http://echo.msk.ru/programs/code/1385243-echo/Вот, у меня есть приятельница-арабка, с которой мы время от времени обсуждаем то, что происходит в Ираке. И она вспоминает, как в 60-е, в 70-е, в 80-е годы по улицам Багдада ходили девочки в миниюбках. Попробуйте сейчас пройти по улицам Багдада не то, что в миниюбке, а с незакутанным лицом.
Вот, позавчера я сидела с археологом, который в прошлом году еще копал в Сирии. Он копал в Сирии много лет. Он копал поселения IV-го даже тысячелетия. Он ни разу не чувствовал ни малейшей опасности. У него были замечательные сирийские рабочие, которые никогда не молились. Вот, можно себе представить, где сейчас эти замечательные маленькие сирийские рабочие?
И когда я говорила с этим археологом... А я его спросила «А вы арабский знаете?» Он сказал «Конечно, знаю». И он мне дальше сказал после этого очень страшную фразу. Он сказал: «Но, понимаете, Юля, на нем нечего читать». Потому что, вот, на английском есть, чего читать, на французском есть, чего читать. И мне стало очень страшно, потому что я стала думать, что мы деградируем в том направлении, когда...
Вот, в XIX веке на русском было, чего читать - Толстого и Достоевского. Мы деградируем в том направлении, благодаря в том числе и нынешнему режиму, когда на ответ на вопрос «а вы русский знаете?» кто-то пожмет плечами и скажет «Ну, вы знаете, да, но на нем нечего читать. А что на нем читать? Книгу Мединского? Книгу Николая Старикова?»