Ангелы и Демоны
Прочла Дэна Брауна - сначала "Код да Винчи", потом "Ангелов и Демонов". Потом посмотрела, но это конечно катастрофически не то....
И вот - из книги я почерпнула удивительную цитату .... гениально:
Пару месяцев назад, в тихое послеполуденное время Шартран едва не столкнулся с шагающим по неширокой дорожке камерарием. Камерарий, видимо, узнав в нем нового гвардейца, предложил лейтенанту прогуляться вместе. Они беседовали на самые разные темы, и уже очень скоро Шартран почувствовал внутреннюю свободу и раскованность.
- Святой отец, - сказал он, - вы разрешите мне задать вам странный вопрос?
- Только в том случае, если получу право дать на него столь же странный ответ, - улыбнулся камерарий.
- Я спрашивал об этом у всех знакомых мне духовных лиц, - со смехом пояснил лейтенант, - но так до конца и не понял.
- Что же вас тревожит? ( ..........)
Лейтенант набрал полную грудь воздуха и выпалил:
- Я не понимаю, как соотносится Его всемогущество с Его милостью!
- Вы изучаете Священное Писание? - улыбнулся камерарий.
- Пытаюсь.
- И вы находитесь в растерянности, поскольку Библия называет Творца одновременно всемогущим и всемилостивым, не так ли?
- Именно.
- Понятие всемогущества и милости трактуется очень просто - Бог может все и всегда нацелен на добро.
- Да, эту концепцию я понимаю. Но мне кажется... что здесь скрыто противоречие.
- Ясно. Противоречие вы видите в том, что в мире существуют страдания. Голод, войны, болезни...
- Точно! - Шартран был уверен, что камерарий его поймет. - В мире происходят ужасные вещи. И многочисленные человеческие трагедии говорят о том, что Бог не может быть одновременно и всемогущим, и милостивым. Если Он нас любит и в Его власти изменить ситуацию, то почему Он этого не делает? Ведь Он способен предотвратить страдания, не так ли?
- Вы полагаете? - строго спросил камерарий.
Шартран ощутил некоторую неловкость. Неужели он задал вопрос, который задавать не принято?
- Не знаю, как это лучше выразить... Если Бог нас любит, то Он может нас защитить. Он должен сделать это. Поэтому складывается впечатление, что Он всемогущ, но равнодушен или милостив, но бессилен.
- У вас есть дети, лейтенант?
- Нет, - заливаясь краской, ответил гвардеец.
- Представьте, что у вас есть восьмилетний сын... Вы бы его любили?
- Конечно.
- И вы были бы готовы сделать все, что в ваших силах, дабы он избежал боли и страданий?
- Естественно.
- Вы позволили бы ему кататься на скейтборде?
Шартран задумался. Несмотря на свои сан, камерарий часто казался очень приземленным. Или слишком земным.
- Да, позволил бы, - протянул лейтенант, - но в то же время предупредил бы его о необходимости соблюдать осторожность.
- Итак, являясь отцом ребенка, вы дали бы ему добрый совет, а затем отпустили бы его учиться на собственных ошибках. Не так ли?
- Я определенно не побежал бы рядом, чтобы с ним нянчиться. Если вы это имеете в виду.
- А если он вдруг упадет и оцарапает колено?
- Это научит его впредь быть более осторожным.
- Итак, несмотря на то что вы имеете власть вмешаться в ход событий, чтобы предотвратить ту боль, которую может испытать ваш сын, вы проявляете свою любовь к нему тем, что позволяете учиться на собственных ошибках?
- Конечно. Боль - неотъемлемая часть взросления. Именно так мы учимся.
- Вот именно, - кивнул камерарий.
И вот - из книги я почерпнула удивительную цитату .... гениально:
Пару месяцев назад, в тихое послеполуденное время Шартран едва не столкнулся с шагающим по неширокой дорожке камерарием. Камерарий, видимо, узнав в нем нового гвардейца, предложил лейтенанту прогуляться вместе. Они беседовали на самые разные темы, и уже очень скоро Шартран почувствовал внутреннюю свободу и раскованность.
- Святой отец, - сказал он, - вы разрешите мне задать вам странный вопрос?
- Только в том случае, если получу право дать на него столь же странный ответ, - улыбнулся камерарий.
- Я спрашивал об этом у всех знакомых мне духовных лиц, - со смехом пояснил лейтенант, - но так до конца и не понял.
- Что же вас тревожит? ( ..........)
Лейтенант набрал полную грудь воздуха и выпалил:
- Я не понимаю, как соотносится Его всемогущество с Его милостью!
- Вы изучаете Священное Писание? - улыбнулся камерарий.
- Пытаюсь.
- И вы находитесь в растерянности, поскольку Библия называет Творца одновременно всемогущим и всемилостивым, не так ли?
- Именно.
- Понятие всемогущества и милости трактуется очень просто - Бог может все и всегда нацелен на добро.
- Да, эту концепцию я понимаю. Но мне кажется... что здесь скрыто противоречие.
- Ясно. Противоречие вы видите в том, что в мире существуют страдания. Голод, войны, болезни...
- Точно! - Шартран был уверен, что камерарий его поймет. - В мире происходят ужасные вещи. И многочисленные человеческие трагедии говорят о том, что Бог не может быть одновременно и всемогущим, и милостивым. Если Он нас любит и в Его власти изменить ситуацию, то почему Он этого не делает? Ведь Он способен предотвратить страдания, не так ли?
- Вы полагаете? - строго спросил камерарий.
Шартран ощутил некоторую неловкость. Неужели он задал вопрос, который задавать не принято?
- Не знаю, как это лучше выразить... Если Бог нас любит, то Он может нас защитить. Он должен сделать это. Поэтому складывается впечатление, что Он всемогущ, но равнодушен или милостив, но бессилен.
- У вас есть дети, лейтенант?
- Нет, - заливаясь краской, ответил гвардеец.
- Представьте, что у вас есть восьмилетний сын... Вы бы его любили?
- Конечно.
- И вы были бы готовы сделать все, что в ваших силах, дабы он избежал боли и страданий?
- Естественно.
- Вы позволили бы ему кататься на скейтборде?
Шартран задумался. Несмотря на свои сан, камерарий часто казался очень приземленным. Или слишком земным.
- Да, позволил бы, - протянул лейтенант, - но в то же время предупредил бы его о необходимости соблюдать осторожность.
- Итак, являясь отцом ребенка, вы дали бы ему добрый совет, а затем отпустили бы его учиться на собственных ошибках. Не так ли?
- Я определенно не побежал бы рядом, чтобы с ним нянчиться. Если вы это имеете в виду.
- А если он вдруг упадет и оцарапает колено?
- Это научит его впредь быть более осторожным.
- Итак, несмотря на то что вы имеете власть вмешаться в ход событий, чтобы предотвратить ту боль, которую может испытать ваш сын, вы проявляете свою любовь к нему тем, что позволяете учиться на собственных ошибках?
- Конечно. Боль - неотъемлемая часть взросления. Именно так мы учимся.
- Вот именно, - кивнул камерарий.