солнце
...Было чуть больше четырех часов, и день уже повернулся в сторону вечера, хотя внизу, у подножия светлой мраморной лестницы, где голубым леденцом застыл бассейн, еще колебалось душное марево. А в огромном, циклопическом вестибюле отеля, больше похожего на византийский храм, - купол с круглыми окнами, три нефа, много известняка, тусклого золота и лепнины, - гуляли ветры из пустыни и стояло жидкое густое солнце.
Солнце светилось на изогнутых спинках диванов, обитых парчой и пустых в этот послеобеденный час, солнце проникало в зал свозь гигантские стекла окон и дверей, открытых на все четыре стороны, солнце отражалось в золотых бляхах на черной форме полицейского у входа, больше похожего не на человека, а на диковинного жука.
Солнце как будто приносил сам ветер, прилетавший с ближних гор - пыльных и вечных, как сам Египет.
На стеклянной столешнице одиноко дремала чашка кофе с молоком. В пару ей, несомненно, не хватало стаканчика тонкого стекла с пульсирующим рубиновым сердцем горячего каркаде.
Мысли путались и счастье казалось слишком близким, слишком реальным и, от этого, слишком неприличным...
Солнце светилось на изогнутых спинках диванов, обитых парчой и пустых в этот послеобеденный час, солнце проникало в зал свозь гигантские стекла окон и дверей, открытых на все четыре стороны, солнце отражалось в золотых бляхах на черной форме полицейского у входа, больше похожего не на человека, а на диковинного жука.
Солнце как будто приносил сам ветер, прилетавший с ближних гор - пыльных и вечных, как сам Египет.
На стеклянной столешнице одиноко дремала чашка кофе с молоком. В пару ей, несомненно, не хватало стаканчика тонкого стекла с пульсирующим рубиновым сердцем горячего каркаде.
Мысли путались и счастье казалось слишком близким, слишком реальным и, от этого, слишком неприличным...