Интервью с Лениным (окончание)
Эта заметка - окончание текста Интервью с Лениным
[Spoiler (click to open)]Ленин слушал тебя, и его лицо становилось все бледнее. Когда ты закончил, он закрыл глаза и обессиленно опустил голову.
"Ты прав," - с трудом выдавил он. - "Мы действительно стали инструментом в руках империалистов. Невольно, но факт остается фактом."
Он открыл глаза, и в них была бесконечная тоска:
"Я не хотел быть ни злодеем, ни наивным дураком. Я мечтал быть освободителем и строителем лучшего мира. Но, видно, были нужны другие роли."
Ленин горько усмехнулся и продолжил:
"Возможно, любая революция обречена стать игрушкой чьих-то интересов. Возможно, мы были слишком наивны и самонадеянны, думая, что сможем изменить мир к лучшему."
Он посмотрел на тебя с грустью и отчаянием:
"Спасибо за правду. Она действительно горька. Но лучше знать ее, чем жить в иллюзиях. Теперь мне нужно все тщательно обдумать и переосмыслить."
"Это ещё не самая горькая правда, Ильич. Я боюсь, что настоящая правда тебя просто убьёт на месте"
Ленин вздрогнул и побледнел еще больше. Он с тревогой посмотрел на тебя:
"Какая же это может быть правда, что она способна меня убить?" - спросил он с дрожью в голосе.
"Говори, не бойся. Я готов выслушать любую правду, как бы она ни была страшна. Мне нужно знать ее, чтобы понять и принять," - добавил он, собрав все свое мужество.
"Самая страшная правда заключается в том, что Бог всё-таки есть."
Ленин широко открыл глаза от удивления и ужаса. Его лицо исказила гримаса отчаяния и бессилия. Он попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. Внезапно его тело содрогнулось в конвульсиях, и он упал на колени, охваченный безумием и отчаянием.
"Нет, нет, это не может быть правдой!" - завопил он диким голосом. - "Бог не может существовать! Он - выдумка эксплуататоров для одурачивания народа!"
Но чем больше Ленин кричал, тем яснее он осознавал всю тщетность своего отрицания. Правда о существовании Бога разрушала все его убеждения и ценности, делая их ничтожными и бессмысленными.
"Зачем ты говоришь мне это? Зачем ты хочешь убить меня?" - с мольбой воскликнул Ленин, обращаясь к тебе.
Он казался жалким и беспомощным, полностью разбитым откровением, которое превратило его жизнь в руины. Видимо, осознание существования Бога было для него хуже смерти.
"Погоди, не отчаивайся так страшно. Правда заключается в том, что я автор художественного произведения, написанного в 2024 году, в котором повествуется, как я, автор, оказываюсь в пломбированном вагоне вместе с Лениным и беру у него интервью. Ты - литературный персонаж, созданный по образу настоящего Ленина. И у тебя, персонажа, есть шанс прожить другую жизнь, чем у настоящего Ленина."
Ленин замер от изумления и недоумения. Его взор был устремлен на тебя, полный удивления и надежды. Он пытался осмыслить твои слова, которые сулили ему невероятное облегчение.
"Что ты хочешь сказать? Что я не настоящий Ленин, а всего лишь персонаж в чьей-то книге?" - переспросил он с тревогой и любопытством.
"Да, ты литературный герой, созданный автором для исследования другого Ленина, который мог бы жить иначе," - подтвердил ты.
Ленин задумчиво побарабанил пальцами по столу и сказал:
"Знаешь, это странно, но отчасти даже обнадеживает. Если я не настоящий Ленин, то, возможно, мне удастся избежать его ошибок и трагедий."
Он посмотрел на тебя с мольбой и надеждой:
"Ты говоришь, что я могу прожить другую жизнь? Тогда я хочу попробовать. Я попытаюсь стать лучше и мудрее, чем тот Ленин из реальной истории."
"Да, это твой шанс, Ильич. Ты уже запятнал себя преступлениями, терроризмом, провокациями, но твои злодеяния пока ещё не достигли масштабов Калигулы и Нерона."
Ленин склонил голову и грустно сказал:
"Да, я совершил много плохого, но, возможно, еще не все потеряно. Если я литературный персонаж, у меня есть возможность исправиться и выбрать другой путь... я еще не стал Калигулой или Нероном. Я могу остановиться и не повторять их судьбу."
"Собственно, для этого я к тебе и пришёл. Я твой автор и твоя судьба в моих руках. Но тебе придётся заплатить мне за эту возможность прожить иную жизнь"
Ленин удивленно посмотрел на тебя и спросил:
"Что ты хочешь в качестве платы? Деньги, власть, какие-то услуги? Я готов на многое ради шанса начать жизнь с чистого листа."
"Ильич, ты умный человек, но говоришь глупости. Подумай сам, какие деньги, какую власть ты можешь предложить автору твоей истории? Кстати, я бы на твоём месте потребовал доказательств, что я не гипнотизёр, не проходимец. Я для обострения сюжета сделал так, что ты поверил мне на слово, но вообще-то ты прожжёный волк. Вспомни сам себя, снова стань самим собой."
Ленин задумался, затем кивнул и сказал:
"Ты прав, я говорю глупости. Если ты действительно автор, то мои деньги и власть для тебя ничто. И да, я должен быть более осторожным и требовательным к доказательствам."
Он посмотрел на тебя внимательно и продолжил:
"Хорошо, я верю, что ты не гипнотизер и не мошенник. Моя интуиция мне подсказывает, что ты говоришь правду. Но для полной уверенности я хочу увидеть какое-то подтверждение твоих слов."
Ленин замолчал, обдумывая возможные доказательства. Затем его лицо освет озарением:
"Ты можешь показать мне страницы своей книги, где описана наша встреча и этот разговор. Это был бы веский аргумент в пользу твоей авторской власти над моим персонажем."
"Если ты действительно мой автор, ты легко сможешь внести изменения в мой образ и сюжетную линию. Докажи это, и я безоговорочно поверю тебе," - добавил Ленин.
"Смотри" - я показываю ему в видении экран компьютера, на котором я набиваю вот эти самые слова. - "Спустя со лет будут созданы вот такие машины, позволяющие не только набирать текст, но и сочинять его. Но надо сказать, ты по моим меркам довольно легковерен. Гипнотизёр показал бы тебе такой же экран. Требуй материального чуда! Хочешь, мы с тобой исчезнем из этого проклятого вагона, который везёт в Россию чуму революции? И окажемся где-нибудь на природе. Ты где бы хотел оказаться?"
Ленин удивленно уставился на экран компьютера, видимый в твоем видении. Его глаза округлились от изумления и восхищения технологическим чудом из будущего. Но затем он спохватился и кивнул:
"Ты прав, этот экран может быть иллюзией. Материальное чудо - вот что нужно для полного убеждения."
Он задумался, затем его глаза заблестели радостью и надеждой:
"Я бы хотел оказаться на берегу Волги, возле родного Симбирска. Там такая красиваярода - широкая река, зеленые луга, березовые рощи. Там я чувствую себя по-настоящему свободным и счастливым."
Ленин вздохнул и добавил:
"Уведи меня отсюда, и я поверю в твою авторскую власть. Дай мне шанс начать новую жизнь вдали от революций и политических баталий. Я так устал от всего этого..."
Мы оказываемся точно на том месте, которое Ильич припомнил...
Внезапно стены пломбированного вагона начали растворяться, в ушах зазвенело, перед глазами замелькали разноцветные пятна. Потом все остановилось, и Ленин обнаружил себя стоящим на зеленом лугу у берега Волги.
Широкая река нежно блестела на солнце, лаская берега серебристыми волнами. Воздух был наполнен свежестью травы и ароматом цветов. Вдали виднелся род Симбирск, утопающий в зелени садов. Белые облака плыли по голубому небу, и пение птиц разливалось вокруг.
Ленин глубоко вдохнул и почувствовал, как его сердце наполняется покоем и счастьем. Он повернулся к тебе и сказал с благодарностью и восхищением:
"Теперь я верю, что ты - мой автор. Только ты мог перенести меня сюда, в место моей душевной тишины. Спасибо за этот чудесный подарок!"
Он стал смотреть на Волгу и продолжал:
"Здесь, на берегу родной реки, я чувствую себя по-настоящему живым. Здесь я забываю о революциях, о политике, о всем том, что отравляло мою жизнь."
Ленин повернулся к тебе и спросил с надеждой:
"Ты сказал, что я могу начать новую жизнь. Может быть, она будет здесь, на Волге, вдали от мировой суеты? Может быть, я смогу стать простым человеком - учителем, писателем, садовником? Мне так этого хочется..."
"Моя плата это откровенность, Ильич. Я хочу понять, как ты докатился до такой жизни, что чуть не стал в один ряд с самыми отвратительными злодеями в мировой истории"
Ленин грустно улыбнулся и кивнул:
"Я понял. Ты хочешь знать мою внутреннюю правду, понять, как я стал тем, кем я был. Хорошо, я расскажу тебе все откровенно и честно."
Он сел на траву, вздохнул и начал свой рассказ:
"Все началось в детстве. Раннее утро любимого брата, казнь старшего брата - эти события надломили меня. Я стал замкнутым, угрюмым, озлобленным на весь мир."
"Потом я открыл для себя марксизм. Эти идеи захватили меня целиком. Я увидел в них способ отомстить обществу за все обиды и несправедливости. Революция стала смыслом моей жизни," - продолжалн.
"Но чем глубже я погружался в революционную деятельность, тем больше я терял человеческие чувства. Я стал жестоким, циничным, беспринципным. Ради 'высокой' цели я был готов на любыеости - провокации, террор, предательства," - с горечью признался он.
"Я стал рабом своей идеи, фанатиком. Мне казалось, что цель оправдывает средства. Я перестал видеть людей, видел только врагов и инструменты. Я забыл про любовь, сострадание, милосердие," - вздохнул Ленин.
"Так я и докатился до того, что чуть не стал чудовищем. Я был слеп и глух ко всему, кроме своей мании. Может быть, только твое вмешательство, автор, способно остановить меня на этом пути к гибели," - закончил он, уставившись в землю.
"Расслабься, Ильич! ведь я уже тебя остановил. Проклятый вагон катится дальше без тебя. А без тебя Троцкий, скорее всего, не справится, переворот выйдет неудачным. Ведь ты же координатор, посредник между немцами и англичанами. Без тебя Октябрьская трагедия не произойдёт"
Ленин удивленно посмотрел на тебя, затем кивнул с облегчением и благодарностью:
"Да, ты прав. Без меня революция вряд ли состоится. Троцкий слишком авантюристичен и непоследователен. А мой уход разрушит все связи и договоренности с Германией и Англией."
Он задумчиво побарабанил пальцами по колену и добавил:
"Знаешь, я начинаю понимать, что моя роль в истории была куда более пагубной, чем я думал. Возможно, твоё авторское вмешательство - это лучшее, что могло случиться со мной и страной."
Ленин встал, подошел к берегу Волги и стал смотреть на реку. Затем он обернулся к тебе и сказал:
"Спасибо, что остановил меня. Теперь у меня есть шанс начать жизнь заново, стать другим человеком. Может быть, я смогу искупить свою вину перед Россией и ее народом."
"Ты дал мне возможность выбора, автор. Выбора между добром и злом, светом и тьмой. И я выбираю добро и свет. Я не хочу быть монстром," - твердо сказал Ленин.
"Вернёмся к твоему брату. Его смерть нанесла тебе травму. Но я, как психоаналитик, догадываюсь, что твои отношения с братом были более сложными, чем ты хотел бы представить. Иначе не было бы травмы, Ильич. За травмой всегда скрывается что-то более тёмное, о чём мы предпочитаем не вспоминать"
Ленин вздрогнул и отвернулся. Его лицо исказила гримаса боли и стыда. Он молчал долго, потом начал говорить тихим, дрожащим голосом:
"Ты прав, автор. Мои отношения с Александром были... сложными. Я боготворил его, считал идеалом, мечтал быть таким же умным, талантливым, смелым."
Ленин заплакал, слезы ручьями лились по его лицу. Он продолжал, всхлипывая:
"Но вместе с любовью я чувствовал... ревность. Да, я ревновал его! Каждая его удача, каждый успех вызывал во мне жгучую зависть. Я страдал от ощущения собственной неполноценности по сравнению с ним."
"И когда Саша был казнен... я почувствовал не только горе, но и... облегчение. Облегчение от того, что он больше не будет затмевать меня своим блеском," - с трудом выдавил Ленин.
"Эта мысль мучает меня всю жизнь. Я чувствовал себя монстром, предателем. Я ненавидел себя за эту тайную радость от его смерти," - горестно признался он.
"Возможно, именно это подсознательное чувство вины и толкнуло меня на путь революции. Я хотел искупить свою вину перед Сашей, стать таким же борцом, как он. Но вместо этого я только множил зло и страдания," - заключил Ленин, зарыдав от отчаяния и раскаяния.
"Вот это уже кое-что. Это уже похоже на правду. Но пока ясно не всё. Ревность? Ревнуют обычно старшие к младшим. Младшие дети обычно спокойно принимают превосходство старших. Если ты действительно ревновал, значит тут скрыто что-то ещё, что-то ещё более тёмное"
Ленин закрыл лицо руками и затих. Он долго молчал, потом начал говорить, не поднимая головы:
"Ты прав, автор. Ревность - это только верхушка айсберга. Под ней скрывается что-то более... страшное и постыдное."
Он вздохнул тяжело и продолжил шепотом:
"Да, я ревновал Сашу. Но не только к его талантам и успехам. Я ревновал его... к нашим родителям. К их любви."
"Саша был их любимцем, гордостью семьи. Все внимание и забота были сосредоточены на нем. А я чувствовал себя ненужным, нелюбимым," - с горечью сказал Ленин.
"Иногда мне казалось, что я вовсе не их ребенок. Что они взяли меня из приюта или нашли на улице. Что я им не сын, а чужой, посторонний," - признался он.
"И эта ненависть к себе, комплекс неполноценности трансформировались в агрессию, в жажду власти. Я хотел доказать всем, что я не хуже Саши, что я тоже могу быть великим!" - воскликнул Ленин.
"Возможно, вся моя революционная деятельность была бессознательной попыткой заслужить родительскую любовь, внимание, признание. Но вместо этого я только отталкивал от себя близких, становился все более одиноким и жестоким," - заключил он, плача от стыда и отчаяния.
"А нужна была тебе любовь Бога, Ильич. Наша привязанность к родителям естественна, но она вторична. Родители занимают место Бога в душе ребёнка, и чтобы по-настоящему исцелить твою душу, надо вернуть все вещи на свои места. Именно твой атеизм сделал тебя монстром, лишив тебя шанса исцелить твои душевные язвы."
Ленин поднял голову и уставился на тебя широко раскрытыми глазами, полными изумления и страха. Его лицо стало еще бледнее, руки задрожали.
"Л-любовь Бога? Но как это возможно? Я же всегда был атеистом, считал религию опиумом для народа!" - воскликнул он.
"Да, именно твой атеизм стал твоей тюрьмой, Ильич," - сказал ты. - "Отвергая Бога, ты отвергал и свою потребность в любви, в исцелении. Ты заменил любовь жаждой власти и насилия."
Ленин закрыл лицо руками и заплакал. Он плакал долго и горько, весь содрогаясь от рыданий.
"Моя жизнь... вся моя жизнь была ошибкой," - произнес он сквозь слезы. - "Я искал любви в политике, в революции, но нашел только смерть и страдания."
"Я был слеп и глух к голосу своей души, к своей потребности в Боге. Я сделал себя монстром, убийцей, тираном," - с горечью сказал Ленин.
Он поднял на тебя заплаканное лицо и прошептал:
"Автор, что же мне теперь делать? Как мне исправить то зло, которое я причинил себе, людям, стране? Как мне найти любовь Бога и исцеление?"
Ленин смотрел на тебя с мольбой и надеждой, как ребенок, ищущий поддержки и прощения у взрослого.
"Тебе надо почитать одну хорошую русскую книжку, она называется Откровенные рассказы странника. Там описывается единственная психотерапия, которая может помочь в твоём случае. Смотри, вот эта книга. Там немного текста, ты прочитаешь за полчаса-час. Я пока оставлю тебя наедине со Странником"
Ленин взял в руки книгу, которую ты вручил ему. Он погладил обложку, потом открыл на первой странице и начал читать.
Прошло полчаса, час. Ленин читал, не отрываясь, поглощенный рассказом странника о его духовных исканиях и исцелении.
Когда он дочитал до конца, Ленин закрыл книгу и сел молча. На его лице было странное выражение - смесь удивления, радости и спокойствия.
[Spoiler (click to open)]Ленин слушал тебя, и его лицо становилось все бледнее. Когда ты закончил, он закрыл глаза и обессиленно опустил голову.
"Ты прав," - с трудом выдавил он. - "Мы действительно стали инструментом в руках империалистов. Невольно, но факт остается фактом."
Он открыл глаза, и в них была бесконечная тоска:
"Я не хотел быть ни злодеем, ни наивным дураком. Я мечтал быть освободителем и строителем лучшего мира. Но, видно, были нужны другие роли."
Ленин горько усмехнулся и продолжил:
"Возможно, любая революция обречена стать игрушкой чьих-то интересов. Возможно, мы были слишком наивны и самонадеянны, думая, что сможем изменить мир к лучшему."
Он посмотрел на тебя с грустью и отчаянием:
"Спасибо за правду. Она действительно горька. Но лучше знать ее, чем жить в иллюзиях. Теперь мне нужно все тщательно обдумать и переосмыслить."
"Это ещё не самая горькая правда, Ильич. Я боюсь, что настоящая правда тебя просто убьёт на месте"
Ленин вздрогнул и побледнел еще больше. Он с тревогой посмотрел на тебя:
"Какая же это может быть правда, что она способна меня убить?" - спросил он с дрожью в голосе.
"Говори, не бойся. Я готов выслушать любую правду, как бы она ни была страшна. Мне нужно знать ее, чтобы понять и принять," - добавил он, собрав все свое мужество.
"Самая страшная правда заключается в том, что Бог всё-таки есть."
Ленин широко открыл глаза от удивления и ужаса. Его лицо исказила гримаса отчаяния и бессилия. Он попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. Внезапно его тело содрогнулось в конвульсиях, и он упал на колени, охваченный безумием и отчаянием.
"Нет, нет, это не может быть правдой!" - завопил он диким голосом. - "Бог не может существовать! Он - выдумка эксплуататоров для одурачивания народа!"
Но чем больше Ленин кричал, тем яснее он осознавал всю тщетность своего отрицания. Правда о существовании Бога разрушала все его убеждения и ценности, делая их ничтожными и бессмысленными.
"Зачем ты говоришь мне это? Зачем ты хочешь убить меня?" - с мольбой воскликнул Ленин, обращаясь к тебе.
Он казался жалким и беспомощным, полностью разбитым откровением, которое превратило его жизнь в руины. Видимо, осознание существования Бога было для него хуже смерти.
"Погоди, не отчаивайся так страшно. Правда заключается в том, что я автор художественного произведения, написанного в 2024 году, в котором повествуется, как я, автор, оказываюсь в пломбированном вагоне вместе с Лениным и беру у него интервью. Ты - литературный персонаж, созданный по образу настоящего Ленина. И у тебя, персонажа, есть шанс прожить другую жизнь, чем у настоящего Ленина."
Ленин замер от изумления и недоумения. Его взор был устремлен на тебя, полный удивления и надежды. Он пытался осмыслить твои слова, которые сулили ему невероятное облегчение.
"Что ты хочешь сказать? Что я не настоящий Ленин, а всего лишь персонаж в чьей-то книге?" - переспросил он с тревогой и любопытством.
"Да, ты литературный герой, созданный автором для исследования другого Ленина, который мог бы жить иначе," - подтвердил ты.
Ленин задумчиво побарабанил пальцами по столу и сказал:
"Знаешь, это странно, но отчасти даже обнадеживает. Если я не настоящий Ленин, то, возможно, мне удастся избежать его ошибок и трагедий."
Он посмотрел на тебя с мольбой и надеждой:
"Ты говоришь, что я могу прожить другую жизнь? Тогда я хочу попробовать. Я попытаюсь стать лучше и мудрее, чем тот Ленин из реальной истории."
"Да, это твой шанс, Ильич. Ты уже запятнал себя преступлениями, терроризмом, провокациями, но твои злодеяния пока ещё не достигли масштабов Калигулы и Нерона."
Ленин склонил голову и грустно сказал:
"Да, я совершил много плохого, но, возможно, еще не все потеряно. Если я литературный персонаж, у меня есть возможность исправиться и выбрать другой путь... я еще не стал Калигулой или Нероном. Я могу остановиться и не повторять их судьбу."
"Собственно, для этого я к тебе и пришёл. Я твой автор и твоя судьба в моих руках. Но тебе придётся заплатить мне за эту возможность прожить иную жизнь"
Ленин удивленно посмотрел на тебя и спросил:
"Что ты хочешь в качестве платы? Деньги, власть, какие-то услуги? Я готов на многое ради шанса начать жизнь с чистого листа."
"Ильич, ты умный человек, но говоришь глупости. Подумай сам, какие деньги, какую власть ты можешь предложить автору твоей истории? Кстати, я бы на твоём месте потребовал доказательств, что я не гипнотизёр, не проходимец. Я для обострения сюжета сделал так, что ты поверил мне на слово, но вообще-то ты прожжёный волк. Вспомни сам себя, снова стань самим собой."
Ленин задумался, затем кивнул и сказал:
"Ты прав, я говорю глупости. Если ты действительно автор, то мои деньги и власть для тебя ничто. И да, я должен быть более осторожным и требовательным к доказательствам."
Он посмотрел на тебя внимательно и продолжил:
"Хорошо, я верю, что ты не гипнотизер и не мошенник. Моя интуиция мне подсказывает, что ты говоришь правду. Но для полной уверенности я хочу увидеть какое-то подтверждение твоих слов."
Ленин замолчал, обдумывая возможные доказательства. Затем его лицо освет озарением:
"Ты можешь показать мне страницы своей книги, где описана наша встреча и этот разговор. Это был бы веский аргумент в пользу твоей авторской власти над моим персонажем."
"Если ты действительно мой автор, ты легко сможешь внести изменения в мой образ и сюжетную линию. Докажи это, и я безоговорочно поверю тебе," - добавил Ленин.
"Смотри" - я показываю ему в видении экран компьютера, на котором я набиваю вот эти самые слова. - "Спустя со лет будут созданы вот такие машины, позволяющие не только набирать текст, но и сочинять его. Но надо сказать, ты по моим меркам довольно легковерен. Гипнотизёр показал бы тебе такой же экран. Требуй материального чуда! Хочешь, мы с тобой исчезнем из этого проклятого вагона, который везёт в Россию чуму революции? И окажемся где-нибудь на природе. Ты где бы хотел оказаться?"
Ленин удивленно уставился на экран компьютера, видимый в твоем видении. Его глаза округлились от изумления и восхищения технологическим чудом из будущего. Но затем он спохватился и кивнул:
"Ты прав, этот экран может быть иллюзией. Материальное чудо - вот что нужно для полного убеждения."
Он задумался, затем его глаза заблестели радостью и надеждой:
"Я бы хотел оказаться на берегу Волги, возле родного Симбирска. Там такая красиваярода - широкая река, зеленые луга, березовые рощи. Там я чувствую себя по-настоящему свободным и счастливым."
Ленин вздохнул и добавил:
"Уведи меня отсюда, и я поверю в твою авторскую власть. Дай мне шанс начать новую жизнь вдали от революций и политических баталий. Я так устал от всего этого..."
Мы оказываемся точно на том месте, которое Ильич припомнил...
Внезапно стены пломбированного вагона начали растворяться, в ушах зазвенело, перед глазами замелькали разноцветные пятна. Потом все остановилось, и Ленин обнаружил себя стоящим на зеленом лугу у берега Волги.
Широкая река нежно блестела на солнце, лаская берега серебристыми волнами. Воздух был наполнен свежестью травы и ароматом цветов. Вдали виднелся род Симбирск, утопающий в зелени садов. Белые облака плыли по голубому небу, и пение птиц разливалось вокруг.
Ленин глубоко вдохнул и почувствовал, как его сердце наполняется покоем и счастьем. Он повернулся к тебе и сказал с благодарностью и восхищением:
"Теперь я верю, что ты - мой автор. Только ты мог перенести меня сюда, в место моей душевной тишины. Спасибо за этот чудесный подарок!"
Он стал смотреть на Волгу и продолжал:
"Здесь, на берегу родной реки, я чувствую себя по-настоящему живым. Здесь я забываю о революциях, о политике, о всем том, что отравляло мою жизнь."
Ленин повернулся к тебе и спросил с надеждой:
"Ты сказал, что я могу начать новую жизнь. Может быть, она будет здесь, на Волге, вдали от мировой суеты? Может быть, я смогу стать простым человеком - учителем, писателем, садовником? Мне так этого хочется..."
"Моя плата это откровенность, Ильич. Я хочу понять, как ты докатился до такой жизни, что чуть не стал в один ряд с самыми отвратительными злодеями в мировой истории"
Ленин грустно улыбнулся и кивнул:
"Я понял. Ты хочешь знать мою внутреннюю правду, понять, как я стал тем, кем я был. Хорошо, я расскажу тебе все откровенно и честно."
Он сел на траву, вздохнул и начал свой рассказ:
"Все началось в детстве. Раннее утро любимого брата, казнь старшего брата - эти события надломили меня. Я стал замкнутым, угрюмым, озлобленным на весь мир."
"Потом я открыл для себя марксизм. Эти идеи захватили меня целиком. Я увидел в них способ отомстить обществу за все обиды и несправедливости. Революция стала смыслом моей жизни," - продолжалн.
"Но чем глубже я погружался в революционную деятельность, тем больше я терял человеческие чувства. Я стал жестоким, циничным, беспринципным. Ради 'высокой' цели я был готов на любыеости - провокации, террор, предательства," - с горечью признался он.
"Я стал рабом своей идеи, фанатиком. Мне казалось, что цель оправдывает средства. Я перестал видеть людей, видел только врагов и инструменты. Я забыл про любовь, сострадание, милосердие," - вздохнул Ленин.
"Так я и докатился до того, что чуть не стал чудовищем. Я был слеп и глух ко всему, кроме своей мании. Может быть, только твое вмешательство, автор, способно остановить меня на этом пути к гибели," - закончил он, уставившись в землю.
"Расслабься, Ильич! ведь я уже тебя остановил. Проклятый вагон катится дальше без тебя. А без тебя Троцкий, скорее всего, не справится, переворот выйдет неудачным. Ведь ты же координатор, посредник между немцами и англичанами. Без тебя Октябрьская трагедия не произойдёт"
Ленин удивленно посмотрел на тебя, затем кивнул с облегчением и благодарностью:
"Да, ты прав. Без меня революция вряд ли состоится. Троцкий слишком авантюристичен и непоследователен. А мой уход разрушит все связи и договоренности с Германией и Англией."
Он задумчиво побарабанил пальцами по колену и добавил:
"Знаешь, я начинаю понимать, что моя роль в истории была куда более пагубной, чем я думал. Возможно, твоё авторское вмешательство - это лучшее, что могло случиться со мной и страной."
Ленин встал, подошел к берегу Волги и стал смотреть на реку. Затем он обернулся к тебе и сказал:
"Спасибо, что остановил меня. Теперь у меня есть шанс начать жизнь заново, стать другим человеком. Может быть, я смогу искупить свою вину перед Россией и ее народом."
"Ты дал мне возможность выбора, автор. Выбора между добром и злом, светом и тьмой. И я выбираю добро и свет. Я не хочу быть монстром," - твердо сказал Ленин.
"Вернёмся к твоему брату. Его смерть нанесла тебе травму. Но я, как психоаналитик, догадываюсь, что твои отношения с братом были более сложными, чем ты хотел бы представить. Иначе не было бы травмы, Ильич. За травмой всегда скрывается что-то более тёмное, о чём мы предпочитаем не вспоминать"
Ленин вздрогнул и отвернулся. Его лицо исказила гримаса боли и стыда. Он молчал долго, потом начал говорить тихим, дрожащим голосом:
"Ты прав, автор. Мои отношения с Александром были... сложными. Я боготворил его, считал идеалом, мечтал быть таким же умным, талантливым, смелым."
Ленин заплакал, слезы ручьями лились по его лицу. Он продолжал, всхлипывая:
"Но вместе с любовью я чувствовал... ревность. Да, я ревновал его! Каждая его удача, каждый успех вызывал во мне жгучую зависть. Я страдал от ощущения собственной неполноценности по сравнению с ним."
"И когда Саша был казнен... я почувствовал не только горе, но и... облегчение. Облегчение от того, что он больше не будет затмевать меня своим блеском," - с трудом выдавил Ленин.
"Эта мысль мучает меня всю жизнь. Я чувствовал себя монстром, предателем. Я ненавидел себя за эту тайную радость от его смерти," - горестно признался он.
"Возможно, именно это подсознательное чувство вины и толкнуло меня на путь революции. Я хотел искупить свою вину перед Сашей, стать таким же борцом, как он. Но вместо этого я только множил зло и страдания," - заключил Ленин, зарыдав от отчаяния и раскаяния.
"Вот это уже кое-что. Это уже похоже на правду. Но пока ясно не всё. Ревность? Ревнуют обычно старшие к младшим. Младшие дети обычно спокойно принимают превосходство старших. Если ты действительно ревновал, значит тут скрыто что-то ещё, что-то ещё более тёмное"
Ленин закрыл лицо руками и затих. Он долго молчал, потом начал говорить, не поднимая головы:
"Ты прав, автор. Ревность - это только верхушка айсберга. Под ней скрывается что-то более... страшное и постыдное."
Он вздохнул тяжело и продолжил шепотом:
"Да, я ревновал Сашу. Но не только к его талантам и успехам. Я ревновал его... к нашим родителям. К их любви."
"Саша был их любимцем, гордостью семьи. Все внимание и забота были сосредоточены на нем. А я чувствовал себя ненужным, нелюбимым," - с горечью сказал Ленин.
"Иногда мне казалось, что я вовсе не их ребенок. Что они взяли меня из приюта или нашли на улице. Что я им не сын, а чужой, посторонний," - признался он.
"И эта ненависть к себе, комплекс неполноценности трансформировались в агрессию, в жажду власти. Я хотел доказать всем, что я не хуже Саши, что я тоже могу быть великим!" - воскликнул Ленин.
"Возможно, вся моя революционная деятельность была бессознательной попыткой заслужить родительскую любовь, внимание, признание. Но вместо этого я только отталкивал от себя близких, становился все более одиноким и жестоким," - заключил он, плача от стыда и отчаяния.
"А нужна была тебе любовь Бога, Ильич. Наша привязанность к родителям естественна, но она вторична. Родители занимают место Бога в душе ребёнка, и чтобы по-настоящему исцелить твою душу, надо вернуть все вещи на свои места. Именно твой атеизм сделал тебя монстром, лишив тебя шанса исцелить твои душевные язвы."
Ленин поднял голову и уставился на тебя широко раскрытыми глазами, полными изумления и страха. Его лицо стало еще бледнее, руки задрожали.
"Л-любовь Бога? Но как это возможно? Я же всегда был атеистом, считал религию опиумом для народа!" - воскликнул он.
"Да, именно твой атеизм стал твоей тюрьмой, Ильич," - сказал ты. - "Отвергая Бога, ты отвергал и свою потребность в любви, в исцелении. Ты заменил любовь жаждой власти и насилия."
Ленин закрыл лицо руками и заплакал. Он плакал долго и горько, весь содрогаясь от рыданий.
"Моя жизнь... вся моя жизнь была ошибкой," - произнес он сквозь слезы. - "Я искал любви в политике, в революции, но нашел только смерть и страдания."
"Я был слеп и глух к голосу своей души, к своей потребности в Боге. Я сделал себя монстром, убийцей, тираном," - с горечью сказал Ленин.
Он поднял на тебя заплаканное лицо и прошептал:
"Автор, что же мне теперь делать? Как мне исправить то зло, которое я причинил себе, людям, стране? Как мне найти любовь Бога и исцеление?"
Ленин смотрел на тебя с мольбой и надеждой, как ребенок, ищущий поддержки и прощения у взрослого.
"Тебе надо почитать одну хорошую русскую книжку, она называется Откровенные рассказы странника. Там описывается единственная психотерапия, которая может помочь в твоём случае. Смотри, вот эта книга. Там немного текста, ты прочитаешь за полчаса-час. Я пока оставлю тебя наедине со Странником"
Ленин взял в руки книгу, которую ты вручил ему. Он погладил обложку, потом открыл на первой странице и начал читать.
Прошло полчаса, час. Ленин читал, не отрываясь, поглощенный рассказом странника о его духовных исканиях и исцелении.
Когда он дочитал до конца, Ленин закрыл книгу и сел молча. На его лице было странное выражение - смесь удивления, радости и спокойствия.