31 мая - 29 июня 1945 г. Марш на восток. Бенешев - Краков - Освенцим - что это было?
В конце мая солдаты стали говорить о скором возвращении на Родину - в район Одессы. Все расписывали достопримечательности города.
Жизнь постепенно входила в мирную колею: чистили оружие, машины, занимались разными хозяйственными делами. Чехов не видели. Да и кто из них пойдет в лес, сплошь набитый войсками?
В начале июня штаб фронта срочно потребовал набрать кандидатов для поездки на Парад Победы в Москву. От нас поехал старший сержант А.Р.Хримян.
И опять потянулись армейские будни - наряды, чистка оружия, различные хозяйственные работы.
К концу июня разговоры о нашем отъезде усилились. Назывался даже день, когда мы тронемся в столь милую нам Одессу. И никто не знал, что командир корпуса, генерал Катков послал в Москву, Кремль, телеграмму, в которой он заверил товарища Сталина, что весь личный состав корпуса горит желанием выполнить любой приказ Родины и Сталина!
Марш на Восток.
28 июня поступил приказ: всё собрать, грузиться в эшелоны! Сразу всё пришло в движение. На машины грузим минометы, два комплекта боеприпасов, горючее, забираемся сами. В полном боевом снаряжении колонны машин бригады въезжают на железнодорожную станцию города Бенешев.
Поданы открытые платформы. Танки, машины, в таком же порядке очередности, как и при прорыве фронта и движению по тылам противника, размещаются и крепятся на платформах. Вечером эшелон трогается и идёт на север-северо-восток. Мимо нас проносятся чистые ухоженные поля, городки и поселки. Поля вплотную подступают к железнодорожному полотну. Нет ни посадок, ни полос отчуждения.
Наступает ночь. Мы, кто в машинах, кто под машинами, укладываемся спать.
Рано утром, 29 мая проехали город Краков. Город совершенно целый, неразрушенный. На горизонте виден частокол труб заводов, огромные корпуса. Немцам не удалось ничего взорвать.
На юге высятся горные цепи Карпат. За Краковым пейзаж становится равнинным, всё больше и больше попадаются леса. Поля немного отходят от железнодорожного полотна. Многие здания разрушены. Поляки плохо одеты, лица изможденные. Видно, что народ сильно голодает.
Вечером поезд, громыхая на стрелках, подходит к станции в районе города Люблин. На эту станцию из нашей страны проведена широкая железнодорожная колея. Пересадка. Машины и танки быстро съезжают с платформ, чтобы сразу въехать на наши платформы.
Садилось солнце и его косые лучи освещали редкий сосновый лес и голую равнину, поросшую бурьяном и прочерченную рядами бугорков. Непонятно, как они здесь появились?
Вдали, километра за три, видна группа каких-то строений барачного типа. Воспользовавшись вынужденной остановкой, несколько солдат пошли к ним.
Перегрузка машин и танков из одного эшелона в другой заняла не более трёх часов. Часа через полтора, уже к концу погрузки, вернулись солдаты. Лица у них хмурые, злые. Они рассказывают:
- Здесь у немцев был лагерь смерти. В каждом сарае от пола до потолка лежат штебелями, где женские волосы, где детская обувь, где мужская и женская одежда. Всё аккуратно, с немецкой педантичностью, разложено и расписано. Вокруг лагеря проволочные заборы.
От нашей станции до лагеря все три километра в земле сплошь захоронены убитые в лагере заключенные. Поляки рассказали, что немцы заставляли их копать рвы, сбрасывать в них трупы, обливать горючим и сжигать. В этом лагере было уничтожено полтора миллиона человек. Такое зверство нарочно не придумаешь! Ну и „цивилизованная” нация эти немцы!
Жизнь постепенно входила в мирную колею: чистили оружие, машины, занимались разными хозяйственными делами. Чехов не видели. Да и кто из них пойдет в лес, сплошь набитый войсками?
В начале июня штаб фронта срочно потребовал набрать кандидатов для поездки на Парад Победы в Москву. От нас поехал старший сержант А.Р.Хримян.
И опять потянулись армейские будни - наряды, чистка оружия, различные хозяйственные работы.
К концу июня разговоры о нашем отъезде усилились. Назывался даже день, когда мы тронемся в столь милую нам Одессу. И никто не знал, что командир корпуса, генерал Катков послал в Москву, Кремль, телеграмму, в которой он заверил товарища Сталина, что весь личный состав корпуса горит желанием выполнить любой приказ Родины и Сталина!
Марш на Восток.
28 июня поступил приказ: всё собрать, грузиться в эшелоны! Сразу всё пришло в движение. На машины грузим минометы, два комплекта боеприпасов, горючее, забираемся сами. В полном боевом снаряжении колонны машин бригады въезжают на железнодорожную станцию города Бенешев.
Поданы открытые платформы. Танки, машины, в таком же порядке очередности, как и при прорыве фронта и движению по тылам противника, размещаются и крепятся на платформах. Вечером эшелон трогается и идёт на север-северо-восток. Мимо нас проносятся чистые ухоженные поля, городки и поселки. Поля вплотную подступают к железнодорожному полотну. Нет ни посадок, ни полос отчуждения.
Наступает ночь. Мы, кто в машинах, кто под машинами, укладываемся спать.
Рано утром, 29 мая проехали город Краков. Город совершенно целый, неразрушенный. На горизонте виден частокол труб заводов, огромные корпуса. Немцам не удалось ничего взорвать.
На юге высятся горные цепи Карпат. За Краковым пейзаж становится равнинным, всё больше и больше попадаются леса. Поля немного отходят от железнодорожного полотна. Многие здания разрушены. Поляки плохо одеты, лица изможденные. Видно, что народ сильно голодает.
Вечером поезд, громыхая на стрелках, подходит к станции в районе города Люблин. На эту станцию из нашей страны проведена широкая железнодорожная колея. Пересадка. Машины и танки быстро съезжают с платформ, чтобы сразу въехать на наши платформы.
Садилось солнце и его косые лучи освещали редкий сосновый лес и голую равнину, поросшую бурьяном и прочерченную рядами бугорков. Непонятно, как они здесь появились?
Вдали, километра за три, видна группа каких-то строений барачного типа. Воспользовавшись вынужденной остановкой, несколько солдат пошли к ним.
Перегрузка машин и танков из одного эшелона в другой заняла не более трёх часов. Часа через полтора, уже к концу погрузки, вернулись солдаты. Лица у них хмурые, злые. Они рассказывают:
- Здесь у немцев был лагерь смерти. В каждом сарае от пола до потолка лежат штебелями, где женские волосы, где детская обувь, где мужская и женская одежда. Всё аккуратно, с немецкой педантичностью, разложено и расписано. Вокруг лагеря проволочные заборы.
От нашей станции до лагеря все три километра в земле сплошь захоронены убитые в лагере заключенные. Поляки рассказали, что немцы заставляли их копать рвы, сбрасывать в них трупы, обливать горючим и сжигать. В этом лагере было уничтожено полтора миллиона человек. Такое зверство нарочно не придумаешь! Ну и „цивилизованная” нация эти немцы!