Собачья жизнь: неделя первая.
Спасибо большое всем кто сделал перепост моей предыдущей записи и как-то откликнулся.
Я тут потихоньку делаю заметки. Выкладывать их вовремя не получается, поэтому информация в них устаревшая. Но не вся. Щенки растут и по-прежнему ищут хозяев.
Живут у нас теперь аж восемь гипнособак: сука белая и семь сукиных сынов. Тоже белых. Сыны пока еще маленькие, слепые, ползают по ящику, ищут вымя, но часто промахиваются и пытаются сосать друг друга. За лапу или за иные выступающие у сукиных сынов части тела.
А еще слепой детский сад спит и видит сны. Видеть они их начали сразу, как только родились и пригрелись в коробке. Настоящие сны. Про то, что они большие и сильные собаки. Им снится, что они куда-то бегут на сильных и быстрых лапах, а не на тех, что у них сейчас, с нежными розовыми пяточками и тонкими коготочками. Во сне они лают, тонко и тихо, но серьезно, с совершенно взрослыми интонациями. Иногда сердятся, иногда жалобно поскуливают. А на самом деле похожи они на мумитроллей. И на маленьких белых медведей. У них смешные хвостики и розовые носы, которые сейчас начинают потихоньку чернеть. Их хочется тискать и гладить, маленькие смешные зверики, но когда берешь на руки - они вырываются и верещат.
«Это потому, - говорит Женя, - что они еще не открывали глаза. Они думают что они дикие звери, а на самом деле они "наши собаки"».
- О да, - говорю я, хватаясь за голову, - восемь наших гипнособак.
Я тут песенку у Янки нашла: «Чтобы они нас с тобой не съели, мы их будем держать в черном теле. Нас окружат родственные души. Мир станет все лучше и лучше.» У нас теперь большая стая. Нас десять. «Вита возьми нас к себе в стаю? Ты будешь мудрой сукой, а я буду тебя во всем слушаться.» Вита вздыхает из ящика: «Ага, а еще я буду выводить вас гулять на поводке и ждать пока вы будете сидеть на корточках на газоне... Нет уж...»
С любимой блондинкой...
Я в собачьей норе.
- А она нас уже взяла в стаю, - говорит Женя, лежа на полу и приподнимая очередного щеночка. Женька вообще иногда пытается уснуть возле «собачьей норы», положив Виту себе под голову. Но это редко, потому что Вита, капитолийская собака, большую часть времени лежит в ящике и кормит мелких. Роды у нее прошли нормально, а вот потом начались осложнения, которые мы заметили не сразу - и в результате собаченция очутилась на операционном столе. После этого три дня из ящика почти не вылезала и перемещалась по квартире, являя собой пошатывающуюся четвероногую тень. Призрак собаки.
Доктор прописал ей постельный режим, и Вита все поняла буквально. Поэтому первым делом в наше отсутствие она забралась на кровать, изгваздав простыни своим кровоточащим швом. Обычно за такое полагается нагоняй, но свежепорезанную собаку никто трогать, разумеется, не стал.
Витин портрет Жениной кисти.
- Вита, посмотри на меня. Я не помню с какой стороны ты какого цвета...
Облегченную версию белой суки несколько дней Женька на прогулку носил на руках. По лестнице. Вниз и вверх на пятый этаж. Первые дни после операции Вита висела у него в объятиях беспомощной тряпочкой, позволяла колоть себе уколы, периодически отказывалась от еды и вообще не отсвечивала. Однако сегодня она вдруг проявила нежданную прыть, когда мы вдвоем промывали швы перекисью и мазали собачье вымя зеленкой. Собака начала вырываться, а пол приобрел пятнистую расцветку. Ну наконец-то, выздоравливает! - хором выдохнули мы. Так что в целом жизнь налаживается.
Я тут потихоньку делаю заметки. Выкладывать их вовремя не получается, поэтому информация в них устаревшая. Но не вся. Щенки растут и по-прежнему ищут хозяев.
Живут у нас теперь аж восемь гипнособак: сука белая и семь сукиных сынов. Тоже белых. Сыны пока еще маленькие, слепые, ползают по ящику, ищут вымя, но часто промахиваются и пытаются сосать друг друга. За лапу или за иные выступающие у сукиных сынов части тела.
А еще слепой детский сад спит и видит сны. Видеть они их начали сразу, как только родились и пригрелись в коробке. Настоящие сны. Про то, что они большие и сильные собаки. Им снится, что они куда-то бегут на сильных и быстрых лапах, а не на тех, что у них сейчас, с нежными розовыми пяточками и тонкими коготочками. Во сне они лают, тонко и тихо, но серьезно, с совершенно взрослыми интонациями. Иногда сердятся, иногда жалобно поскуливают. А на самом деле похожи они на мумитроллей. И на маленьких белых медведей. У них смешные хвостики и розовые носы, которые сейчас начинают потихоньку чернеть. Их хочется тискать и гладить, маленькие смешные зверики, но когда берешь на руки - они вырываются и верещат.
«Это потому, - говорит Женя, - что они еще не открывали глаза. Они думают что они дикие звери, а на самом деле они "наши собаки"».
- О да, - говорю я, хватаясь за голову, - восемь наших гипнособак.
Я тут песенку у Янки нашла: «Чтобы они нас с тобой не съели, мы их будем держать в черном теле. Нас окружат родственные души. Мир станет все лучше и лучше.» У нас теперь большая стая. Нас десять. «Вита возьми нас к себе в стаю? Ты будешь мудрой сукой, а я буду тебя во всем слушаться.» Вита вздыхает из ящика: «Ага, а еще я буду выводить вас гулять на поводке и ждать пока вы будете сидеть на корточках на газоне... Нет уж...»
С любимой блондинкой...
Я в собачьей норе.
- А она нас уже взяла в стаю, - говорит Женя, лежа на полу и приподнимая очередного щеночка. Женька вообще иногда пытается уснуть возле «собачьей норы», положив Виту себе под голову. Но это редко, потому что Вита, капитолийская собака, большую часть времени лежит в ящике и кормит мелких. Роды у нее прошли нормально, а вот потом начались осложнения, которые мы заметили не сразу - и в результате собаченция очутилась на операционном столе. После этого три дня из ящика почти не вылезала и перемещалась по квартире, являя собой пошатывающуюся четвероногую тень. Призрак собаки.
Доктор прописал ей постельный режим, и Вита все поняла буквально. Поэтому первым делом в наше отсутствие она забралась на кровать, изгваздав простыни своим кровоточащим швом. Обычно за такое полагается нагоняй, но свежепорезанную собаку никто трогать, разумеется, не стал.
Витин портрет Жениной кисти.
- Вита, посмотри на меня. Я не помню с какой стороны ты какого цвета...
Облегченную версию белой суки несколько дней Женька на прогулку носил на руках. По лестнице. Вниз и вверх на пятый этаж. Первые дни после операции Вита висела у него в объятиях беспомощной тряпочкой, позволяла колоть себе уколы, периодически отказывалась от еды и вообще не отсвечивала. Однако сегодня она вдруг проявила нежданную прыть, когда мы вдвоем промывали швы перекисью и мазали собачье вымя зеленкой. Собака начала вырываться, а пол приобрел пятнистую расцветку. Ну наконец-то, выздоравливает! - хором выдохнули мы. Так что в целом жизнь налаживается.