Тыквенный спас
Сегодня уже не каждый знает, что в России было четыре спаса. В дополнение к яблочному, медовому и ореховому в седой древности был еще и тыквенный. Удивленный крепостью и размером плода, привезенного византийскими монахами, Святой Владимир Ясно Солнышко повелел посеять тыкву по границам Руси.
Дабы грозным видом своим усмиряла она гордыню степняков и внушала им ужас от величия русского. Спасая тем самым державу от нашествия иноземного и поругания. До сих пор по тем межам можно найти в раскопках гигантские тыквенные семечки - наследие далекой славы наших предков.
Увы в петровские времена злокозненные немецкие ученые, приглашенные ко двору, постарались стереть память о тыкве-спасительнице. Ботаник Иоганн-Христиан Буксбаум в 1725 году, сопровождая русское посольство в Турцию, собрал по дороге «превеликий гербариум» растений российских. Простой русский человек - Евлампий Попов принес ему бережно выращенные семена огромной тыквы, хранившиеся в его семье 300 лет. По легенде, святой старец Велимудр из Серафимо-Докучаевского скита завещал их его предкам с наказом растить и сохранять. Но выбросил их немец, не поверив, что столь великое растение может быть русским.
От тех сказочных пор остались лишь отголоски тыквенной славы. В 1852 году в Трудах императорского Вольного экономического общества рассказывалось о гигантской тыкве.
Тыква та вырощена была в городе Кашире на огороде почетных граждан Поповых (да-да, потомков того самого Евлампия). «Весу в ней было 5 пудов 32 фунта (по сегодняшнему 95 килограммов). Окружность ея по боковой главной выпуклости равнялась 3 аршинам 11,5 вершкам (т.е. 2,6 метра). Вид она имела похожий на форму малины с весьма заостренною верхушкой.
При вскрытии тыквы вынуто из не 410 зерен крупных семян. Семена эти оказались совершенно спелыми и весили 70 золотников (по-нашему, - почти 300 граммов).
Увы, хоть вкуса она была превосходного, но забыли дедовские рецепты современники. Залили ту тыкву богопротивным итальянским сабайоном. С тех пор не родится на Руси чудесная тыква-богатырь. Да и сам тыквенный спас, отмечавшийся в конце октября, оказался в забвении. Поруганным всякой мерзостью заморской.