Возможно ли общение в Интернете?
Prof. univ. dr. ing. Ştefan Trăuşan-Matu. Persoana în comunităţi şi în comuniune. 15.02.2012.
Очевидно, что Интернет предоставил нам множество преимуществ, при помощи которых мы можем легче и быстрее взаимодействовать друг с другом, активно участвовать в жизни сообществ. Благодаря технологическому прогрессу телекоммуникации стали доступны практически в любом месте. Вместе с тем, естественно задаться вопросом: не платим ли мы за это определенную цену, не приходится ли нам от чего-то отказываться. Возможно ли общаться в полноте в социальных сетях, вроде Facebook или Twitter, по электронной почте или на форумах? Не происходит ли при этом потерь или искажений того, что делает нас личностями? Знаем ли мы, с кем общаемся, живой ли это человек? Или же мы получаем сгенерированные роботом ответы? Можно ли говорить об общении между людьми, которые взаимодействуют удаленно, через Интернет?
До недавнего времени определяющим свойством какого-либо сообщества было физическое пространство, например, населенный пункт, страна. Согласно Толковому словарю румынского языка (DEX), именно физическое пространство обуславливало распределение, владение и совместное пользование благами и местами. Однако в наши дни, вследствие распространения Интернета и мобильных коммуникаций, существование виртуального пространства (или так называемого киберпространства) ведет к распространению виртуальных сообществ, которые не связаны с пространством физическим. Таким образом, акцент смещается с распределения физического пространства на интересы, верования или нормы жизни, которые существовали и ранее в контексте термина «сообщество», но были связаны с определенной территориальностью, которая позволяла его членам общаться между собой. Необходимо проанализировать, насколько это хорошо или плохо.
Так, появилось огромное количество сообществ - по интересам, деятельных, обучающих и т.д. Например, Этьен Венгер [1] определял деятельные сообщества как «группу лиц, у которых (1) есть общая деятельность с определенными ритмами, совместно принятыми целям и задачами. Кроме того, (2) члены сообщества поддерживают между собой сложные социальные отношения и имеют взаимные обязательства в контексте деятельности сообщества. В результате у них накапливается общий опыт, есть общая история, включающая в себя события, понятия, дискурсы, рассказы и анекдоты. Члены сообщества также используют общие инструменты, артефакты, стили и режимы работы, формируя, таким образом, определенную традицию своего сообщества» [2].
Значимость сообществ подчеркивалась примерно 15-20 лет назад, после неудачи с созданием искусственного интеллекта. Она основывалась на когнитивистских, эгоцентрических идеях Декарта, согласно которым знание создается и хранится в разуме людей. Попытки перенести это знание в компьютерные программы в виде баз данных, а также разработать на их основе алгоритмы, способные понимать естественный язык, оказались практически безуспешными. В итоге, стало очевидно, что необходимо также принимать во внимание социокультурные аспекты. Знание в значительной степени созидается социальной средой и затем интернализируется, как писали Лев Выготский [3] и Джерри Шталь [4]. С другой стороны, в любом акте языковой коммуникации всегда присутствует диалог. Витгенштейн также описывал язык не как логическую конструкцию, а как своего рода игру, в которой партнеры соучаствуют, делая последовательные ходы.
В общении каждый подчиняется остальным
В отличие от понятия сообщества, термин общения, несмотря на то, что он тоже связан с некоторым множеством людей, большим или меньшим, предполагает еще одно измерение. Толковый словарь румынского языка DEX определяет общение как крепкую связь между людьми. В той же словарной статье уточняется, что у этого слова также есть важная религиозная, христианская коннотация, связанная с причастием, Евхаристией.
Однако в чем же разница между сообществом и общением? Идет ли речь только о степени прочности связей между людьми? Свящ. Думитру Стэнилоае писал: «Я нуждаюсь в другом, и другой нуждается во мне. Между личностями не существует границы... Это сообщество, достигшее высоты общения, совместного следования. В некотором смысле мы все подчиняемся друг другу, но в этом подчинении общения мы не умаляемся. Одиночество причиняет нам страдания. Даже индивидуалисту или человеку, страдающему нарциссизмом, худо без других. Он нуждается в том, чтобы думать о ком-то еще, даже если мнит его ниже себя» [5].
В общении мы следуем друг за другом, мы подчиняемся остальным. При этом мы нуждаемся в таком подчинении, которое, как это ни парадоксально на первый взгляд для неверующего, на самом деле возвышает нас. С другой стороны, можно находиться в сообществе, даже реальном (не говоря уже о виртуальном, вроде Facebook, в котором у тебя могут быть сотни так называемых «друзей») и при этом не пребывать в общении: «Можно быть бесконечно одиноким, даже если тебя окружает весь мир, если ты не в состоянии пребывать в личностном общении, если ты не можешь чувствовать тепло души другого. Подлинное общение является конкретной реальностью: когда другой человек находится рядом с тобой, когда слышишь его слова, когда он слушает тебя. В этом смысле "cuvânt" («слово») в румынском языке уникально, обладая глубоким значением. Оно происходит от латинского «conventum», что означает «пребывать в общении», «быть вместе с кем-то». Это нечто большее, чем слово. Это действие. Это поступок. Это свидетельство одного человека другому. Это также обещание и гарантия того, что в диалоге один слушает другого» [6].
Таким образом, слово есть действие и общение, и, как мы увидим позже, оно свойственно человеку как личности, а не как индивиду. Действует ли этот смысл при взаимодействии в виртуальном пространстве? Да, телефон или виртуальное пространство Интернета позволяют мгновенно связываться и обмениваться словами. Но передается ли при этом душевное тепло другого, радость от пребывания ближнего рядом? Отличается ли слово, отправленное нам или нами на расстоянии, от того слова, в произнесении которого мы непосредственно участвуем?
Возникает вопрос, может ли «социализация» в Интернете вести к общению. Не умаляется ли в результате виртуального взаимодействия, посредством «аватара», значимость пространственности, кайроса, особых моментов, переживаний, сочувствия? Кроме того, известно, что в виртуальном взаимодействии распространена практика использования псевдоидентичностей, что значительно сложнее при контакте лицом к лицу.
Может ли заменить виртуальное участие в сообществе, созданном в киберпространстве, радость общения, переживание в реальном пространстве особых моментов, особенно тех, которые имеют сакральный смысл? Где предел виртуализации сообществ? Не превратимся ли мы всего лишь в узлы некой глобальной матрицы (как в фильме «Матрица»)? Сможем ли мы жить в таких условиях?
Реальное пространство позволяет общаться не только непосредственно, напрямую, лицом к лицу, деля между собой какие-либо конкретные физические предметы. Реальное пространство также предполагает общее присутствие, прямой контакт, физическое восприятие других лиц всеми своими чувствами. Взаимодействие в реальном пространстве является не только вербальным. Оно также включает в себя множество невербальных измерений: жестикуляция, взгляд, меняющийся цвет лица, эмоции другого человека и т.д.
Присутствие другого влияет на жесты и положение тела человека. Все это может указывать на различные переживания или состояния (например, симпатия, тревога, стыд, доминирование, подчинение и т.д.) [7].
Видя собеседника во плоти, мы можем радоваться ему или же, наоборот, чувствовать напряжение. Общение лицом к лицу к другим человеком напоминает нам и о нашей собственной материальности, о том, что у нас, так же, как у нашего собеседника, есть свои плюсы и минусы, и в облике, и в голосе и во многом другом [8]. В отличие от взаимодействия в киберпространстве, в диалоге лицом к лицу мы можем испытывать стеснение или же учиться смирению.
Личность или индивид?
Вызываемый интерес и та легкость, с которой можно вступать в существующие сообщества или создавать новые, привели к появлению так называемых социальных сетей - второго поколения Интернета. Этот интерес, по всей видимости, свидетельствует о привлекательности «социализации», участия в сообществах, а также о потребности людей в общении, которая, на мой взгляд, все же связана с реальным пространством, с телесностью. Однако сообщества в условиях виртуального пространства могут отрываться от смысла общения, превращая личность в индивида.
Идея общения связана с присутствием других, с душевным теплом других людей, с жизнью рядом с другими людьми. Свящ. Думитру Стэнилоае отмечал, что личность отличается от индивида измерением жизни в общении, в присутствии других людей: «В отличие от “индивида”, “личность” живет в общении с другими личностями, так что их жизни переплетаются. Личность не знает, где начинается ее собственная жизнь и где заканчивается жизнь другого [...] Я не могу быть, не могу существовать без другого, а другой не может существовать без меня. В жизни, изолированной и отделенной от ближних, нет радости. Мы никогда не сможем жить в одиночку. Даже если мы иногда думаем о других критически или с ненавистью, планируя использовать их исключительно в своих целях, мы все равно нуждается в ком-то, в “другом”. Мы никак не можем лишить себя чьего-либо присутствия, присутствия “другого”» [9].
Взаимодействие в киберпространстве меняет само понятие личности. Можно сказать, что в виртуальном пространстве больше внимания уделяется индивиду, нежели личности. В киберпространствах теряется самобытность человека. Он перестает быть связанным с неким образом, превращаясь в индивида. Более того, мы больше не можем быть уверены в том, что общаемся именно с тем, с кем думаем. Может оказаться так, что на самом деле мы взаимодействуем с фиктивными индивидами, искусственными интеллектами, по сути, с компьютерными программами. Более того, в социальных сетях, из-за потенциально большого числа пользователей и отсутствия общей жизни, личности перестают быть различимы.
Проблема нераспознавания в киберпространстве искусственного собеседника, созданного компьютерной программой, или человека с псевдоидентичностью, вполне реальна. К примеру, при входе в учетную запись мы видим на вебстранице просьбу вписать в окно несколько слов, изображенных с искажениями. Это делается именно для того, чтобы выявлять «индивидов» - искусственные программы, которые хотят войти в аккаунт (подобные роботы с огромной скоростью могут пробовать множество паролей, чтобы взломать учетную запись, но у них пока нет такой способности, как у человека, распознавать криво написанные буквы). Еще одним примером является так называемый «фишинг», т.е. «выуживание». Так, некоторые злоумышленники пытаются поймать нас на удочку, отправляя нам сообщения от имени каких-либо лиц или органов власти, чтобы узнать важные личные данные, как, например, номера банковских счетов или коды доступа к ним.
С другой стороны, «индивиды», имитируемые при помощи технологий искусственного интеллекта и компьютерных программ, которые генерируют реплики в диалоге с нами, еще не могут достичь уровня человеческой личности. Эта проблема является предметом так называемого «теста Тьюринга» для проверки искусственного интеллекта, разработанного Аланом Тьюрингом еще на заре компьютерной науки в 1950 году. За программу, которая сумеет вести диалог точь-в-точь как человек, обещают огромную премию, но пока никому не удалось ее выиграть. Одним из объяснений могут быть слова, обращенные свящ. Илие Мелничуком свящ. Думитру Стэнилоае. Так, первый считал, что слово свойственно личности, а не индивиду. Подлинное общение возможно тогда, когда собеседники глядят друг другу в лицо [10]. По сути, само слово «личность» (persoană) означает «лицо» (греч. «prosopon») или «маску» (лат. «persona»). Это наводит на мысль о важности созерцания лица человека.
Виртуальное и реальное пространства
Виртуальные конференции уже стали реальностью и приносят огромную пользу. Например, в одном европейском проекте, в котором я принимал участие, ежемесячно проходили встречи в формате так называемых «флеш-митингов» [11]. Однако важнее всего были ежеквартальные встречи лицом к лицу. Серьезные решения, переговоры, на которых ради достижения согласия необходимо, чтобы один или несколько партнеров пошли на уступки, - все это легче осуществляется лицом к лицу, в реальном пространстве, где свою роль играют и присутствие, и обмен взглядами и даже тот факт, что ты находишься не там, где обычно.
Yahoo, gmail, видеосвязь по скайпу могут принести много радости супругам, родителям, детям или влюбленным, которые находятся на большом расстоянии друг от друга. Но это не может заменить радость от встречи лицом к лицу, от ощущения того, что другой человек рядом.
Если физическое пространство в обычном восприятии основывается главным образом на понятии расстояния, на позиционировании относительно различных объектов и лиц, то в виртуальном пространстве расстояние устраняется. Два субъекта могут взаимодействовать, даже если они находятся на диаметрально противоположных точках земного шара. Это обстоятельство приносит определенную пользу, позволяет вести диалог в условиях, которые ранее были невозможны, но при этом создает мистификацию подлинного общения.
Виртуальное пространство - это иллюзия, суррогат, основанный на опосредованной связи через Интернет и компьютеры в различных формах, в том числе через смартфоны, которые, по сути, тоже являются компьютерами. Существуют виртуальные конференции, онлайн-магазины, виртуальные деньги, виртуальные игры, виртуальное общение (электронная почта, чат, форумы, википедия, блоги, социальные сети), виртуальная социализация (Facebook или Twitter), вплоть до виртуальной реальности и параллельной жизни («Second Life»).
В заключение мне хотелось бы задать еще один вопрос. Может ли виртуальная реальность предложить нам то, что открывают искрящееся свежестью солнечное утро, бодрящее дыхание горного тумана, снегопад или любящий взгляд матери?
Примечания1. Etienne WENGER. Situated learning. Legitimate peripheral participation. Cambridge: University Press, 1991.
2. Nic NISTOR şi Ştefan TRĂUŞAN-MATU, "Iniţierea şi susţinerea comunităţilor cognitive pe baza teoriei memoriei colective", în Ş. TRĂUŞAN-MATU (ed.), Interacţiunea conversaţională pe web, Ed. MatrixRom, 2008, pp. 25-40.
3. Lev VYGOTSKY. Mind in society. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1978.
4. Gerry STAHL Group Cognition: Computer Support for Building Collaborative Knowledge, MIT Press, 2006.
5. "Persoana" şi "Individul" - Două entităţi diferite. Interviu cu părintele Dumitru
Stăniloae, http://www.crestinortodox.ro/interviuri/persoana-individul-doua-entitati..., 23 octombrie 2011.
6. Ibidem.
7. Conform şi Peter COLLETT, Cartea gesturilor. Cum putem citi gândurile oamenilor din gesturile lor, Ed. Trei, Bucureşti, 2011.
8. Mirosurile sunt una din marile "lipsuri" ale spaţiilor virtuale, ele neputând fi simulate, transmise sau generate automat.
9. Ibidem.
10. Lect. dr. pr. Ilie Melniciuc, Studiul Noului Testament, Universitatea Al.I. Cuza, Iaşi, ftp://ftp.logos.md/Biblioteca/_Colectie_RO/Ilie%20Melniciuc%20-%20Studiu....
11. http://fm.ea-tel.eu/, 23 octombrie 2011.
Об авторе: д-р Штефан Трэушан-Мату - преподаватель на кафедре информатики Бухарестского Политехнического университета. Стипендиат постдокторантуры «Фулбрайт» в Дрексельском университете в Филадельфии, США, приглашенный профессор Нантского, Лионского и Тулузского университетов. Автор 16 книг, 23 глав в сборниках и более 200 статей в Румынии и за рубежом. Один из пионеров румынских исследований в области искусственного интеллекта, дискурсивного анализа, экспертных систем, e-learning и других областей. В настоящее время занимается исследованиями в сферах взаимодействия человека и компьютера, электронного обучения, искусственного интеллекта, философии, психологии, а также диалога между верой и наукой.