Работать, так работать!
26 июня 1940 вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР "О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений"
Содержание Указа соответствовало названию. Вводилась семидневная 48-часовая рабочая неделя с одним днем отдыха, запрещался не только самовольный уход с работы, но и самовольный переход с одной работы на другую. За прогул отличившимся светил исправительный труд до шести месяцев на родном заводе с удержанием 25% заработка, а за попытку к бегству от станка - до четырех месяцев заключения. Директорам предписывалось бдить. Если какой начальник бдил недостаточно и не очень рьяно следил за привлечением лодырей к справедливому суду, то должен был сам готовиться ответить по закону. Совнарком СССР выпустил вдогонку свой указ о повышении норм выработки и снижении сдельных расценок, чтобы сразу всем стало хорошо - как товарищам на окладе, так и на сдельщине. Этот указ не отменял второй выходной на неделе, как можно было бы подумать из названия, превращая субботу из выходного дня в рабочий, потому что этого второго выходного дня и так не было, рабочая неделя длилась шестидневками с фиксированным выходным, но общее количество выходных дней в году уменьшалось с 61 до 52.
Советские трудящиеся с большим воодушевлением встретили новый закон. Передовицы "Правды" несколько дней сообщали о митингах по всей стране, где обалдевшие от радости рабочие и служащие горячо приветствовали мудрые решения партии и правительства, клали друг на друга повышенные обязательства по тоннам нефти и клеймили позором лодырей с тунеядцами. Не обошлось без отдельных недостатков, разумеется. В номере за 30 июня досталось, например, прокурору Верхне-Волжского бассейна Медведеву за то, что слишком "либеральничал" и призывал рабочих застуканных в нетрезвом виде не допускать на рабочее место, но привлекать к ответственности как нарушителей производственной дисциплины по статьям дисциплинарного устава, а не сажать сразу в тюрьму по пунктам нового указа. В следующем номере фамилия этого прокурора еще раз мелькнула в передовице, и вряд ли кто позавидовал бы тогда и сейчас товарищу Медведеву. Хотя в расстрельных списках я его сходу не нагуглил, так что может и обошлось.
В остальных изданиях тоже было чего почитать интересного. Я не мог оторваться от последнего июньского номера Литературной газеты. Писатели, конечно, не меньше других обрадовались новым порядкам, но талант позволил им выразить свои чувства наиболее ярко и образно.
Напрячь все силы на укрепление государства
Обращение Всесоюзного центрального комитета профессиональных союзов и постановление правительства были единодушно поддержаны коллективами сотрудников наших литературно-художественных издательств. В резолюции, принятой общим собранием работников Гослитиздата, говорится: "Трудящиеся сами являются хозяевами нашей страны и устанавливают необходимый распорядок на предприятиях и в учреждениях в интересах нашего советского государства"
*
На митинге сотрудников издательства "Советский писатель" принята резолюция одобряющая Указа Президиума Верховного Совета СССР. Наша страна, - говорится в резолюции, - верная политике мира обязана в интересах наших народов еще больше усилить свою оборонную и хозяйственную мощь. Мы должны быть готовы в любой момент к отпору врагу, к защите нашей родины. Мы, сотрудники издательства, - указывается далее в резолюции, - берем на себя обязательство уплотнить свой рабочий день, шире развернуть социалистическое соревнование и приложить все усилия для увеличения производительности труда.
Сказочное небо
Те ошалевшие от ужаса беженцы, которые, подхватив полуголодных детей, бегут сейчас многомиллионной ордой по всем дорогам осатанелой Европы, - как они хотели бы в настоящее время очутиться у нас в СССР, в любом городе, в любой деревушке! Сказочным кажется им теперь наше русское небо, - единственное небо, с которого не падают бомбы. Для того, чтобы мы и впредь могли находиться под этим сказочным небом, чтобы раз навсегда забронировать себя от нечеловеческих унижений и мук, терзающих Азию, Европу и Африку, от нас требуется в сущности очень малая жертва. Любой рабочий в Западной Европе - с каким восторгом принял бы эти наши новые условия работы, и какими легкими показались бы ему эти условия по сравнению с той каторгой, на которую его обрекает война!
К.Чуковский.
Работать, так работать!
В прошлом году мне пришлось быть в Горьком на автомобильном заводе. В течение многих часов я ходил по цехам и отделам гигантского предприятия и наблюдал за процессом создания автомобиля. Меня сопровождал молодой инженер - у него был выходной день, он случайно оказался в конторе и, встретив меня, вызвался показать завод. Как раз менялись смены - валом уходил народ и приходил. И в первом же цехе, не помню уж в каком, мой спутник сказал:
- Вы хотите, чтобы я показывал вам только наши успехи? А не хотите ли, я покажу вам наши горести и обиды?
Я сказал, что хочу видеть все.
Тогда инженер подвел меня к двум пустующим станкам и сказал:
- Здесь обрабатывается деталь, без которой автомобиль не может сойти с конвейера. Вы видите - станки стоят. Стоят и соседние станки, связанные с этими.
Инженер посмотрел на часы.
- Через несколько часов, вследствие того, что эти два станка не работают, станет конвейер и, может быть, два-три автомобиля не будут сегодня изготовлены.
- Почему же стоят эти машины?
- Потому что рабочие опоздали на работу. Может быть, они проспали. Может быть, они не пришли нарочно, чтобы их уволили за прогул. Разумеется, они будут иметь работу завтра же на любом заводе - это квалифицированные люди, их возмут закрыв глаза. Впрочем, я не завидую тому директору, который их возьмет. Через три месяца, а то и раньше, эти негодяи подведут его, как подводят сейчас нас.
Мне не понравилось слово "негодяи", и я пробормотал что-то относительно человечности и так далее.
Инженер поморщился.
- Знаете что, - сказал он, - я ведь сам из рабочих, и мой батька работает слесарем в ста шагах отсюда. Я смею говорить, что эти люди, которые подводят завод, а стало быть и страну, - негодяи. И я жалею, что за перелеты с одного завода на другой их не сажают. И погодите, их будут сажать. Потому что так работать нельзя.
Мы пошли дальше, и все новые и новые пустующие участки работы показывал инженер. Он уже перестал сдержавать себя и поносил последними словами лентяев и бездельников, оставивших завод в надежде сорвать где-то рублем побольше.
- Я хочу, - говорил он, - особых мер против разгильдяйства и неорганизованности, ибо это путает все наши карты, срывает все наши планы, ослабляет нашу силу. У нас есть тысячи рабочих, которые совершенно ясно понимают, что мы переживаем и что нам еще предстоит пережить. Они аккуратны, честны, организованны. В случае нужды они будут работать два, три часа лишних. Для них завод - не просто рабочее место, а свое родное дело, часть их жизни. И поверьте мне, придет такой день, когда весь народ скажет: Довольно этого безобразия, работать, так работать!
*
Работать, так работать!
Этот день пришел, и в газете я прочитал, что 27 июня 1940 года на Горьковском автомобильном заводе не было станка, который бы не работал. Смена работала полные восемь часов.
Накануне были митинги, и рабочие совершенно откровенно сказали, что они давно ждали часа, когда лодыри и пенкосниматели почувствуют суровую руку советской справедливости.
*
Итак, рабочий класс, крестьянство и интеллигенция поняли глубокий смысл последних указов правительства.
В труде, как и во всем, нужна безоговорочная дисциплина.
Это нужно во имя нашей силы, во имя нашего великолепного будущего.
Мы, литераторы, тоже должны извлечь выводы из указов правительства.
Работать, так работать! - вот в чем дело
Николай Вирта
Оригинал записи на dreamwidth.org.