Когда деревья были большими.
Наткнулся в описании взятия на абордаж шнявы «Астрильд» и бота «Гедан» (7 мая 1703 года), как лодки с преображенцами под командой царя Петра, плыли ночью «тихою греблею возле Васильевского острова под стеною … леса», скрывавшего густой тенью новоявленных российских «морпехов». (Было это, примерно там, где сейчас раскинулись набережные Лейтенанта Шмидта и Университетская). Так и представляется высокий сумрачный лес а-ля Фенимор Купер или Мамин-Сибиряк! Да, полноте, был ли тот лес таким?! И, вообще, что там тогда росло «по мшистым топким берегам» Васильевского?
По мнению географов, определяющим ландшафтом Приневской низменности являются «озёрно-ледниковые заболоченные равнины». По характеру растительности этот невесёлый пейзаж определяется как южная подзона таёжной зоны, а представлен он в основном хвойными лесами (преимущественно из ели европейской), сосняком (на возвышенностях), низкорослым кустарником, зелёными мхами, черникой, брусникой и прочей «травой-муравой». Примерно такую картину мы и сейчас можем наблюдать, отъехав куда-нибудь за городскую черту…
П.Н. Столпянский, говоря о Васильевском острове, утверждает, что вся его западная часть была «громадным топким болотом». Это подтверждают и шведские карты, из которых видно, что заселённым являлся лишь узкий участок берега вдоль Малой Невы и современной Стрелки. Большая часть острова была покрыта лесом, который, по-видимому, весьма отдалённо походил на классические таёжные дебри, ибо неоднократно подвергался рубкам ещё до основания города. Скорее всего, остров напоминал современный Юнтоловский заказник с его поросшими мхами болотами, буреломом из полусгнивших ёлок, берёз, редких сосен, ивы да ольхи, густо переплетённых труднопроходимым кустарником.
Зато здесь водилась кое-какая живность: зайцы, волки и даже олени. Я уж не говорю про птиц. Кстати о волках, их было настолько много, что возникали проблемы: зимой ночами хищники резали скот, нападали на людей, тащили со дворов псов. Однажды, средь бела дня, загрызли и разодрали женщину прямо перед дворцом Меншикова, там, где любой из нас может сейчас любоваться золотым куполом Исаакия, причём без всякой опаски.
По мнению географов, определяющим ландшафтом Приневской низменности являются «озёрно-ледниковые заболоченные равнины». По характеру растительности этот невесёлый пейзаж определяется как южная подзона таёжной зоны, а представлен он в основном хвойными лесами (преимущественно из ели европейской), сосняком (на возвышенностях), низкорослым кустарником, зелёными мхами, черникой, брусникой и прочей «травой-муравой». Примерно такую картину мы и сейчас можем наблюдать, отъехав куда-нибудь за городскую черту…
П.Н. Столпянский, говоря о Васильевском острове, утверждает, что вся его западная часть была «громадным топким болотом». Это подтверждают и шведские карты, из которых видно, что заселённым являлся лишь узкий участок берега вдоль Малой Невы и современной Стрелки. Большая часть острова была покрыта лесом, который, по-видимому, весьма отдалённо походил на классические таёжные дебри, ибо неоднократно подвергался рубкам ещё до основания города. Скорее всего, остров напоминал современный Юнтоловский заказник с его поросшими мхами болотами, буреломом из полусгнивших ёлок, берёз, редких сосен, ивы да ольхи, густо переплетённых труднопроходимым кустарником.
Зато здесь водилась кое-какая живность: зайцы, волки и даже олени. Я уж не говорю про птиц. Кстати о волках, их было настолько много, что возникали проблемы: зимой ночами хищники резали скот, нападали на людей, тащили со дворов псов. Однажды, средь бела дня, загрызли и разодрали женщину прямо перед дворцом Меншикова, там, где любой из нас может сейчас любоваться золотым куполом Исаакия, причём без всякой опаски.