О воровстве
Войдя в калитку дачного участка, папа сразу понял: что-то произошло. Рэд не бросился как обычно встречать его сломя голову. Санек и Аленка были тихи и невеселы. А на маме вообще не было лица. То есть лицо на маме, конечно, было, но выражение это лицо имело очень, очень расстроенное.
- Что случилось? - спросил папа.
Мама как-то странно на него посмотрела и ничего не ответила.
- К Земле летит метеорит и по расчетам попадет точнёхонько в наш дом? - предположил папа. Он, похоже, приехал из города в очень хорошем настроении.
- Нет.
- Вы нашли под яблоней гигантское яйцо и из него вот-вот вылупится динозавр?
Мама озабоченно покачала головой. Она совсем не была расположена к шуткам.
- Неужели кто-то опять залил вареньем мой рабочий компьютер? - насторожился папа.
- Все гораздо хуже, - сказала мама. - В нашем доме завелся вор!
Папа осекся и вскинул на маму удивленные глаза. Она кивнула: да-да, завелся вор и теперь даже неизвестно, как мы сможем жить дальше.
- Кто же этот вор? - спросил папа.
- Угадай! - ответила мама.
Папа задумался.
- Вряд ли это ты. Ты - вне подозрений, - начал рассуждать он. - Я целый день был на работе. Дети?
Лица Аленки и Санька были печальны и строги - это совсем не то выражение, какое бывает у детей, которые сделали что-то не так.
Мама вздохнула. И указала глазами на садовую скамейку, из-под которой торчал пушистый рыжий хвост. Папа понял: под скамейкой прячется Рэд, и мама говорит именно о нем.
- Неужели? - воскликнул папа.
- Представь себе!
- И что же украл этот ВОР? - Папа как можно сильнее выделил голосом последнее слово.
Торчащий хвост дрогнул и попробовал спрятаться под скамейку.
- Круг копченой колбасы у нашей соседки Софьи Николаевны!
- Быть не может!
- К Софье Николаевне приехал в гости сын-моряк, - рассказала мама, - привез всяких домашних копченостей - и Рэд украл у них колбасу!
- Из холодильника?
- Нет. Со стола в беседке.
- Прямо из-под носа?
- Нет, конечно. Софья Николаевна с сыном на минутку отлучились в дом, Рэд прокрался в их беседку и стащил колбасу.
Хвост на всякий случай совсем убрался с глаз долой.
Софья Николаевна - одинокая женщина, живущая справа от нас. Она - очень уважаемый и достойный человек, в связи с возрастом находящийся на пенсии. Между прочим, заслуженный учитель Российской федерации.
Софья Николаевна очень воспитанная, по телевизору смотрит только канал "Культура", любит книги, а из ее окон все время слышится классическая музыка. Она и соседка очень хорошая, всегда выручает, остается с детьми, когда нужно, приглядывает за домом, угощает смородиной и свежими огурцами. Но у Софьи Николаевны есть один недостаток: она побаивается собак. Побаивается и поэтому не любит.
А Рэд почему-то относится к Софье Николаевне, как к своей подружке. По-приятельски подшучивает над ней. Например, подкараулит за сараем и неожиданно выскочит, чтобы та вскрикнула от неожиданности. Или помогает ей возиться в огороде: лежит рядом и, когда она отворачивается, уносит в зубах лопатку или садовую перчатку, снятую с руки...
Рэд шалит он от чистого сердца, чтобы жить было веселее. Он ждет, что Софья Николаевна тоже обрадуется его шуткам, а Софья Николаевна обижается. И даже сердится. Из-за этого между нашими участками пришлось в конце концов построить забор...
- Как же он пробрался к соседям? - спросил папа.
- Софья Николаевна заходила за солью и, возвращаясь, забыла закрыть за собой калитку…
- А-а…
- Сама виновата! - пожаловалась Аленка. - Сначала калитку оставила открытой, потом колбасу на столе… Чего она хотела? Все проворонила, а теперь Рэд виноват!
- Нельзя так говорить про взрослых! - остановила Аленку мама.
- Но если она сама виновата!
Рэд лежал пол скамейкой тише воды ниже травы.
- Что ж, история скверная, - сказал папа. - Придется купить Софье Николаевне круг копченой колбасы - взамен съеденной. Или даже два круга. А может, и все три!
- Всё не так просто, - печально проговорила мама. - Колбаса Софье Николаевне не нужна. У них с сыном еще есть.
- А что им нужно?
- Они требуют, чтобы мы как следует наказали вора.
- Как это?
- Выдрали бы его, как сидорову козу!
Папа задумался.
Рэд, конечно, озорник, временами даже хулиган, но чтобы вор... Эту самую колбасу он, скорее всего, стащил не столько ради самой колбасы, сколько из озорства, шутки ради, никак не ожидая, что из-за нее получится такой сыр-бор.
Мы-то его отлично понимаем, но как объяснить это правильной Софье Николаевне?
- Но ведь они даже не видели, как Рэд стащил колбасу! - возмутилась Аленка. - Может быть, это вообще не он!
- Больше некому, - вздохнула мама. - Ты же видела его морду. На ней абсолютно все написано!
Это правда. Собаки не умеют хитрить. Рэд всегда сам выдает себя с головой. То, что он набедокурил в наше отсутствие, сразу заметно - хвост поджат, уши опущены, прячется где-нибудь под столом и даже не выходит никого встречать...
- Одно дело стащить перчатки... Или тяпку из-под носа... И совсем другое - сожрать соседскую колбасу, - сказала мама. - Дело не в колбасе, дело в принципе. Воровство недопустимо - в этом я совершенно согласна с Софьей Николаевной. Если не пресечь воровство в корне, нам вообще жизни не станет!
Папа посмотрел на маму... Она была права. Потом на Аленку... Лицо Аленки пылало от негодования. Вопрос запутывался все больше и больше...
- А можно, мы сначала поужинаем? - попросил папа. - Очень есть хочется...
На ужин мама приготовила вареники с вишней. Мы все любим вареники с вишней. Особенно папа. Папа любит вареники почти так же, как пироги с грибами. А уж за хороший пирог с грибами он готов полгода жизни отдать. Или даже год. Так, по крайней мере, он всегда говорит.
Но в этот вечер все мы ужинали без всякого аппетита. И разговор за столом на открытой террасе как-то не клеился.
Когда мы ужинаем, Рэд, как правило, сидит на самом видном месте рядом со столом. Нет, он не попрошайничает, не подумайте плохого, но очень внимательно следит за тем, кто какой кусок отправил в рот. И всем сопереживает. Если ты отравляешь в рот что-то ароматное и вкусное, например, кусок шашлыка, - он за тебя радуется. Если что-то полезное, но противное, например, манную кашу, он тебе сочувствует. Особенно он любит, когда за столом едят что-то хрустящее. Все хрустящее Рэд заранее считает вкусным - сухарики, сахар, соленые огурцы…
На этот раз он даже не подошел к столу. Более того, он даже из-под скамейки не вылез...
- Вы кстати, не знаете, в чем провинилась сидорова коза? - попробовал разрядить обстановку папа. - Она тоже украла колбасу?
- Козы колбасу не едят! - заметила Аленка. Заметила почему-то с обидой.
- А что едят козы?
- Траву... Березовые веники… - стала вспоминать мама.
- Ну тогда понятно! - с облегчением сказал папа. - Сидор заготовил веники для бани, а коза…
- Не понимаю, как вы вообще можете шутить в такой момент! - возмутилась Аленка.
- А что ты предлагаешь? - спросил папа.
- Сказать Софье Николаевне, что мы без нее разберемся, что нам делать с нашей собакой, наказывать его или нет. Нам ее кот, может быть, тоже не нравится, но мы же молчим!
- Алена! - повысила голос мама. - Нельзя так говорить про взрослых!
- Дело не в том, кто кому нравится, - возразил папа. - Но если украл - значит преступник. А покрывать преступников нельзя - даже если они тебе родня и ты их любишь. Иначе в мире начнется всеобщий хаос и беспредел.
Все подумали немного и поняли: папа прав.
- А если мы считаем, что Рэд не виноват, и наказываем его только ради соседской бабушки, то получается, что мы своих сдаем! - с жаром сказала Аленка. - А мы своих не сдаем!
Все подумали и над этим. И вынуждены были признать, что Аленка тоже права...
Эх, надо было отшлепать Рэда сразу же, под горячую руку - и проблемы бы никакой не было. А теперь...
Ужин заканчивали в полном молчании. Каждый думал о чем-то своем. И все думали об одном и том же…
После ужина Санек и Аленка ушли смотреть вечернюю сказку по телевизору.
А папа с мамой так и остались сидеть за неубранным столом.
От соседей потянуло березовым дымком - это сын Софьи Николаевны затопил баню. Он любит баню и, когда приезжает, всегда ее затапливает. Большая, нахальная, любопытная ворона на крыше бани сидела с парадным, сияющим видом, как будто дымок из трубы вился в ее честь и для ее развлечения.
- Тебя когда-нибудь наказывали в детстве? - спросил папа.
- В каком смысле? - отозвалась мама.
- В смысле ремнем.
- Нет, конечно. Я же девочка.
- И меня не наказывали. Хоть я и мальчик. Даже в угол никогда не ставили.
- И меня не ставили...
Мимо забора в сторону беседки прошла Софья Николаевна с корзинкой в руках - после бани ее сын всегда ужинает на свежем воздухе. В нашу сторону Софья Николаевна старалась не смотреть, но по тому, как она расставляла по столу тарелки, вилки и ножи, как выкладывала из корзинки на стол разную еду было понятно: она очень, очень обижена.
Вообще-то она хороший человек, Софья Николаевна. Очень хороший! Просто собак как следует не знает и поэтому недолюбливает.
По ее мнению, собака нужна для того, чтобы сторожить дом, разыскивать преступников, охранять с пограничниками государственную границу или служить поводырем слепому. Перед собаками, которые во время войны подрывают вражеские танки, Софья Николаевна искренним образом преклоняется. Домашние городские собаки, считает она, могут приносить хозяевам газету или тапки - если уж ни на что другое они не способны.
Ее позиция понятна. Рэд не сторожит границу, не разыскивает преступников и даже не приносит тапки. Но для нас это всё не важно. Потому что он - наш друг. Который нас очень любит. Скучает, когда мы уходим. Радуется, когда возвращаемся домой. Когда нам хорошо - и у него хорошо на душе, а когда нам плохо - и он не находит себе места. Нам иногда кажется: случись с нами что-нибудь серьезное, какое-нибудь несчастье со смертельным концом, - Рэд тоже не станет жить дальше!
Рэд - сирота. Мама подобрала его на стройке. Он был маленький, беззащитный и очень трогательный. Мы все отлично помним это время. Как он ел из блюдечка и никак не мог наесться. Как сделал первую лужу на паркете... Как поначалу был осторожен и недоверчив. И как потом поверил нам и всем сердцем нас полюбил...
Книгу учат, что собаку нужно дрессировать. Поощрять вкусным лакомством за успехи, за провинности наказывать ремешком. Но разве можно дрессировать друзей? Разве можно друзей наказывать? Даже если они совершают что-то совсем недостойное. Ведь друзья - это друзья… Если они совершают какой-то неправильный поступок, можно сильно от этого расстраиваться, можно даже заболеть. Но наказывать?..
- Я был очень живой мальчишка и все время попадал в какие-нибудь ситуации, - припомнил папа. - Родителям на меня все время кто-нибудь жаловался - учителя, соседи, наш дворник… А родители меня не то, что не били никогда, никогда даже толком не ругали. Только очень за меня огорчались. Очень! Что я такой озорной. И все время попадаю в неприятные ситуации. И что многие взрослые считают меня совсем пропащим. Родители огорчались, и мне от этого было так нехорошо, так стыдно... Я часто думал: уж лучше бы они меня наказали, подзатыльник бы дали, в самом деле… Получил бы я свой подзатыльник - и всё, вроде как расплатился по счетам, можно бежать дальше. А когда родители огорчаются и молчат - бежать дальше не получается… Понимаешь?
Мама почему-то ответила не сразу.
- Понимаю, - сказала она.
Рэд под скамейкой зашевелился и горестно вздохнул. Вздохнул так, будто и он папу очень, очень понимал.
Можно даже было подумать, что он уже страшно жалеет об этой самой колбасе. На кой она ему вообще сдалась? Знать бы, что из-за нее получится такой шум, он бы к ней на километр не подошел!
- И вот я часто думаю: может быть, именно так у человека вырабатывается совесть? - сказал папа. - Когда он все думает и думает о том, что натворил...
Где-то в лесу, за забором, закуковала кукушка... Она начала уверенно и громко, так будто хотела куковать без остановки до самой темноты и накуковать всем по сто лет жизни. Но после третьего "ку-ку" отчего-то запнулась, сбилась и смущенно замолчала.
- Может быть, так и вырабатывается… - помолчав, ответила мама.
Кончик хвоста под скамейкой несколько раз еда заметно прихлопнул по земле. Как будто спрашивая: "А может, ерунда? Может, забудем? Подумаешь, большое дело, кусок колбасы?"
Просто удивительно, как много собаки умеют сказать одним легким движением хвоста!
Из соседского дома вышел сын Софьи Николаевны с полотенцем на плече. Он направился было в сторону бани, но, заметив на террасе папу с мамой, замедлил шаги. Посомневался немного, потом изменил курс и направился в нашу сторону - любопытная ворона на крыше сделала несколько скачков, чтобы проследить за тем, куда он пошел.
Сосед остановился у забора и положил локти на верхушки штакетника. Из-под его рукава показался наколотый синий якорь: наш сосед - морской офицер, командир торпедистов на подводной лодке.
- Ну что, соседи? - спросил он.
- Что? - отозвался папа.
- Неужели мы с вами поссоримся из-за колбасы?
- Из-за колбасы не хотелось бы... - признался папа.
Сосед симпатичный - уверенный, надежный, веселый. Аленка и Санек его очень любят - он мастерит с ними кораблики, берет с собой на рыбалку и в лес, рассказывает морские истории.
- Но ведь дело не в колбасе... - заметил папа.
- Не в колбасе, - согласился сосед. - Плевать на колбасу. Что мы, колбасы не видели? Дело в том, что ваш пес совсем отбился от рук. Никого не слушает, никого не уважает. Хулиганит, маму мою пугает...
Папа невесело кивнул. Что тут скажешь? Нечего сказать - все верно говорит сосед.
- А теперь еще и со стола ворует!.. Это уж вообще ни в какие ворота...
- Рэд, конечно, озорник, - согласился папа. - Но он... Он...
Папа сбился и замолчал.
Сосед - правильный человек. Для него все в жизни просто и ясно. Как ему объяснить то, что мы понимаем про Рэда?
- Он, конечно, озорник... - повторил папа. - Но он - хороший!
Моряк посмотрел с удивлением.
- Не понял, - сказал он. - Вы что же... Совсем его наказывать не собираетесь?
- Собираемся, - заверил папа. - Еще как собираемся! Наказывать - будем обязательно.
Папа шагнул в дом и позвал:
- Дети!
Санек и Аленка вышли на крыльцо.
- Дети! - сказал папа. - Рэд стащил чужую колбасу и оставить этот поступок без последствий мы не можем. Он должен быть наказан. Он должен почувствовать: мы ни в коем случае не будем мириться с воровством. Мы все будем с ним строги. Никто не должен играть с ним и давать ему сладости, гладить его и бегать с ним наперегонки. С этого момента, как минимум в течение недели...
- Да вы что, ребята, издеваетесь? - изумился подводник. - Пёс спер еду с чужого стола, а вы его не будете гладить? Он вор, а вы не будете бегать с ним наперегонки? Да если бы мы на подводной лодке воспитывали личный состав такими методами! Провинился матрос - а мы его без сладкого! Он вахту проспал, а мы, к примеру, запрещаем ему играть в компьютер. Знаете, что было бы? Наша подводная лодка давно бы пошла ко дну!
- Но мы же не на подводной лодке! - запальчиво возразила Аленка.
- Это не важно. Собака должна знать свое место! Нельзя с ней миндальничать! Собака - не человек! Она слов не понимает!
- А вот с этим я категорически не согласен! - воскликнул папа. - Ну, то есть, согласен, конечно, собака - не человек, но... Я убежден: собака перед тобой или не собака, но если ты обращаться с кем-то как с сознательным существом, он и будет вести себя разумно и сознательно. А если, наоборот, всех подряд считаешь глупыми и вороватыми, и воздействовуешь на них только кнутом и пряником, то очень скоро даже самые совестливые начнут вести себя как трусы, воры и подонки!
- Ну знаете... - возмутился сосед.
Но он не успел высказать свои возражения.
- Смотрите, смотрите! - вдруг закричала Аленка.
Все обернулись и увидели, что соседская ворона, поняв, что никого поблизости нет, снялась со своего места на крыше, подлетела к беседке, опустилась на перила и перепрыгнула на стол. Это была неслыханная наглость, все обомлели от неожиданности, а ворона, подхватив лежащий на тарелке круг колбасы, опять перескочила на перила, взлетела и тяжело работая крыльями, понесла колбасу прочь.
Первой, как обычно, пришла в себя мама.
- Держи, держи вора! - закричала она и громко захлопала в ладоши.
- Полундра! - на морской манер поддержал ее папа.
Сосед-подводник заложил пальцы в рот и засвистел так, что у всех заложило уши. А Рэд выскочил из-под скамейки и с громким лаем помчался к соседскому забору.
Испуганная ворона выпустила колбасу, которая шлепнулась в траву под яблоней, и, перевернувшись в воздухе, понеслась прочь.
- Вы видели?! Видели?! - прокричала Аленка. - Понимаете теперь, кто ворует со стола!
На шум из своего дома вышла Софья Николаевна с половником в руках и встала на пороге. Ее сын подошел к яблоне, поднял колбасу и задумчиво повертел ее в руках.
То, что колбасу может стащить и ворона, теперь увидели все. Но того, что Рэд ни в чем не виноват, это еще не доказывало.
Ни на кого не глядя, сосед достал из-за бани садовую лестницу, приставил ее к стене и забрался на крышу. Осторожно ступая, он прошелся в одну сторону, потом в другую, заглянул за трубу и достал оттуда еще один кусок колбасы, обгрызенный и маленький, собственно и не кусок даже, а крохотный остаток с промасленной бечевкой на конце.
- Видите теперь! - воскликнула Аленка. - Это всё ворона! А наш Рэд не вор! Он хороший!
Это и без всяких слов стало понятно. Теперь сомнений не было и быть не могло: Рэд ни в чем не виноват.
Он стоял среди нас, смотрел, задрав голову, то на одного, то на другого и приветливо помахивал хвостом. Довольный тем, что общее волнение, наконец, прошло и на него больше никто не сердится.
- Постойте-ка! - вдруг спохватилась мама. - Если колбасу украла ворона, то почему Рэд полдня прятался под скамейкой и вид у него был явно нашкодивший?
А и правда? Почему?
- Ну-ка! - строго спросил папа. - Признавайся, что ты еще натворил?
Рэд прижал уши, спрятал хвост между ног, на полусогнутых полез по скамейку и вытащил оттуда фланелевую панамку, точь-в-точь такую, в какой Софья Николаевна любит работать в саду.
И мы, наконец, поняли, как все произошло. Увидев открытую калитку, Рэд не мог удержаться от шалости; он прокрался к соседям и утащил первое, что попалось на глаза - панамку Софьи Николаевны. Согласитесь: украденная панамка - это так смешно! Он думал, все повеселятся от души, и полдня пролежал под скамейкой, недоумевая, почему безобидная панамка вызвала такой переполох.
Воровать колбасу у него даже и в мыслях не было! Но собаки не умеют говорить и в человеческой речи понимают лишь отдельные слова. Поэтому они так часто не могут оправдаться и объяснить, как все было на самом деле.
- Ах ты, разбойник! - напустилась на Рэда мама. - Ах ты, хулиган!
Но слова эти почему-то прозвучали в маминых устах совсем не строго, а наоборот, почти ласково. И все мы поймали себя на том, что смотрим на Рэда безо всякого осуждения. А с одобрением и любовью.
А потом калитка распахнулась и к нам торжественно вошли Софья Николаевна и ее сын-подводник. Вошли так, будто они не просто соседи, а официальная делегация дружественного государства. Сын-подводник нес за веревочку остаток колбасы с крыши, той, что ворона украла днем, а Софья Николаевна на бумажной тарелке - колбасу из-под яблони, ту, что ворона пыталась украсть только что.
- Вот, - сказал подводник. - Это наш подарок вашему псу. Ты уж прости, брат, что мы плохо о тебе подумали. Не держи на нас зла. И в знак примирения и дружбы прими, пожалуйста, этот скромный презент.
- Ну что вы! - смутилась мама. - Не стоит. Да Рэду столько и не съесть!
- Ничего, ничего, - сказал сосед. - Съест. Чтоб такой молодец, да не съел?
И вот кто-то другой, может быть, и впал бы в обиду, стал бы держать фасон: мол, вы меня подозревали, наговаривали на меня, и я теперь ни за что не приму ваши подарки, гордо отвернусь и даже на них не взгляну! Но Рэд не такой. Он отходчивый. Он не копит обид и легко прощает окружающим досадные ошибки, которые произошли по недоразумению.
Он с достоинством принял соседские знаки примирения, тут же устроился поудобнее и с аппетитом их съел. Оставив в траве только два аккуратных хвостика из промасленной бечевки.
А потом мы все вместе пошли к соседям в баню. А после бани пили чай с бубликами у нас на террасе. И Рэду, который сидел рядом со столом и, по обыкновению, зорко следил за тем, кто что отправляет в рот, каждый незаметно от других дал по маленькому сдобному кусочку. Папа всегда говорит, что кормить собаку со стола непедагогично, но в этот вечер даже он смотрел на кусочничество сквозь пальцы.
Все засиделись за столом допоздна, и даже маленький Санек ушел спать далеко за полночь. Вот такой хороший конец получился у истории, которая начиналась так печально.
А выражение "сидорова коза", между прочим, не имеет никакого отношения ни к Сидору, ни к его козе - папа специально заглянул с этим вопросом в интернет. Происходит выражение от арабского «садар каза», что в переводе означает «приговор судьи». Просто арабские судьи шутить не любили. Чуть что - назначали наказание палками. А уж наши люди переиначили заморское выражение по-своему.
Но и арабские судьи, верившие в силу телесных наказаний, и суровый Сидор, вразумляющий свою козу при помощи березовой хворостины, - это персонажи далекого мрачного прошлого. Стоит ли о них вспоминать?
По-моему, не стоит.
- Что случилось? - спросил папа.
Мама как-то странно на него посмотрела и ничего не ответила.
- К Земле летит метеорит и по расчетам попадет точнёхонько в наш дом? - предположил папа. Он, похоже, приехал из города в очень хорошем настроении.
- Нет.
- Вы нашли под яблоней гигантское яйцо и из него вот-вот вылупится динозавр?
Мама озабоченно покачала головой. Она совсем не была расположена к шуткам.
- Неужели кто-то опять залил вареньем мой рабочий компьютер? - насторожился папа.
- Все гораздо хуже, - сказала мама. - В нашем доме завелся вор!
Папа осекся и вскинул на маму удивленные глаза. Она кивнула: да-да, завелся вор и теперь даже неизвестно, как мы сможем жить дальше.
- Кто же этот вор? - спросил папа.
- Угадай! - ответила мама.
Папа задумался.
- Вряд ли это ты. Ты - вне подозрений, - начал рассуждать он. - Я целый день был на работе. Дети?
Лица Аленки и Санька были печальны и строги - это совсем не то выражение, какое бывает у детей, которые сделали что-то не так.
Мама вздохнула. И указала глазами на садовую скамейку, из-под которой торчал пушистый рыжий хвост. Папа понял: под скамейкой прячется Рэд, и мама говорит именно о нем.
- Неужели? - воскликнул папа.
- Представь себе!
- И что же украл этот ВОР? - Папа как можно сильнее выделил голосом последнее слово.
Торчащий хвост дрогнул и попробовал спрятаться под скамейку.
- Круг копченой колбасы у нашей соседки Софьи Николаевны!
- Быть не может!
- К Софье Николаевне приехал в гости сын-моряк, - рассказала мама, - привез всяких домашних копченостей - и Рэд украл у них колбасу!
- Из холодильника?
- Нет. Со стола в беседке.
- Прямо из-под носа?
- Нет, конечно. Софья Николаевна с сыном на минутку отлучились в дом, Рэд прокрался в их беседку и стащил колбасу.
Хвост на всякий случай совсем убрался с глаз долой.
Софья Николаевна - одинокая женщина, живущая справа от нас. Она - очень уважаемый и достойный человек, в связи с возрастом находящийся на пенсии. Между прочим, заслуженный учитель Российской федерации.
Софья Николаевна очень воспитанная, по телевизору смотрит только канал "Культура", любит книги, а из ее окон все время слышится классическая музыка. Она и соседка очень хорошая, всегда выручает, остается с детьми, когда нужно, приглядывает за домом, угощает смородиной и свежими огурцами. Но у Софьи Николаевны есть один недостаток: она побаивается собак. Побаивается и поэтому не любит.
А Рэд почему-то относится к Софье Николаевне, как к своей подружке. По-приятельски подшучивает над ней. Например, подкараулит за сараем и неожиданно выскочит, чтобы та вскрикнула от неожиданности. Или помогает ей возиться в огороде: лежит рядом и, когда она отворачивается, уносит в зубах лопатку или садовую перчатку, снятую с руки...
Рэд шалит он от чистого сердца, чтобы жить было веселее. Он ждет, что Софья Николаевна тоже обрадуется его шуткам, а Софья Николаевна обижается. И даже сердится. Из-за этого между нашими участками пришлось в конце концов построить забор...
- Как же он пробрался к соседям? - спросил папа.
- Софья Николаевна заходила за солью и, возвращаясь, забыла закрыть за собой калитку…
- А-а…
- Сама виновата! - пожаловалась Аленка. - Сначала калитку оставила открытой, потом колбасу на столе… Чего она хотела? Все проворонила, а теперь Рэд виноват!
- Нельзя так говорить про взрослых! - остановила Аленку мама.
- Но если она сама виновата!
Рэд лежал пол скамейкой тише воды ниже травы.
- Что ж, история скверная, - сказал папа. - Придется купить Софье Николаевне круг копченой колбасы - взамен съеденной. Или даже два круга. А может, и все три!
- Всё не так просто, - печально проговорила мама. - Колбаса Софье Николаевне не нужна. У них с сыном еще есть.
- А что им нужно?
- Они требуют, чтобы мы как следует наказали вора.
- Как это?
- Выдрали бы его, как сидорову козу!
Папа задумался.
Рэд, конечно, озорник, временами даже хулиган, но чтобы вор... Эту самую колбасу он, скорее всего, стащил не столько ради самой колбасы, сколько из озорства, шутки ради, никак не ожидая, что из-за нее получится такой сыр-бор.
Мы-то его отлично понимаем, но как объяснить это правильной Софье Николаевне?
- Но ведь они даже не видели, как Рэд стащил колбасу! - возмутилась Аленка. - Может быть, это вообще не он!
- Больше некому, - вздохнула мама. - Ты же видела его морду. На ней абсолютно все написано!
Это правда. Собаки не умеют хитрить. Рэд всегда сам выдает себя с головой. То, что он набедокурил в наше отсутствие, сразу заметно - хвост поджат, уши опущены, прячется где-нибудь под столом и даже не выходит никого встречать...
- Одно дело стащить перчатки... Или тяпку из-под носа... И совсем другое - сожрать соседскую колбасу, - сказала мама. - Дело не в колбасе, дело в принципе. Воровство недопустимо - в этом я совершенно согласна с Софьей Николаевной. Если не пресечь воровство в корне, нам вообще жизни не станет!
Папа посмотрел на маму... Она была права. Потом на Аленку... Лицо Аленки пылало от негодования. Вопрос запутывался все больше и больше...
- А можно, мы сначала поужинаем? - попросил папа. - Очень есть хочется...
На ужин мама приготовила вареники с вишней. Мы все любим вареники с вишней. Особенно папа. Папа любит вареники почти так же, как пироги с грибами. А уж за хороший пирог с грибами он готов полгода жизни отдать. Или даже год. Так, по крайней мере, он всегда говорит.
Но в этот вечер все мы ужинали без всякого аппетита. И разговор за столом на открытой террасе как-то не клеился.
Когда мы ужинаем, Рэд, как правило, сидит на самом видном месте рядом со столом. Нет, он не попрошайничает, не подумайте плохого, но очень внимательно следит за тем, кто какой кусок отправил в рот. И всем сопереживает. Если ты отравляешь в рот что-то ароматное и вкусное, например, кусок шашлыка, - он за тебя радуется. Если что-то полезное, но противное, например, манную кашу, он тебе сочувствует. Особенно он любит, когда за столом едят что-то хрустящее. Все хрустящее Рэд заранее считает вкусным - сухарики, сахар, соленые огурцы…
На этот раз он даже не подошел к столу. Более того, он даже из-под скамейки не вылез...
- Вы кстати, не знаете, в чем провинилась сидорова коза? - попробовал разрядить обстановку папа. - Она тоже украла колбасу?
- Козы колбасу не едят! - заметила Аленка. Заметила почему-то с обидой.
- А что едят козы?
- Траву... Березовые веники… - стала вспоминать мама.
- Ну тогда понятно! - с облегчением сказал папа. - Сидор заготовил веники для бани, а коза…
- Не понимаю, как вы вообще можете шутить в такой момент! - возмутилась Аленка.
- А что ты предлагаешь? - спросил папа.
- Сказать Софье Николаевне, что мы без нее разберемся, что нам делать с нашей собакой, наказывать его или нет. Нам ее кот, может быть, тоже не нравится, но мы же молчим!
- Алена! - повысила голос мама. - Нельзя так говорить про взрослых!
- Дело не в том, кто кому нравится, - возразил папа. - Но если украл - значит преступник. А покрывать преступников нельзя - даже если они тебе родня и ты их любишь. Иначе в мире начнется всеобщий хаос и беспредел.
Все подумали немного и поняли: папа прав.
- А если мы считаем, что Рэд не виноват, и наказываем его только ради соседской бабушки, то получается, что мы своих сдаем! - с жаром сказала Аленка. - А мы своих не сдаем!
Все подумали и над этим. И вынуждены были признать, что Аленка тоже права...
Эх, надо было отшлепать Рэда сразу же, под горячую руку - и проблемы бы никакой не было. А теперь...
Ужин заканчивали в полном молчании. Каждый думал о чем-то своем. И все думали об одном и том же…
После ужина Санек и Аленка ушли смотреть вечернюю сказку по телевизору.
А папа с мамой так и остались сидеть за неубранным столом.
От соседей потянуло березовым дымком - это сын Софьи Николаевны затопил баню. Он любит баню и, когда приезжает, всегда ее затапливает. Большая, нахальная, любопытная ворона на крыше бани сидела с парадным, сияющим видом, как будто дымок из трубы вился в ее честь и для ее развлечения.
- Тебя когда-нибудь наказывали в детстве? - спросил папа.
- В каком смысле? - отозвалась мама.
- В смысле ремнем.
- Нет, конечно. Я же девочка.
- И меня не наказывали. Хоть я и мальчик. Даже в угол никогда не ставили.
- И меня не ставили...
Мимо забора в сторону беседки прошла Софья Николаевна с корзинкой в руках - после бани ее сын всегда ужинает на свежем воздухе. В нашу сторону Софья Николаевна старалась не смотреть, но по тому, как она расставляла по столу тарелки, вилки и ножи, как выкладывала из корзинки на стол разную еду было понятно: она очень, очень обижена.
Вообще-то она хороший человек, Софья Николаевна. Очень хороший! Просто собак как следует не знает и поэтому недолюбливает.
По ее мнению, собака нужна для того, чтобы сторожить дом, разыскивать преступников, охранять с пограничниками государственную границу или служить поводырем слепому. Перед собаками, которые во время войны подрывают вражеские танки, Софья Николаевна искренним образом преклоняется. Домашние городские собаки, считает она, могут приносить хозяевам газету или тапки - если уж ни на что другое они не способны.
Ее позиция понятна. Рэд не сторожит границу, не разыскивает преступников и даже не приносит тапки. Но для нас это всё не важно. Потому что он - наш друг. Который нас очень любит. Скучает, когда мы уходим. Радуется, когда возвращаемся домой. Когда нам хорошо - и у него хорошо на душе, а когда нам плохо - и он не находит себе места. Нам иногда кажется: случись с нами что-нибудь серьезное, какое-нибудь несчастье со смертельным концом, - Рэд тоже не станет жить дальше!
Рэд - сирота. Мама подобрала его на стройке. Он был маленький, беззащитный и очень трогательный. Мы все отлично помним это время. Как он ел из блюдечка и никак не мог наесться. Как сделал первую лужу на паркете... Как поначалу был осторожен и недоверчив. И как потом поверил нам и всем сердцем нас полюбил...
Книгу учат, что собаку нужно дрессировать. Поощрять вкусным лакомством за успехи, за провинности наказывать ремешком. Но разве можно дрессировать друзей? Разве можно друзей наказывать? Даже если они совершают что-то совсем недостойное. Ведь друзья - это друзья… Если они совершают какой-то неправильный поступок, можно сильно от этого расстраиваться, можно даже заболеть. Но наказывать?..
- Я был очень живой мальчишка и все время попадал в какие-нибудь ситуации, - припомнил папа. - Родителям на меня все время кто-нибудь жаловался - учителя, соседи, наш дворник… А родители меня не то, что не били никогда, никогда даже толком не ругали. Только очень за меня огорчались. Очень! Что я такой озорной. И все время попадаю в неприятные ситуации. И что многие взрослые считают меня совсем пропащим. Родители огорчались, и мне от этого было так нехорошо, так стыдно... Я часто думал: уж лучше бы они меня наказали, подзатыльник бы дали, в самом деле… Получил бы я свой подзатыльник - и всё, вроде как расплатился по счетам, можно бежать дальше. А когда родители огорчаются и молчат - бежать дальше не получается… Понимаешь?
Мама почему-то ответила не сразу.
- Понимаю, - сказала она.
Рэд под скамейкой зашевелился и горестно вздохнул. Вздохнул так, будто и он папу очень, очень понимал.
Можно даже было подумать, что он уже страшно жалеет об этой самой колбасе. На кой она ему вообще сдалась? Знать бы, что из-за нее получится такой шум, он бы к ней на километр не подошел!
- И вот я часто думаю: может быть, именно так у человека вырабатывается совесть? - сказал папа. - Когда он все думает и думает о том, что натворил...
Где-то в лесу, за забором, закуковала кукушка... Она начала уверенно и громко, так будто хотела куковать без остановки до самой темноты и накуковать всем по сто лет жизни. Но после третьего "ку-ку" отчего-то запнулась, сбилась и смущенно замолчала.
- Может быть, так и вырабатывается… - помолчав, ответила мама.
Кончик хвоста под скамейкой несколько раз еда заметно прихлопнул по земле. Как будто спрашивая: "А может, ерунда? Может, забудем? Подумаешь, большое дело, кусок колбасы?"
Просто удивительно, как много собаки умеют сказать одним легким движением хвоста!
Из соседского дома вышел сын Софьи Николаевны с полотенцем на плече. Он направился было в сторону бани, но, заметив на террасе папу с мамой, замедлил шаги. Посомневался немного, потом изменил курс и направился в нашу сторону - любопытная ворона на крыше сделала несколько скачков, чтобы проследить за тем, куда он пошел.
Сосед остановился у забора и положил локти на верхушки штакетника. Из-под его рукава показался наколотый синий якорь: наш сосед - морской офицер, командир торпедистов на подводной лодке.
- Ну что, соседи? - спросил он.
- Что? - отозвался папа.
- Неужели мы с вами поссоримся из-за колбасы?
- Из-за колбасы не хотелось бы... - признался папа.
Сосед симпатичный - уверенный, надежный, веселый. Аленка и Санек его очень любят - он мастерит с ними кораблики, берет с собой на рыбалку и в лес, рассказывает морские истории.
- Но ведь дело не в колбасе... - заметил папа.
- Не в колбасе, - согласился сосед. - Плевать на колбасу. Что мы, колбасы не видели? Дело в том, что ваш пес совсем отбился от рук. Никого не слушает, никого не уважает. Хулиганит, маму мою пугает...
Папа невесело кивнул. Что тут скажешь? Нечего сказать - все верно говорит сосед.
- А теперь еще и со стола ворует!.. Это уж вообще ни в какие ворота...
- Рэд, конечно, озорник, - согласился папа. - Но он... Он...
Папа сбился и замолчал.
Сосед - правильный человек. Для него все в жизни просто и ясно. Как ему объяснить то, что мы понимаем про Рэда?
- Он, конечно, озорник... - повторил папа. - Но он - хороший!
Моряк посмотрел с удивлением.
- Не понял, - сказал он. - Вы что же... Совсем его наказывать не собираетесь?
- Собираемся, - заверил папа. - Еще как собираемся! Наказывать - будем обязательно.
Папа шагнул в дом и позвал:
- Дети!
Санек и Аленка вышли на крыльцо.
- Дети! - сказал папа. - Рэд стащил чужую колбасу и оставить этот поступок без последствий мы не можем. Он должен быть наказан. Он должен почувствовать: мы ни в коем случае не будем мириться с воровством. Мы все будем с ним строги. Никто не должен играть с ним и давать ему сладости, гладить его и бегать с ним наперегонки. С этого момента, как минимум в течение недели...
- Да вы что, ребята, издеваетесь? - изумился подводник. - Пёс спер еду с чужого стола, а вы его не будете гладить? Он вор, а вы не будете бегать с ним наперегонки? Да если бы мы на подводной лодке воспитывали личный состав такими методами! Провинился матрос - а мы его без сладкого! Он вахту проспал, а мы, к примеру, запрещаем ему играть в компьютер. Знаете, что было бы? Наша подводная лодка давно бы пошла ко дну!
- Но мы же не на подводной лодке! - запальчиво возразила Аленка.
- Это не важно. Собака должна знать свое место! Нельзя с ней миндальничать! Собака - не человек! Она слов не понимает!
- А вот с этим я категорически не согласен! - воскликнул папа. - Ну, то есть, согласен, конечно, собака - не человек, но... Я убежден: собака перед тобой или не собака, но если ты обращаться с кем-то как с сознательным существом, он и будет вести себя разумно и сознательно. А если, наоборот, всех подряд считаешь глупыми и вороватыми, и воздействовуешь на них только кнутом и пряником, то очень скоро даже самые совестливые начнут вести себя как трусы, воры и подонки!
- Ну знаете... - возмутился сосед.
Но он не успел высказать свои возражения.
- Смотрите, смотрите! - вдруг закричала Аленка.
Все обернулись и увидели, что соседская ворона, поняв, что никого поблизости нет, снялась со своего места на крыше, подлетела к беседке, опустилась на перила и перепрыгнула на стол. Это была неслыханная наглость, все обомлели от неожиданности, а ворона, подхватив лежащий на тарелке круг колбасы, опять перескочила на перила, взлетела и тяжело работая крыльями, понесла колбасу прочь.
Первой, как обычно, пришла в себя мама.
- Держи, держи вора! - закричала она и громко захлопала в ладоши.
- Полундра! - на морской манер поддержал ее папа.
Сосед-подводник заложил пальцы в рот и засвистел так, что у всех заложило уши. А Рэд выскочил из-под скамейки и с громким лаем помчался к соседскому забору.
Испуганная ворона выпустила колбасу, которая шлепнулась в траву под яблоней, и, перевернувшись в воздухе, понеслась прочь.
- Вы видели?! Видели?! - прокричала Аленка. - Понимаете теперь, кто ворует со стола!
На шум из своего дома вышла Софья Николаевна с половником в руках и встала на пороге. Ее сын подошел к яблоне, поднял колбасу и задумчиво повертел ее в руках.
То, что колбасу может стащить и ворона, теперь увидели все. Но того, что Рэд ни в чем не виноват, это еще не доказывало.
Ни на кого не глядя, сосед достал из-за бани садовую лестницу, приставил ее к стене и забрался на крышу. Осторожно ступая, он прошелся в одну сторону, потом в другую, заглянул за трубу и достал оттуда еще один кусок колбасы, обгрызенный и маленький, собственно и не кусок даже, а крохотный остаток с промасленной бечевкой на конце.
- Видите теперь! - воскликнула Аленка. - Это всё ворона! А наш Рэд не вор! Он хороший!
Это и без всяких слов стало понятно. Теперь сомнений не было и быть не могло: Рэд ни в чем не виноват.
Он стоял среди нас, смотрел, задрав голову, то на одного, то на другого и приветливо помахивал хвостом. Довольный тем, что общее волнение, наконец, прошло и на него больше никто не сердится.
- Постойте-ка! - вдруг спохватилась мама. - Если колбасу украла ворона, то почему Рэд полдня прятался под скамейкой и вид у него был явно нашкодивший?
А и правда? Почему?
- Ну-ка! - строго спросил папа. - Признавайся, что ты еще натворил?
Рэд прижал уши, спрятал хвост между ног, на полусогнутых полез по скамейку и вытащил оттуда фланелевую панамку, точь-в-точь такую, в какой Софья Николаевна любит работать в саду.
И мы, наконец, поняли, как все произошло. Увидев открытую калитку, Рэд не мог удержаться от шалости; он прокрался к соседям и утащил первое, что попалось на глаза - панамку Софьи Николаевны. Согласитесь: украденная панамка - это так смешно! Он думал, все повеселятся от души, и полдня пролежал под скамейкой, недоумевая, почему безобидная панамка вызвала такой переполох.
Воровать колбасу у него даже и в мыслях не было! Но собаки не умеют говорить и в человеческой речи понимают лишь отдельные слова. Поэтому они так часто не могут оправдаться и объяснить, как все было на самом деле.
- Ах ты, разбойник! - напустилась на Рэда мама. - Ах ты, хулиган!
Но слова эти почему-то прозвучали в маминых устах совсем не строго, а наоборот, почти ласково. И все мы поймали себя на том, что смотрим на Рэда безо всякого осуждения. А с одобрением и любовью.
А потом калитка распахнулась и к нам торжественно вошли Софья Николаевна и ее сын-подводник. Вошли так, будто они не просто соседи, а официальная делегация дружественного государства. Сын-подводник нес за веревочку остаток колбасы с крыши, той, что ворона украла днем, а Софья Николаевна на бумажной тарелке - колбасу из-под яблони, ту, что ворона пыталась украсть только что.
- Вот, - сказал подводник. - Это наш подарок вашему псу. Ты уж прости, брат, что мы плохо о тебе подумали. Не держи на нас зла. И в знак примирения и дружбы прими, пожалуйста, этот скромный презент.
- Ну что вы! - смутилась мама. - Не стоит. Да Рэду столько и не съесть!
- Ничего, ничего, - сказал сосед. - Съест. Чтоб такой молодец, да не съел?
И вот кто-то другой, может быть, и впал бы в обиду, стал бы держать фасон: мол, вы меня подозревали, наговаривали на меня, и я теперь ни за что не приму ваши подарки, гордо отвернусь и даже на них не взгляну! Но Рэд не такой. Он отходчивый. Он не копит обид и легко прощает окружающим досадные ошибки, которые произошли по недоразумению.
Он с достоинством принял соседские знаки примирения, тут же устроился поудобнее и с аппетитом их съел. Оставив в траве только два аккуратных хвостика из промасленной бечевки.
А потом мы все вместе пошли к соседям в баню. А после бани пили чай с бубликами у нас на террасе. И Рэду, который сидел рядом со столом и, по обыкновению, зорко следил за тем, кто что отправляет в рот, каждый незаметно от других дал по маленькому сдобному кусочку. Папа всегда говорит, что кормить собаку со стола непедагогично, но в этот вечер даже он смотрел на кусочничество сквозь пальцы.
Все засиделись за столом допоздна, и даже маленький Санек ушел спать далеко за полночь. Вот такой хороший конец получился у истории, которая начиналась так печально.
А выражение "сидорова коза", между прочим, не имеет никакого отношения ни к Сидору, ни к его козе - папа специально заглянул с этим вопросом в интернет. Происходит выражение от арабского «садар каза», что в переводе означает «приговор судьи». Просто арабские судьи шутить не любили. Чуть что - назначали наказание палками. А уж наши люди переиначили заморское выражение по-своему.
Но и арабские судьи, верившие в силу телесных наказаний, и суровый Сидор, вразумляющий свою козу при помощи березовой хворостины, - это персонажи далекого мрачного прошлого. Стоит ли о них вспоминать?
По-моему, не стоит.