Как избавляться от «невидимых хвостов»?
О портретных набросках с натуры в московском метрополитене и участии в одной конференции
«Если вы заметите в метро подозрительных лиц, сообщайте об этом сотрудникам полиции или машинисту поезда по переговорному устройству». Подобные напоминания можно услышать в московском метро каждый день. Это лишь самые простые примеры того, как тема безопасности пронизывает нашу повседневность, превращаясь в нечто слишком привычное и само собой разумеющееся: предполагается существование некоторых подозрительных лиц, которые могут «представлять собой реальную опасность» для окружающих. Кого считать подозрительными лицами и на каких основаниях? Нет ли опасности уже в том, что любой другой человек, непохожий на меня, может рассматриваться как «подозрительное лицо»? А как быть, когда в тебе самой начинают видеть лицо, «не внушающее доверия» и «представляющее собой реальную опасность»?
Конференция «Современные методы исследования культуры» проводится Отделом социокультурных исследований РГГУ уже восьмой год подряд. По опыту прошлого года, когда мне посчастливилось там побывать впервые, я убедилась, что это событие действительно высокого научного уровня.
Анонс этого года мне показался многообещающим, и я собралась обязательно туда сходить как благодарный слушатель. Потом все же захотелось рискнуть и отправить заявку на участие в качестве докладчика. Правда, поначалу было неясно, удастся ли вписаться с темой антропологии безопасности. Впрочем, одна секция мне сразу приглянулась: «Животное с невидимым хвостом: чувствительность как предмет культурного анализа».
Как же связать проблему чувствительности (sensibility) с безопасностью (security)? Над этим вопросом я призадумалась, внимательнее вчитавшись в анонс: «Человек - это животное с невидимым хвостом. Настолько невидимым, что обычно он даже до поры до времени не знает - где у него хвост. Незнание кончается в тот момент, когда этот хвост кто-нибудь прищемит. На уровне отдельного человека такая проблема может рассматриваться как личностная особенность. На уровне группового поведения «проблема хвостов» тоже существует - и имеет уже социокультурную природу. Поиск чувствительных точек сегодняшнего дня представляется одной из попыток установить некоторые важные характеристики современного общества и современного человека».
В отправленных вместе с заявкой тезисах я предположила, что синдром человека бдительного, «портрет» которого я пытаюсь писать с натуры при помощи научного инструментария, как раз связан со страхом, чтобы никто не прищемил его собственный «хвост». Особой надежды на то, что мои тезисы пройдут, не было. Поэтому было особенно утешительно получить положительный ответ от организаторов конференции.
На нашей секции было прочитано в общей сложности девять докладов, и все самым удивительным образом дополняли друг друга. При всем разнообразии поднимаемых вопросов и исследовательской оптики, во всех выступлениях красной нитью проходила проблема человека. Каждый доклад был своего рода штрихом к портрету современного человека, к тому антропологическому типу, свидетелями и, по всей видимости, носителями которого мы являемся в нашей стране.
Что же это за антропологический тип? И о каких «невидимых хвостах» идет речь? Надо признать, с проблемой «хвостов» мне как студенту нашего института пришлось столкнуться не только в теоретическом, но и в практическом плане, когда с собственными «хвостами» приходится сражаться всерьез.
Что касается непосредственно темы моего выступления, которую, вопреки своей неуверенности, я осмелилась представить вниманию других исследователей, тут надо сделать небольшое отступление и кратко рассказать предысторию.
«Если вы заметите в метро подозрительных лиц, сообщайте об этом сотрудникам полиции или машинисту поезда по переговорному устройству». Подобные напоминания можно услышать в московском метро каждый день. Это лишь самые простые примеры того, как тема безопасности пронизывает нашу повседневность, превращаясь в нечто слишком привычное и само собой разумеющееся: предполагается существование некоторых подозрительных лиц, которые могут «представлять собой реальную опасность» для окружающих. Об этом неустанно напоминается в другом объявлении: «Досмотр личных вещей обходится вам в несколько минут. Помните! Один пропущенный террорист может стоить Вам жизни!»
Кого считать подозрительными лицами и на каких основаниях? Нет ли опасности уже в том, что любой другой человек, непохожий на меня, может рассматриваться как «подозрительное лицо»? А как быть, когда в тебе самой на ровном месте начинают видеть лицо, «не внушающее доверия» и «представляющее собой реальную опасность»? Размышления над этими вопросами в будничной толчее на эскалаторах и в битком набитых вагонах московского метрополитена, побудили подойти к этой проблеме уже не с позиций житейской логики, а с точки зрения антропологии. Так, недружелюбное пространство метро стало постепенно превращаться в моем сознании в исследовательскую лабораторию, в которой можно наблюдать за формированием антропологического синдрома человека бдительного (Homo Securitatis). Впрочем, это даже не лаборатория, а просто возможность писать с натуры «портрет» человека бдительного, приученного никому и ничему не доверять.
Однако в какой-то момент я осознала, что, сама того не ведая, угодила в ловушку. Найти синдром человека бдительного в окружающих нетрудно. Разглядеть в «чужом» тебе попутчике бдительного и подозрительного гражданина проще простого. Гораздо труднее увидеть, как синдром Homo Securitatis успел пустить корни в тебе самой. Вместо «портрета» человека бдительного вдруг видишь «автопортрет», и в зеркале отчетливо отражаются твои собственные «невидимые хвосты», о существовании которых не догадываешься до тех пор, пока их кто-то не прищемит.
С такими обескураживающими и одновременно отрезвляющими открытиями я отправилась выступать на конференцию. Большой радостью было то, что слушатели задавали много вопросов по существу, что позволило взглянуть на привычный предмет исследования под новым углом. Такая возможность слушать других, их доклады, а также вопросы, обращенные к тебе, для меня всегда связана с прорывом вперед и надеждой на освобождение от накопившихся «хвостов».