О плане и развале СССР
Чтобы составить план того, что нужно людям в стране, чтобы мы хорошо жили. Потому что Маркс же придумал план как антитезу рынка, поскольку он считал, что рынок - это анархия, и часть труда, которую люди затрачивают, именно на рынке признается ненужной, и он считал, что это нелепое расходование человеческого ресурса. И его критика капитала заключалась в том, что «Ну как же так? Общество - мы же все такие умные (Маркс очень апеллировал к силе ума), можем себе позволить». Поэтому он говорил: «Не надо ждать, пока товары встретятся на рынке, вернее, продукты твоего труда. И часть продукта превращается в товар - это та часть продукта превращается в товар, которая кому-то нужна, она обладает так называемой меновой стоимостью. А тот продукт, который произвел и он никому не нужен, он так товаром и не стал, он идет в отход. А потратили энергию, материалы, красители. Зачем это надо?»
И они придумали план, планирование как способ организации экономики социалистического типа, где будет один центр, который учтет все потребности людей и на основе этих потребностей нагрузит всё производство так, чтобы все всё произвели. И это очень такое, примитивное при примитивной модели управления устройство экономики.
Но пока начиналась индустриализация на ранних этапах, пока было всего, там я не знаю, одному народному комиссариату нужно было курировать 4 завода каких-нибудь, 4 стройки - в Сталинграде, в Харькове…
Это работало, потому что это один человек ездит и там чего-то распределяет людей. А когда экономика разрослась и к 1982 году одновременно в нашей стране производилось 25 миллионов наименований вот этих вот потребительных стоимостей, то как спланировать разумно и рационально их производство, уже не знал никто, поскольку не было инструментария даже внутри планирования.
Потому что план действует таким образом. Чтобы составить план, есть такая методика народно-хозяйственного планирования. Там говорится о том, что для плана я должен получить от вас как руководитель предприятия заявку, сколько вам нужно чего, сколько нужно металла, сколько нужно песка, сколько нужно гвоздей. Если я получу от вас, я получу от него и от него, я это сведу и скажу, что столько металла, столько песка, столько гвоздей и распределю между заводами. А вы, которые предприятия, вы мне в ответ отвечайте, а как я узнаю, сколько мне нужно металла, сколько мне нужно гвоздей и песка, если я не получил от вас плана? План же закон. Я думаю, что мне 100 нужно машин, а, может быть, вы мне 110 спустите. Я говорю «Ты не болтай. Пей давай».
В результате исходные показатели очень сильно отличались от реальности. А поскольку план, все-таки, был главный оценочный показатель деятельности, то оценивался труд, в том числе премии, ордена, медали и переходящие красные знамена и вымпелы давались по результатам выполнения плана. То эта система при Сталине вела к тому, что очень часто тот, кто не выполнил план (а он и не мог его выполнить подчас, потому что хаотично были организованы вот эти поставки)... Масса фильмов, романов о том, что 28 дней в месяц люди стоят, у них нет, а потом начинается аврал. Аврал - это когда к какой-то дате нужно, там, к 7 ноября или к концу месяца выполнить план.
Поэтому качество никогда не было в советской экономике важным фактором, нужно было количество.
Так вот при Сталине постреливали таких людей, да? Потому что очень сложно разобраться: ты не выполнил план, потому что вот такая плохая организация и бесхозяйственность, или ты не выполнил, потому что ты вредитель, троцкист-бухаринец?
Поэтому, скорее всего, люди склонялись к тому, что, конечно, нормальный советский человек не мог не выполнить план, а, вот, троцкистско-бухаринская сволочь, конечно, мог. Поэтому стреляли. А раз стреляли, то трудно осуждать людей, которые начали заниматься очковтирательством и корректировкой этих планов.
Но при Брежневе корректировка планов достигла фантастических масштабов. План (масса показателей) корректировался уже 4 раза в год. Не просто к концу года, а они уже в квартал.
Вот, они приходят в Госплан и начинают: то в баню они пойдут, то еще что-то. «Ну, давай мы скорректируем». И получилось, что…
Поэтому экономика привела к тому, что на 1982-й год из каждого рубля произведенной промышленной продукции 77 копеек шло на склад. Это были нормативные и сверхнормативные запасы, это просто омертвление нашего труда. А только 23 копейки - это был наш национальный доход. Поэтому план выполняли все, а дефицит товаров, которые нужны, был огромен. И я уже приводил примеры, поскольку вот эти статистические сборники… Это обычная статистика народного хозяйства - она показывала, что мы производили 880 миллионов пар кожаной обуви в год (Советский Союз). А ФРГ, Италия, Франция и США производили 800. Вот, 4 страны. А мы - 880. Ну, кто ходил в советских «Скороходах»? Мало кто. Поэтому это всё шло в отвал, это уничтожалось, это было такое затупление.
В общем, экономика не могла существовать, поскольку на каждый вложенный рубль фондоотдача падала-падала-падала, и мы начали проедать себя, то есть на каждый вложенный рубль уже в 1979 году была отдача копеек 79-80.
Поэтому социализм изжил себя просто как экономическая система. И вот эти вот фантазеры, которым кажется, что они могут сейчас организовать, это при том, что еще действовала философия (ну, особенно в сталинское время), что человеку нужны простые вещи. То есть там не говорили, что почему я в такой блузочке, почему я в таком галстуке? Вещи назывались своими именами просто: «Нужно две пары ботинок. Нужно два френча. Тебе нужна одна юбка и одни колготки. Точка».
Вот этот вот изменившийся мир, когда потребительство становится частью, как бы, жизни, чтобы человек отделился от другого… Никто не ходит в одинаковых теннисках, никто не ходит в одинаковых… Нужно какое-то отличие. Уже социализм на это не реагировал.