О привязанности и принятии
Оригинал взят у anna_paulsen в О привязанности и принятии
Я сегодня разговаривала с норвежским гештальт-терапевтом Марианной Линд, которая 30 лет уже работает с жертвами семейного насилия и инцеста, как со взрослыми, так и с детьми. И она мне рассказала о том, почему в Норвегии нет детских домов. Дело в том, что во времена расцвета норвежского социума детские дома пытались сделать самыми лучшими: детей хорошо кормили, у них было все, что им надо было для жизни и развития, с ними хорошо обращались. Но дети почему-то умирали все равно. В результате исследований выяснилась причина, по которой они умирали: неудовлетворялась их потребность в привязанности и принятии.
Дело в том, потребность в привязанности и принятии способствует обеспечению потребности в безопасности. И вот каким образом:
- если член социальной группы принят группой, то его шансы на выживание растут, о нем могут заботиться, с его потребностями кто-то считается, и если животное ранено, то его шанс выжить выше, если сородичи будут делиться с ним едой.
- если член социальной группы не принят, отвергнут группой, ни с кем у него не сложилась привязанность, то так же страдает и его функция самозащиты: если я не ощущаю своей ценности для группы, то и защищать нечего. То есть социальная группа транслирует индивиду, стоит он того, чтобы жить и делится с ним едой, или нет.
Вот это ощущение собственной ценности для социальной группы и является краеугольным камнем для обеспечения безопасности. Именно отсутствие внутри чувства собственной ценности (или собственного достоинства) снижает способность человека защитить себя в отношениях с насильником и способствует усугублению стокгольмского синдрома. Именно поэтому жертва насилия предпочитает (бессознательно конечно, природа не спрашивает у нас выбора) пожертвовать своей безопасностью ради сохранения хоть какой-нибудь ценности в глазах насильника. И жертва насилия будет сохранять отношения с насильником до тех пор, пока она не почувствует бОльшую ценность в глазах кого-нибудь другого.
Я сегодня разговаривала с норвежским гештальт-терапевтом Марианной Линд, которая 30 лет уже работает с жертвами семейного насилия и инцеста, как со взрослыми, так и с детьми. И она мне рассказала о том, почему в Норвегии нет детских домов. Дело в том, что во времена расцвета норвежского социума детские дома пытались сделать самыми лучшими: детей хорошо кормили, у них было все, что им надо было для жизни и развития, с ними хорошо обращались. Но дети почему-то умирали все равно. В результате исследований выяснилась причина, по которой они умирали: неудовлетворялась их потребность в привязанности и принятии.
Дело в том, потребность в привязанности и принятии способствует обеспечению потребности в безопасности. И вот каким образом:
- если член социальной группы принят группой, то его шансы на выживание растут, о нем могут заботиться, с его потребностями кто-то считается, и если животное ранено, то его шанс выжить выше, если сородичи будут делиться с ним едой.
- если член социальной группы не принят, отвергнут группой, ни с кем у него не сложилась привязанность, то так же страдает и его функция самозащиты: если я не ощущаю своей ценности для группы, то и защищать нечего. То есть социальная группа транслирует индивиду, стоит он того, чтобы жить и делится с ним едой, или нет.
Вот это ощущение собственной ценности для социальной группы и является краеугольным камнем для обеспечения безопасности. Именно отсутствие внутри чувства собственной ценности (или собственного достоинства) снижает способность человека защитить себя в отношениях с насильником и способствует усугублению стокгольмского синдрома. Именно поэтому жертва насилия предпочитает (бессознательно конечно, природа не спрашивает у нас выбора) пожертвовать своей безопасностью ради сохранения хоть какой-нибудь ценности в глазах насильника. И жертва насилия будет сохранять отношения с насильником до тех пор, пока она не почувствует бОльшую ценность в глазах кого-нибудь другого.