Одиннадцатый Доктор Кто
К Одиннадцатому Доктору Кто многие относятся негативно из-за его спорного и неожиданного образа. Заканчивая просмотр сезонов с Десятым, я с ужасом ждала, что же будет дальше - судя по некоторым отзывом фанатов, герой Мэтта Смита обещал быть непредсказуемым психопатом, но мои опасения не оправдались.
Он оказался самым что ни на есть Доктором - чутким, мудрым, ответственным и внимательным. Почему-то многие не видят этого за его комичной манерой поведения. Но ведь отсутствие страха быть смешным - одна их составляющих мудрости. Десятый доктор после Девятого для меня потребовал длительного привыкания. Девятый был на самом деле непривычным для зрителей олдскула Доктором - никаких тебе кудрей, рюшек, зонтиков-тростей и мармеладок - немногословный суровый мужик в косухе с такими искренними глазами и улыбкой. И вот в конце первого сезона случается вся эта Драма-драмища, пылающая в свете лучей неведомой силы Роуз-Злой Волк (ох, какая она там жуткая! Какая она прекрасная!). И вдруг посреди пепла этой драмы Девятый регенерирует и вылупляется это несуразное чудо. Мне, еще не осознавшей, что Доктор не погиб, что это тот же самый, переродившийся человек, и не понимающей, как он может так беззаботно улыбаться и болтать о ерунде, о булке с орехами, родинках и Барселоне, хотелось убить его лопатой вскрикнуть вслед за Роуз: "Не мог бы ты поменяться обратно?"
А вот регенерация Десятого в Одиннадцатого была для меня совершенно безболезненной. Как-то он с первых секунд завоевал мою симпатию, я даже закрыла глаза на его плевание едой - только что после регенерации это простительно.
Кстати, как я потом прочитала, Стивен Моффат этот эпизод, где Эмилия пытается накормить Доктора позамствовал из Винни-Пуха: там Тигра точно так же не знает, чем его нужно кормить и Винни предлагает ему все свои любимые лакомства, которыми Тигра плюется, пока не пробует наконец рыбий жир. Там рыбий жир - а тут рыбные палочки и заварной крем (которые я, кстати, попробовала, как упоротый фанат). Одиннадцатый и правда чем-то похож на Тигру своим поведением - такой же спонтанный, непосредственный, открытый, энергичный и прыгучий.
Пятый сезон с 11-м Доктором получился в хорошем смысле детским - цельным, невинным, пропитанным светом звезд. Вся его сюжетная арка, проросла из детских книг, легенд и всем знакомых образах из этих книг - Пандорика, Стоунхендж, Римляне-завоеватели, Цезарь с Клеопатрой, к которым добавляется сборная команда всех персонажей вселенной Доктора Кто - далеки, сайбермэны, сонтаранцы и прочие.
И на фоне всего этого разворачивается история любви Эми и Рори, любви настолько сильной, что над ней не властно время и смерть. Да, эти двое не идеальны, они обычные люди со своими грехами, слабостями и недостатками. Но именно это и придает ценности всей этой истории.
А вот шестой сезон уже гораздо более мрачный. Перед героями, включая Доктора, встают вопросы, на которые нет правильного ответа и проблемы, которые невозможно решить, оставаясь в рамках «хорошего человека».
Как раз здесь многие начинают осуждать Одиннадцатого за его беспомощность и бесполезность. Говоря, что вот, мол, Десятый бы на его месте…
Но, на минуточку, Одиннадцатый Доктор сталкивается с такими проблемами и такими врагами, которые Десятому и не снились.
Десятый вызывает лидера Сикораксов на рыцарский поединок, и проиграв в нем, он сдерживает слово и убирается восвояси. Красиво, конечно. Но не всегда приемлемо. Вряд ли секта Тишины, например, согласилась бы отдать малышку Мелоди Понд родителям по результатам поединка мадам Ковариан с Доктором. И при всем этом он остается верен своему имени Доктора. Лишь один раз он совершает сомнительный поступок - в истории с торговцем Соломоном, но и там его за это сложно осуждать.
Но бесспорное преимущество Одиннадцатого Доктора в моих глазах - то, что он умеет брать на себя ответственность. Он возвращается. Он оглядывается назад на то, что он оставил позади.
В самом начале его регенерации судьба забрасывает его во двор Эми Понд, которая в свои семь лет остается по ночам одна дома. Эта маленькая, не по годам самостоятельная девочка с радостью приглашает его в дом, совершенно не удивляясь, что какой-то чудак с телефонной будкой свалился прямо с неба, не задает много вопросов, кормит и поит, как дорогого гостя.
В благодарность она получает злую шутку - ее новый друг уходит на пять минут, но по воле непреодолимых обстоятельств возвращается только через двенадцать лет, когда она уже почти перестала верить, что это все было правдой и успела превратиться в очень красивую и своенравную девушку.
Взяв Эми с собой в путешествие по пространству и времени, Доктор заботится о ней, как о собственной дочери, всеми силами пытается наладить ее отношения с женихом, про которого она готова была забыть, потеряв голову от второго пришествия Доктора в ее жизнь.
Да, Эми неидеальна. Она не лучезарная Роуз Тайлер, сердце которой полно любовью и теплом. Но она и не может быть ею. Роуз вырастила любящая мама, а Эми росла одна в пустом доме с трещинами в стенах и тётей, которая предпочла отдать ее на растерзание психиатрам, а не попытаться услышать и понять. Одиночество, пустота, трещины, которые проникли в ее сердце, порой толкают ее на отчаянные, неправильные поступки. Но при этом она остается сильным и цельным человеком. Именно за это ее ценят и уважают и Доктор и Рори.
Что меня покоробило в Десятом - его отношение к Марте. Сначала он хватает и целует ее, задуряет бедной девушке голову, а потом грубо шмякает об землю - куда тебе, недостойна. А в конце, когда она пытается объяснить, почему хочет уйти, он даже неспособен ее выслушать до конца. Ладно, ей простительна ее наивность, но он-то в свои 900 лет может предвидеть последствия своих поступков. Но не тут-то было… Какое-то капризное божество, питающееся обожанием юных девушек прямо-таки.
Одиннадцатому же, столкнувшемуся с такой же юной, влюбленной в него девушкой, да еще и очень напористой, в отличие от Марты, удается со всей доступной ему деликатностью безболезненно для всех разрешить эту ситуацию.
Кстати, интересное наблюдение: Одиннадцатый пообещал королеве рыб-вампиров уничтожить ее вместе со всей шайкой, за то, что она даже не поинтересовалась, как звали девушку, которую она скормила своему выводку. “You did’n know Isabella’s name! You did’n know Isabella’s name!”
А уже Двенадцатый считает совершенно ненужным для себя запоминать имена викингов, которых он обучает боевым искусствам, придумывая им клички. Какие разительные перемены!
Хочется еще написать про Ривер, надеюсь, руки дойдут.