Я - из затопленной деревни Накануне 94-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции - вечером, 6 ноября - по Первому каналу ТВ был показан откровенно пропагандистский, антисоветский и антикоммунистический фильм «Молога. Русская Атлантида».
Сюжет незамысловатый, но надуманный. Двое молодых, очень современных дайверов натыкаются в интернете на рапорт начальника лагпункта начальнику Волголага о том, что при затоплении Мологи погибло 294 человека. Естественно (для современного молодежного менталитета) они приходят к выводу, что все погибшие были староверами и обладали несметными сокровищами, которые вместе с хозяевами остались на дне Рыбинского водохранилища. Завязка сюжета тупая, неестественная, но обычная для нынешней кинопродукции.
По замыслу создателей очередной киноподелки, названной авторами «документально-художественным фильмом», молодые герои, по-видимому, должны полностью освободиться от низкого меркантилизма и обрести державность и сопутствующий ей антикоммунизм. С последним всё в порядке - в финале фильма девчонка, совсем недавно собиравшаяся помародерствовать на могилах утопших, дает гневную отповедь 95-летнему чекисту и жестко его за что-то отчитывает.
Основой для сюжета, как уже говорилось, стал некий документ - рапорт лейтенанта Склярова.
Здесь нельзя удержаться от цитирования статьи «Черный бакен», опубликованной в «Российской газете» (куда уж официальнее) от 3 июня 2011 г.:
«На этот документ, когда-то найденный в архивах Рыбинского музея-заповедника, ссылаются авторы большинства публикаций о Мологе, однако, по словам молодого директора Музея Мологского края Снежаны Евсеевой, вышеназванного рапорта сама она не видела и, где этот документ находится и есть ли он в природе вообще, не знает. Возможно, он хранится в Угличском историко-архитектурном музее-заповеднике, но на запрос рыбинцев туда ответ не пришел. Что дало им повод засомневаться в реальности «самоубийственных» событий».
Далее, правда, следует обычная для подобных публикаций фраза: «…Впрочем, фотография рапорта выглядит весьма убедительно, а его содержание - тем более: такое придумать просто невозможно...»
Лично для меня, например, негодность документа очевидна. Сомнительность документа не помешала, однако, создателям фильма безудержно фантазировать и привирать.
Маленькая ложь, точнее, небольшая подтасовка была заметна еще перед началом фильма. Скорее всего кто-то рассчитывал, что она сработает на подсознательном уровне. Встык с «Мологой» в программу канала был поставлен шукшинский фильм «Калина красная». И даже те, кто его не смотрел, а переключился за пару минут до щедро проанонсированной премьеры, не мог не увидеть в последнем кадре затопленную церковь. Видимо, предполагалось, что зритель отождествит ее с мологскими храмами и сам сделает соответствующие выводы - между фильмами почти 40 лет, а кадры одни и те же, значит, Советская власть на протяжении всего времени была бесчеловечной и бездуховной и во всех горестях Егора Прокудина виновата тоже она.
Только церковь-то не та. Она у истока, а не в устье Шексны. И затоплена не в 1947-м, а в 1964-м, и к моменту затопления (точнее, подтопления) была заброшена уже несколько десятков лет. И вовсе не в силу репрессий со стороны государства, а по причине отсутствия прихожан.
Из мелких (на первый взгляд) натяжек и привираний уже в самом «документально-художественном» можно выделить следующие.
Причиной затопления Мологи стало увеличение подъема воды с первоначально запланированных 98 до 102 метров. В фильме говорится о 96 и 104. На первый взгляд несущественная оговорка. На самом деле убивается несколько зайцев. Во-первых, находится объяснение аквалангам, которые при реальном изучении Мологи (ушедшей под воду на 2-3 метра и в засушливое лето большей частью выходящей на поверхность) не нужны. Во-вторых, при таких глубинах трагедия выселенных и погибших жителей представляется совершенно мрачной и безысходной.
Сюда же можно отнести кивок капитана судна на бакен - дескать, аккурат под ним и центр города. Только бакенами обозначается кромка фарватера, а двух метров для любого фарватера явно маловато. Зато в голову зрителя втемяшивается мысль о том, что над могилами и руинами ходят прогулочные теплоходы.
А вот нестыковка посерьезней. Упомянутый выше рапорт адресован начальнику строительства Журину. Но он был начальником в начале 40-х и потом только с 1944-го. Но в 1941 году Молога еще не была затоплена, а в 1944-м Журин уже не был майором ГБ.
Похоже, это очевидное противоречие авторов фильма не смутило. Более того, они сделали все, чтобы у зрителя сложилось впечатление о стремительности затопления (чего стоит, например, фраза о том, что надо бы остановить процесс, пока мальчика оперируют). Кстати, аналогичные претензии лично у меня и к фильму «Прощание» (Шепитько и Климова), и к его литературному первоисточнику.
Затопление началось в 1941-м, закончилось - в 1947 году. В среднем - чуть более метра в месяц. По фильму же получается, что кто-то в одночасье взял да и вылил в котловину воду, объемом, сопоставимым с объемом Байкала. На самом деле вода в подобных случаях прибывает очень медленно. Даже если водохранилище строится в горах. А здесь - равнина. Поэтому чем выше, тем подъем медленнее. Поэтому все домыслы о противниках строительства, приковавших себя к собственным домам и ушедших под воду - ни на чем не обоснованная фантазия (они что, несколько месяцев в ожидании воды сидели?).
Главной же, на мой взгляд, недоговоркой фильма является то, что сказано было только об одной цели создания водохранилища - строительство Рыбинской ГЭС. Естественно, возникает вопрос - стоило ли строительство одной станции таких жертв и разрушений?
На самом же деле гидроэлектростанция была второстепенным объектом. С начала 30-х гг. в стране создавалась мощная воднотранспортная система, сделавшая Москву портом пяти морей. Ее создание реально завершилось в середине 60-х со вводом в действие Волго-Балта. И, как бы ни старались новые российские власти разрушить и опорочить все советское, факт остается фактом - еще и сегодня можно без пересадок и перевалок добраться от Азовского и Каспийского морей до Балтики и даже до Белого моря.
Теперь уместно перейти к личному опыту.
В детстве я пережил что-то подобное тому, что пережили жители Мологи и остальных населенных пунктов, попавших в зону затопления. Моей малой родины на карте страны тоже более не существует - на том месте плещутся волны нового рукотворного залива Белого озера. Отличие было в одном - увеличение уровня воды было достигнуто сбросом из Рыбинского водохранилища необходимого объема (а не естественным наполнением за счет стока рек). Поэтому собственно затопление произошло намного быстрее, но и оно длилось несколько недель. Но это не значит, что на сборы и переезд эти несколько недель жителям и были отведены. Весь процесс занял не менее пяти лет.
Расскажу по порядку.
Между двумя реками - Кемой и Ковжей - несколько веков стояла деревня Конево. В разное время там действовали и судострой, и лесозавод. Деревня была разделена протокой на два поселка. В результате один из них находился фактически на острове - с четвертой стороны было озеро, второй - на полуострове, немного от острова отличающемся (так как с четвертой стороны были болота). Одним из преимуществ расположения было то, что Конево находилось на пути старой Мариинской водной системы. Поэтому с транспортным сообщением все было в порядке, минимум лет двести проходящие мимо корабли (пароходы и теплоходы) делали остановку на пристани. В результате, несмотря на полное отсутствие автомобильных и железных дорог, любой житель мог напрямую доехать до Ленинграда или до Горького.
Кстати, месторасположение деревни определяло и особенности состава имущества жителей. В деревне не было ни одного автомобиля, единственный мотоцикл появился только году к 60-му, а трактора заходили только зимой. Зато практически в каждом доме была лодка, а то и две (обычная килевая - для рыбалки, бытовых и хозяйственных нужд, плоскодонка - для отдыха). Эту особенность я вспоминаю, когда какой-нибудь анархо-синдикалист начинает петь осанну нынешней «правящей партии» и приводит в качестве аргумента рост обеспеченности населения страны личным автотранспортом. Есть такое понятие (недоступное, похоже, нашим олигархам и некоторым представителям высшей власти), как разумное потребление. Зачем покупать автомобиль или мотоцикл, если на нем некуда ездить? Зачем покупать автомобиль, если создана и нормально функционирует система общественного транспорта (в том числе и междугородного)? В СССР такая система существовала. Расписание разных видов транспорта было согласовано, цены на билеты доступны даже студентам, а количество рейсов научно обоснованно.
В фильме «Молога» процесс переселения показан исключительно в темных, упаднических и депрессивных красках. Да, даже нам, детям, тягостно было наблюдать, как умирает деревня - как разбирают и увозят дома, как сжигают строительный мусор, как уезжают друзья и родственники. Но одновременно жило и радостное ожидание перемен. Понимаю, что детские впечатления нельзя выдавать за общие. Только ведь и от взрослых я не слышал каких-либо стенаний по поводу гибели малой родины. Наши отцы придирчиво выбирали то место, где бы хотели жить со своими семьями (моим отцом, например, рассматривалось четыре варианта). Огороды сажали до самого последнего лета (подъем воды был весной 1964-го).
Конечно, ностальгия по утраченной родине осталась у всех. Но и ощущения безвозвратной и катастрофической потери все-таки не было. Как-то все понимали, что ценой затопления нескольких десятков деревень будут не чьи-то личные амбиции, а реальная выгода для всего государства.
Наша деревня, как и другие, оказавшиеся на пути нового канала, были обречены. Наверно, про Мологу этого сказать нельзя. Имелся вариант, при котором древний город оставался жить. Только сводить проблему к неочевидной выгоде за счет увеличения мощности ГЭС и чьему-то желанию выслужиться перед начальством, по моему мнению, все-таки нельзя. Наверно, у гидрологов и ихтиологов имеются свои соображения на этот счет.
Предвижу вопрос - а стоили ли все, вместе взятые, выгоды тягот и лишений населения затопленных территорий? Эмоционально - верно, по существу - нет. Опять обращусь к личному примеру. В материальном и бытовом плане наша семья (как и все семьи, которые я знаю) от переезда только выиграли. В тех местах, куда переезжали жители нашей деревни, отстраивались новые поселки, создавались рабочие места, детские сады, начальные школы, расширялись школы средние, не было проблем и с транспортом для переезда (даже с учетом того, что перевозить имущество и дома можно было только по воде или по льду).
Никто не остался без работы, никто не остался без жилья, без заботы государства и местных властей.
На новом месте мы, например, сразу въехали в трехкомнатную квартиру (после квартиры полубарачного типа в довольно старом доме). Когда отец захотел жить в собственном доме - сельсовет без проволочек и взяток выделил землю, а лесопункт помог с материалами и транспортом. И все это, можно сказать, в плановом, рабочем порядке - без какой-либо показухи.
И невольно возникают параллели с днем сегодняшним - не только деревни, крупные поселки и небольшие города гибнут и обезлюдевают просто так, только потому, что власть не умеет организовать экономику, не умеет использовать трудовые и материальные ресурсы, не может думать о нуждах людей, а если думать и пытается, то выходят только разовые и в большинстве своем бесполезные акции.
То же, наверное, можно сказать и о жителях небольших деревушек и поселков в медвежьих углах, получивших возможность переехать в районные центры и просто города (Ярославль, Рыбинск, Углич, Тутаев, Мышкин), выехать из пойменных (каждую весну заливаемых) территорий.
Как бы то ни было, разветвленная водная система, созданная советскими людьми для советских людей долгие годы исправно работала. Работает и сейчас (уже не так исправно), но уже на обогащение антисоветчиков. Здесь вспоминается строка из предвыборной программы КПРФ о воссоздании транспортной системы. И сразу - по контрасту - шумные заявления «единороссов» о том, что они то тут, то там «берут под свой контроль» строительство или ремонт очередного участка какой-то дороги, что они проявляют заботу о расселении отдельно взятого общежития (не поселка даже), что снова обещают разобраться с ценами и тарифами (только обещают - не более того). Ну ведь несопоставимо же!
Впрочем, если я скажу, что сегодня подобные проекты с затоплением больших территорий невозможны, то погрешу перед истиной. Есть как минимум один такой проект - достройка (не строительство, а именно, достройка) начатой в советское время Богучанской ГЭС на Ангаре. Строительство этой гидроэлектростанции в свое время было заморожено в том числе из соображений экологии. Кстати, когда велись подготовительные работы на месте будущего Рыбинского водохранилища, полемика в прессе была, а жители со своими возражениями обращались вплоть до самого верха. Ныне никаких протестов не слышно (что, впрочем, не означает, что их нет).
Просматривая фильм о Мологе, я наивно ждал, что будет протянута аналогия между событиями 70-летней давности и тем, что предстоит испытать жителям Сибири в недалеком будущем. Не дождался. Такие уж СМИ у нас кривобокие.
В.Р. ЗАХАРЬИН.