обидеть вопросом гостя.
И тут Зине пришлось вздрогнуть от неожиданности. Гость сам ответил на чеченском языке.
- Не смущайся, Зиночка, я польский офицер на службе у русского царя. Принял вашу веру и с гордостью служу в таком великолепном полку, как Чеченский конный. Не зря же поется на фронте: «А кто славится ездой - то Чеченский конный полк!...» А с твоим братом мы братались на фронте кровью. А смерть боится нас, как черт ладана, - он засмеялся, обнажив красивые белые зубы.
- А где отец, мама? - спросил Магомет.
- Они ушли к дяде Тапе. Сегодня у него бал по случаю нового года.
- О, мы с корабля на бал попали, - пошутил Магомет и, обернувшись к Абдулазизу, заметил, как тот зачарованно смотрит на Зину.
- Ну, хватит, сглазишь! - смеясь, одернул друга Магомет.
Тот вздрогнул, застигнутый врасплох и, смутившись, опустил глаза. Зина недоуменно смотрела, то на Магомета, то на Абдулазиза, она ничего не поняла. А маленький Дадаш с гордостью заявил:
- Зиночка у нас самая красивая во всем мире!
- Здесь ты прав, мой самый любимый братишка Дадаш! - смеясь, воскликнул Магомет.
И от избытка чувств схватил брата подмышки, поднял сильными руками над собой и закружил весело хохочущего мальчишку.
Наконец до Зиночки что-то дошло, она покраснела и поспешила зайти в дом.
А в это время к крыльцу дома подъехала сверкающая черным лаком машина, и из нее вышли трое. Мать Магомета Белита, ее брат Абдул-Межид Чермоев, которого близкие и друзья звали Тапой, и отец Магомета Бетырсолт Тукаев. Мама Белита с криком удивления и радости, и со слезами на глазах бросилась к Магомету. Отец, пряча счастливую улыбку в усы, с гордостью в голосе, говорил дяде Тапе:
- Ну, какой орел твой племянник, а?
- Да, настоящий орел! - искренне отвечал Тапа.
А Бетырсолт, освобождая сына из объятий Белиты, ворчал:
- Ну, женщина, кончай разводить тут влагу!
Вечером празднично одетая семья Тукаевых отправилась в гости к Чермоевым. В ярко освещенном, богато убранном зале гостей было много. По случаю военного времени большинство было военных. Тетя Хава, жена дяди Тапы, со слезами на глазах обняла Магомета.
- Ты сильно возмужал, настоящий мужчина, - восхищенно говорила она.
Магомет представил тете своего друга Абдулазиза. Потом шепотом сообщил ему:
- Моя тетя - дочь персидского хана!
- Я это почувствовал по ее грациозным манерам, - улыбнулся друг.
К Магомету и Абдулазизу подошел дядя Абдулмуслим и двоюродные братья Эмильхан и Магомет и увели их с собой.
Зейнаб окружили двоюродные сестры Бирлант и Зулай и подружка - дочь местного ювелира, еврейка Мария. Они о чем-то шептались, загадочно хихикая. Дадаш стоял рядом, напрягая слух, чтобы услышать, о чем шепчутся девушки.
- А Сейдали подслушивает, - сказала Мария.
Сейдали - было полное имя Дадаша. А Дадашем звали его близкие.
- Нужны вы мне, - обиделся мальчик и отошел от стайки заговорщиц.
Невдалеке он увидел двух бравых офицеров. Мациев и Чуликов о чем-то говорили, прислонясь к колонне. Дадаш зачаровано смотрел на молодого капитана Махмуда Чуликова. На груди Махмуда мерцал Георгиевский крест, полученный за боевые действия в войне с Германией. И Дадаш представлял себя, скачущим навстречу ветру, с шашкой в руках и со звенящими на груди орденами и медалями.
- Да, я еще покажу себя, вот только вырасту, - думал он.
Но вот где-то сверху, с балкона, зазвучала французская речь и грянула музыка. И закружились пары в европейских танцах.
Мимо Дадаша проплыли в танце красавец Гамид Осмаев с изящной Реганой Чуликовой. И тут Дадаш заметил своих молоденьких сестренок, снующих между танцующими и стоящими у стен и колонн гостями дома Чермоевых. Они были одеты медсестрами, с белыми сумочками с красным крестом на боку. То тут, то там гости, молодые люди, давали им записочки, которые они прятали в своих сумочках, и разносили адресатам. Так сестренки на балу исполняли роль почтальонов, разнося записки между тайно влюбленными или просто шутливо переписывающимися друзьями.
А потом объявили лезгинку. И бравые, изящные мужчины и стройные, статные красавицы в ослепительном ритме поражали приезжих гостей Чечни красотой кавказского танца.
Ближе к полуночи накрыли столы, и подали шампанское. Дом Чермоевых не чуждался светской жизни. Новый 1916 год встретили дружным: УРА!!! А потом снова все кружилось в танце, блистало елочной мишурой, которая, как и драгоценности дам, искрилась в сиянии тысячи свечей.
Зина заметила, что, находясь в любой части зала, она почему-то постоянно встречалась с Абдулазизом Всеволжским. Он постоянно делал девушке добрые нежные комплименты. А Зина, подзадориваемая сестрицами, отвечала остротами, которые выбивали из колеи молодого офицера. И вот, уже под конец бала, когда некоторые гости начали прощаться с хозяевами, Зиночка обнаружила в своей почтальонской сумочке записку. В записке указывался адресат: Милой стрекоЗиночке от любящего нового брата. Она развернула записку и прочла:
Вечно веселая,
Ровно спокойная -
С милой улыбкой своей,
Славная Зиночка, всеми довольная -
В памяти будет моей.
Будь же здоровою, крепкою телом своим и душой,
Только не будь ты насмешливо едкая в редких беседах со мной.
Зина прочла и стыдливо вспыхнула. Подняла глаза в поисках Абдулазиза. Но встретилась со смеющимися глазами Дадаша и строгим серьезным взглядом Магомета.
Магомет подошел к ней, приобнял и сказал:
- Махмуд Чуликов уехал и заявил, что он не намерен более видеть моего кровного брата Абдулазиза. В чем дело Зина?
Все знали, что Махмуд Чуликов питал самые нежные чувства к Зине и слыл ее женихом. Зина еще более зарделась и ответила Магомету:
- Клянусь, брат, я ничего постыдного не сделала.
Подошел брат Махмуда Чуликова Ибрагим и успокоил Магомета:
- Не ругай сестренку, просто Махмуду показалось, что твой друг - поляк много внимания уделяет Зиночке.
Один Дадаш заговорщически улыбался и подмигнул сестренке. Но инцидент имел продолжение. Дня через три Махмуд встретил в городе Абдулазиза и с ноткой раздражения сказал:
- Я вас предупреждаю, поручик, что вы играете с огнем. Зина - моя невеста. Держитесь от нее подальше.
- Приму к сведению, господин ротмистр, - отвечал поляк с улыбкой, - но выполнить ваше предложение держаться подальше от Зиночки не могу. В силу обстоятельств. Я, видите ли, побратим Магомета. Да и живу я у них в доме.
- Плохо кончите, поручик, - вспылил Махмуд.
- Уж на то воля Всевышнего, - развел руками Абдулазиз.
- Я намерен вас проучить, - завелся Махмуд.
- Я всегда к вашим услугам, - ответил раздосадованно Абдулазиз.
Махмуд слегка поклонился:
- Вас известят о месте встречи.
Абдулазиз рассказал обо всем Магомету. Магомет, заложив руки за спину, напряженно расхаживал по комнате и говорил:
- Ну почему, почему так случилось? Что за идиотская дуэль? Двадцатый век на дворе. Я знал, что Махмуд вспыльчив, но не на столько же. Я не могу дозволить ему с тобой драться. Ты мой брат и мой гость. Я пойду и поговорю с ним!
Абдулазиз возражал:
- Не надо, ты все испортишь. Он сочтет меня трусом. Но и извиняться перед ним я не буду, нет моей вины. Я к Зиночке отношусь с благоговением, как к твоей сестре. Для меня это чувство свято.
- Так что же, стреляться будете? Идиотизм! Я очень люблю и тебя, и Махмуда. Махмуд скоро будет членом моей семьи. Зине он не безразличен. Я не могу, не могу дозволить вам драться, - заводился Магомет.
- Иначе меня обвинят в трусости. Единственное, что я обещаю, что Махмуд будет жив, - отвечал Абдулазиз.
- Ну, успокоил, - еще более озлился Магомет, - а ты? Должен умереть? Да? Ты - мой брат и гость. О, Всевышний, вразуми, что делать?
Дадаш, проходя мимо комнаты, где беседовали мужчины, случайно услышал весь этот разговор. Сердце его забилось тревожно. Он очень любил Махмуда и поляк ему нравился. Он ушел в свою комнату. Упал навзничь на кровать, уставился в потолок и предался тревожным мыслям.
На другой день, утром, в дом Тукаевых зашли двое военных и о чем-то говорили с Магометом и Абдулазизом. Дадаш старался тенью ходить за братом, чтоб ничего не упустить.
Из комнаты Зиночки слышался веселый девичий смех. У нее в гостях были двоюродные сестры - Зулай и Бирлант. Дадаш заглянул в комнату сестры. Зиночка взглянула на него и перестала улыбаться.
- Что с тобой? Ты что такой угрюмый?
- Ничего, - ответил резко мальчик и вышел из комнаты.
Сестренки прыснули от смеха:
- Наверное, что-нибудь натворил или влюбился.
Но Зиночкино сердце сжалось в каком-то тревожном предчувствии. Ближе к обеду Зиночка прошла в комнату к Магомету. Там никого не было. Не было нигде и Сейдали-Дадаша. Зиночка не заметила когда мужчины ушли из дома. Но ей почему-то только сейчас вспомнился трогательно извиняющийся взгляд Абдулазиза, которым он смотрел на нее вчера вечером. До этого этот бесшабашно веселый человек смотрел с нежной веселостью, постоянно натыкаясь на острый язычок Зиночки. Они все время перебрасывались друг с другом шутками. Но весь вчерашний вечер Абдулазиз молчал. И Зину вдруг осенила мысль:
- Что-то тут не ладное.
Она вышла на улицу и увидела вдали скачущего во весь опор всадника. Когда он приблизился, девушка узнала в нем Дадаша. Он спешился у дома. Бросил поводья и кинулся к Зейнап.
- Зина, Зина, они сейчас убьют друг друга, - захлебываясь перебоями дыхания, кричал Дадаш.
- Кто? Дадаш, говори! В чем дело? Кто убьет? Кого? - вскрикнула Зина.
- Абдулазиз и Махмуд стреляются из-за тебя!
- Что? Где? Дадаш, ты шутишь? Как из-за меня? Я ничего не понимаю.
- Быстрей, Зина, поехали. Поехали, останови их. Магомет злой и сказал, чтоб я ушел оттуда. Там Ибрагим и еще два каких-то офицера.
Дадаш все это говорил на ходу, выводя из конюшни Зиночкиного красавца жеребца. Оседлал его и подвел к Зиночке. Зина ничего, не соображая, но, понимая, что происходит что-то ужасное, легко взлетела на коня. Дадаш уже был верхом. И Зина поскакала вслед за ним.
В укромном безлюдном месте, под сенью скал должна была состояться дуэль Махмуда и Абдулазиза. Они уже стояли друг против друга с револьверами на изготовку. Рядом находилась группа военных. Ибрагим сделал последнюю попытку остановить дуэль, обращаясь к брату:
- Махмуд, это нелепо. Если сегодня прольется кровь, нам всем будет очень стыдно.
Но Махмуд отвечал категорически:
- Нет, я никогда не отказываюсь от своих слов и поступков. Умоляю тебя, Ибрагим, не трави душу.
Тут же, рядом, стоял молча угрюмый Магомет и еще двое каких-то военных.
- Господа! - громко сказал один из военных. - Стрелять будете по моему сигналу. Приготовьтесь….
Но тут все невольно обернулись на цокот копыт. И увидели двух бешено скачущих всадников. Зиночкин жеребец, крутого и гордого нрава, оставив далеко за собой коня Дадаша, летел как птица в сторону людей у скал. Через мгновение Зиночка была уже рядом. Она натянула поводья и крикнула жеребцу команду остановиться. Но жеребец, проявляя упрямство, продолжал полет по инерции. Еще бы минута и он врезался бы в недалекие скалы. Но на пути его встал Магомет и сильной рукой, схватив коня под уздцы, заставил его взвиться на дыбы, и остановиться. Зина птицей слетела с коня. В каком-то тумане бросилась вперед. Встала гордо меж двух дуэлянтов. Она была величественно красива, прекрасные черные глаза ее были полны слез. Она сорвала с головы платок и бросила его меж двух соперников. Изумленные мужчины опустили пистолеты. Законы гор наложили запрет на противостояние мужчин. Затем Зина внезапно заплакала. Махмуд бросился к ней и остановился.
Абдулазиз стоял понуро, опустив руки и уронив голову. К нему подошел Магомет. Обнял по-мужски за плечи и повел к лошадям. Маленький Дадаш вскочил на коня и легкой рысью погнал его в город…
Вечером в доме Тукаевых собрались старшие мужчины. Пришел дядя Тапа, пришел мулла Мяхти - отец Махмуда Чуликова. В большой комнате они сначала говорили меж собой сами. Потом позвали в комнату Магомета, Абдулазиза и приехавших Махмуда и Ибрагима Чуликовых.
Дадаш догадался: старшие во всем разобрались и сейчас сначала выслушают, а затем отругают и заставят помириться молодежь. Так оно и случилось. Открылись двери комнаты. Вышли улыбающиеся Махмуд рядом с Абдулазизом, затем Магомет с Ибрагимом. Старшие еще долго продолжали беседу. Наверное, речь шла о судьбе Зейнаб. Дадашу стало легко, но немного грустно.
Еще три дня гостил Магомет с Абдулазизом. Но шла война. Дело военных защищать родных на поле брани.
Провожать братьев пришли все родственники. Двор Тукаевых был полон. Мужчины весело переговаривались, старики вспоминали сражения своей молодости. Женщины в стороне утирали слезы.
Пришла пора прощаться. Магомет и Абдулазиз обошли всех родных, попрощались с отцом и матерью. Магомет крепко и долго обнимал Сейдали-Дадаша. Шепнул ему на ухо:
- Береги маму и сестренку!
Подошел к Зиночке. Обнял. Смахнул с уголка ее глаз слезу. Улыбнулся и протянул ей небольшой медный значок с арабскими вензелями.
- Храни сестренка этот талисман, он убережет тебя от бед. Это значок имама Шамиля. Его оставил маме бывший секретарь Шамиля абрек Хаджимурат, которого она прятала у нас в доме от гонения властей. И помни я всегда душой с вами. Берегите себя.
Он повернулся, хотел отойти. Но увидел Абдулазиза, грустно стоящего в недалеке, обернулся. Протянул Зиночке конверт.
- Чуть не забыл, это передал тебе Абдулазиз.
Долго еще не расходились люди после отъезда военных. Вели грустные разговоры, проклиная войну, печалясь о близких. Зиночка ушла к себе в комнату. Села на кровать. Достала из конверта письмо и прочла:
- Милая Зиночка. Прости меня, если я принес тебе боль. Но я, клянусь Всевышним, отношусь к тебе с большой любовью. Я никогда не знал такого сильного чувства. Я знаю, мы больше не увидимся, и это дает мне смелость сказать, что я тебя люблю. Твой чистый, светлый образ отныне будет моей путеводной звездой. Прости меня, прости и прощай. Береги себя, ибо мир не прост и порою жесток. И это стихотворение мое тебе напутствие:
Жизнь идет - не щадит ничего.
Жизнь так безжалостно все губит.
Жизнь кидает всех слабых на дно,
А ведь люди сейчас же осудят.
Потому, мой милый друг,
Не ходи ты к людям с тоскою,
Не высказывай им своих мук,
Не поймут они тебя с черствой душою.
Абдулазиз Всеволжский 1916г.
Уставшая от нервных стрессов последних дней, Зиночка прилегла на кровать и уснула, прижимая к груди сжатую ладонь с печаткой Великого имама. Впереди у нее была долгая - долгая жизнь. Но светлых пятен в этой жизни было очень мало. Была депортация, арест мужа, бессонные ночи и тифозные землянки, и поиск увезенных в никуда детей. Были знойные степи, добрый казахский народ, нестерпимая боль потери сына. Отказ от жизни за границей. И боль любви к родной истерзанной Родине.
Зейнап спала. Ей снился незнакомый город в огнях реклам, красивыми домами, никуда не спешащими, улыбающимися людьми. В город вела полированная дорога, освещенная яркими фонарями. А впереди была ночь с мерцающими звездами. Она шагнула к звездам.
ИБРАГИМ ЧУЛИКОВ (слева) и ГАМИД ОСМАЕВ с Селимой. Примерно 1925 год
Ибрагим Чуликов - высокообразованный либерально настроенный интеллигент, землевладелец. Вместе с Ахметханом Мутушевым, Тапой Чермоевым и шейхом Али Митаевым боролся за создание независимого северокавказского государства (Горская республика). Принимал активное участие в просвещении чеченского народа. В период Гражданской войны делал все, чтобы спасти чеченские аулы от разгрома как со стороны деникинцев, так и большевиков. В 20-е гг. вместе с Тапой Чермоевым эмигрировал за границу и до конца жизни разоблачал политику коммунистического режима в СССР.
Справа - дочь героини рассказа, тётя автора - Делюся ЧУЛИКОВА.
Слева - ее двоюродная сестра, моя любимая тетя Тата, дочь Регант Чуликовой и Гамида Осмаева.
