О русском и другом других
( Не славянофильный панегирик/«славься!» а благодарный поклон наш
русскому нашему народу/звезде севшей/вплетённой в душу его
греющей всех касающихся ей )
Итак человек потому и человек потому что растёт в ширь и взаимоврастает в других а «растёт» не ввысь когда по сути отторгаясь от других. По крайней мере русский человек. Растущие ввысь/вовне прочих - в общем и не люди хотя и непрестанно сотворяются/существуют/(воспроизводятся?) тоже как будто так же как остальные.
………………………….
.
.
.
.
.
В том особенность и сила того что проявилось в частности в русской художественной культуре в XIXм в след/вместе с церковной и церковно приходскою и пракультурами чтобы тому а с ним людскому миру затем не просто не погибнуть а выстоять в сложном XXм хотя с потерями. Но/хотя теряют как уже выясняется все.
Русское писательство обнаружило находясь в своём особом состоянии литературного труда (это что то у нас близкое к откровению) что человек любого прочего сословия неожидаемо близок своим внимательным до трепетности чувством окружающего мира/людей (совместным чувством) к тому писательскому «духовному эфирному экстазу» который до того полагался присущим лучшему из высокого сословия дворян. И больше того - в прочих сословиях пронзительность этого чувства - "вдруг оказалось" - бывала и выше из за большего вынуждения от печалей которые приходились на них.
Это было сначала удивительно самим писателям и потом довольно соответственно передавалось (счастливым удивлением) к людям воспринимавшим этот свет при знакомстве с такой литературой. Вернее этот свет был отсветом души людей следующей за незримым/не протоколируемым взволновавшим писателей духом коего истоки ли просто представимы. Потому - свет был чудесен.
Поскольку внешне зримые проявления духа практически трудно различимы уже на некотором физическом расстоянии то именно бессловесно сочувственный образ был доступен в первую очередь литераторам и - уже сложнее по причине более медленного прорыва сквозь учением и модой привязанные европейские шаблоны - для композиторов то живописное художественное направление осталось более «плакатным». То есть заложником прописных полурассудочных идей с соответствующей малозначимой декоративно интеллектуальной «нишей». Как ни старались это исправить Стасов и другие самоотверженные помощники.
ХХй дал чувственному пониманию/осознанию такого единства народу больше чем вся «подготовительная» его прошлая предистория языков складывавшихся в этот народ. Именно в таком не всегда и бесспорном единстве и следует вести/искать сравнения русского народа с остальными дошедшими как то в своих «вариантах единств» до «ступеней народа» или того что туда в «статус народа» по «признанным правилам просвещённых» приподзаписывается.
.