Реакции больных на онкологический диагноз (наблюдения во время собственного лечения)
Во время прохождения лечения в онкодиспансере столкнулся с двумя типами противоположной эмоциональной реакции больных на свой диагноз, на действия врача и изменения тактики лечения.
Первый тип.
Парень несколько маргинальной внешности, поведения и стиля одежды (ничего хорошего от встречи с ним в тёмном переулке не жди), годов так немногим за тридцать, а то и тридцати нет вовсе …
Вся его фигура и стиль общения с медицинским персоналом - сочетание полного душевного отчаяния при безоговорочном доверии и послушании к каждому слову от человека в медицинской форме одежды.
Чувствуется, что тот дал внутреннее обещание своему Богу переосмыслить и исправить всё своё предшествующее поведение в том случае, если выкарабкается живым из этой переделки. Любые слова медсестер и врачей для него - не подлежащий критике авторитет.
Второй тип.
Периодически встречался с этим человеком в коридоре у ускорителя в ожидании своей очереди на облучение.
Примерно мой ровесник с блуждающей полуулыбкой на лице. Недоверчивый взгляд на всех, в том числе и на своего лечащего врача, который как-то подошёл при мне к нему с целью напомнить об очередной химиотерапии.
И вот тут, несмотря на то, что по всем правилам переговорной психологии (врач висит практически над ним и смотрит сверху вниз, заставляя больного запрокидывать голову вверх в ответ) он (больной) должен быть в очевидно подчиненной ситуации, пациент с несколько наглой улыбочкой, одерживает психологическую победу.
Прежде всего очевидно нагловатым вопрошающим тоном и улыбочкой, переспрашивая сначала недоверчиво врача о том, зачем тот всё это ему говорит.
Получив ответ, что в связи с тем, что способ лечения достаточно агрессивный, вызывающий многочисленные осложнения врач просто обязан спросить у пациента о том, согласен ли тот на такой способ лечения, мужчинка чуть ли не с издевкой вопрошает, что, де, как так - врачи сами не знают лечить его от рака или нет? И потом (как продолжение) - согласие, но с общей интонацией, типа «ну, удивите меня, чем-нибудь».
Некоторый диссонанс с его полуулыбкой, внушали глубоко впавшие глаза с темной кожей век их окружающих. При средней, склонной к полноте его комплекции, они недвусмысленно указывали на глубокие душевные переживания от упавшего на его плечи диагноза и на то, что он уже с ним смирился, согласившись на лечение скорее для того, чтобы убить время до смерти, нежели полностью вылечиться, ибо приговор (по его мнению) уже прозвучал…
Позже встречал его ещё пару раз, и он был постоянно в подавленном настроении и с полуулыбкой недоверия, прежде всего к врачам, судя по всему, на устах. Интересно, встречу ли я его ещё хоть раз?